Топь

Ольга скосила глаза на свою новую сиделку. Фигура плыла, не попадая в фокус. Может, это побочное действие обезболивающего? Оно вроде бы начало действовать – рука ощущалась чем-то тяжёлым и бесполезным, тиканье и ощущение распирания в бедре поутихло. Она прочистила горло.

– Э-э… да. Крантик вон подкрути, а то такую скорость поставили, что до второго пришествия капать будет.

Она понаблюдала, как новый знакомый пытается совладать с краном капельницы тёмными дымными пальцами. А она думала, что после озера всё кончится? Ольга хрипло засмеялась.

– Ладно, не мучайся, я сама, – она подняла правую руку, чувствуя, как сдвинулась игла и натянулась кожа под пластырем.

– Извини, у меня небольшие проблемы с воздействием на материальные предметы, – смущённо ответил голос. Каким он был? Никаких характеристик тембра в сознании не задержалось. Примерно так звучал Ольгин внутренний голос. – Но я могу взять больше воды.

– Не стоит, – Ольга перевела взгляд на потолок: от мельтешения существа на границе зрения начинало укачивать. – Вы теперь до смерти от меня не отстанете?

– Эй, это был не я. Я бы не причинил никому из вас вред!

То, что звучало как внутренний голос, говорило пылко. С другой стороны, это могло быть блефом.

– Кстати, мне удалось развалить несколько ледяных змей. Это я так, для справки, не подумай, что я тебе угрожаю, – предупредила Логунова. Пусть неведомый собеседник не думает, что один он тут умеет блефовать. – Что тебе нужно?

– Защитить. Объяснить, – с готовностью отозвалась дымная фигура.

Ольга тут же отвела взгляд – от дрожи наслаивающихся друг на друга теней мутило.

– От чего? Нелюдь сказал, что нельзя отрубаться. Между этими заявлениями есть связь?

– Это я ему сказал.

– А я думала, это особое нелюдское знание, – протянула Ольга.

Голос, кажется, фыркнул.

– Он такой же человек, как и ты.

– Ты только в приличном обществе не вздумай такое брякнуть, глобалист. В чём подвох?

– Смотри боковым зрением.

Логунова повиновалась.

– О, как знала, что не надо было жрать те поганые таблетки.

Некоторое время в медотсеке царило насыщенное глубокими размышлениями молчание.

– И что, говоришь, этим фиолетовым извивающимся… э-э… штукам надо?

Ей показалось, что тёмная человекообразная фигура огляделась по сторонам с явным неудовольствием.

– Этим неудачникам? Они настолько низкоорганизованные, что согласны стать пленниками физического тела, лишь бы хапнуть твой разум.

– О. И, полагаю, долго я после такого не проживу?

– И остальные люди тоже. Будешь уничтожать их, пока не уничтожат тебя.

Ольга помолчала – что-то в этой истории ускользало от неё, а мучительные попытки поймать эту мысль приводили только к тупой головной боли:

– Те… – она прокашлялась, – те двое, что расстреливали всех внизу. Получается, они были из таких? Из одержимых? Тогда почему не тронули меня с Гаврюшей? Мы же были как на ладони, пока болтались в озере.

Дымная фигура пожала плечами:

– Конкуренция, я полагаю. Низкоорганизованные жадны до разумов. Марионеточное тело могло вас убить, но вашу энергию собрала бы всякая мелочь, которая находилась ближе к вам.

– В смысле, ледяные змеи?

– Ага.

– Замечательно, – медленно произнесла Ольга. Потолок тоже начал ритмично покачиваться и плыть. – Ты губу-то не раскатывай, неведомая фигня, – буркнула она. – Тебе я тоже не доверяю и не собираюсь тут отрубаться, понятно?

– По-твоему, я бы стал предупреждать другого человека, если бы хотел вас уничтожить?

Логунова отмахнулась правой рукой, но жест вышел более вялым, чем она рассчитывала.