Страница 46 из 71
Дьячков на удачу оказался со старшиной, когда привели Толика. Гавриил, конечно, восстановил доброе имя Морозова, подтвердив, что сошедшим с ума маньяком был вовсе не Толик, но тут же вылил на морозовскую репутацию ведро дёгтя, поведав собранию, что Толик позорно сбежал наверх ещё в начале перестрелки. Морозов шумно выдохнул сквозь зубы, принявшись оттирать слабым спиртовым раствором заскорузлые от грязи и крови руки.
Как бы он хотел объяснять всё чётко, спокойно и по делу. Но, когда на него орали, Толик вечно начинал заикаться: дурацкая привычка, оставшаяся с детства и только усугубившаяся в армии из-за типов, подобных Велесову. Чутьё молчало, и в этот раз всё было ещё хуже: Морозов не только выдавливал из себя повторяющиеся слоговые трели, но и начал беспомощно хватать ртом воздух, когда рассказ дошёл до внезапно открывшейся острой интуиции. В результате, старшине надоело играть в угадайку.
Задыхавшийся, покрывшийся липким потом Толик остался один в апартаментах начальника станции приводить себя в порядок. Постепенно волнение ушло, руки перестали сильно дрожать. Морозов понюхал горлышко бутылки, обоняя ускользающие дубовые пары, и сделал осторожный глоток. У воды был еле ощутимый маслянистый привкус, горьковатый, как досада.
«Твой поступок не оценили».
Толик неловко плеснул остатки жидкости в стакан с подтёками от сиропа. Даже алкоголь в гомеопатических концентрациях лучше, чем ничего.
«Не твоя вина. Так часто бывает. Героев редко ценят».
Морозов махнул стопку, закусив в качестве анальгетика колесом, выданным аспирантом ещё днём, и, откинувшись на рыхлую, как тесто, спинку дивана, устало прикрыл глаза.
«Подвиг не перестал быть подвигом. Ничего плохого в том, чтобы отдохнуть после него».