Страница 6 из 67
Доминик быстро пересек бальный зал и поклонился, приглашая девушку на танец. Она боязливо оглянулась на гемов и молча вложила ладонь в протянутую руку. «Желтый» гем дернулся подойти, но «Синий» удержал его, и, передразнивая, повторил поклон Доминика, приглашая на танец приятеля. Вопреки этикету, девушка смотрела в пол, пальцы у нее были холодные.
– В иных обстоятельствах я уверенно сказал бы, что рад видеть вас, леди Форкэррис.
Она подняла взгляд и робко улыбнулась.
– Спасибо, лорд Форратьер. Эти… – она снова оглянулась на гемов, – обстоятельства пугают меня.
Первые такты музыки настраивали на ритм танца. Для импровизации-отражения это было даже важнее, чем для остальных.
– Меня они тоже не радуют. Обстоятельства. Расскажите, пожалуйста, как вышло, что вы здесь оказались?
– Отец принял решение уходить из замка. От него требовали войти в совет лордов, но он не хотел помогать оккупантам. Ушел год назад. Алан боялся, что не справится с защитой замка, – голос дрогнул. – Месяц назад у нас в провинции искали беглых повстанцев из Форталы. Алан пробовал выставить цетагандийцев, но они подозревали его в помощи беглецам.
Чтобы повторять движения Доминика, ей приходилось внимательно за ним следить, при этом было очень сложно скрыть то, как блестят глаза, и начать снова дышать ровно. Вивьен прикусила нижнюю губу, чтобы справиться и не кривить лицо. Доминик двигался чуть медленнее музыки, давая ей прийти в себя, на них сердито косилась пара слева. Лорд и леди Фортугаровы. Эта провинция первой сдала врагу побережье. Лакей, правда, из него лучше, чем граф, весь блестящий от лысины до пряжек на туфлях.
– Алана допрашивали, и он не вернулся. Я заболела и не помню двух дней после того, как нам сообщили. Мать боялась, что следом придут за нами, и решила уйти к отцу в горы. Она говорила, что настоящая леди должна выдержать любые испытания. Чтобы было незаметнее, мы разделились. Нас все равно выследили. Не знаю, дошел ли отряд матери. Я думала, что долго бояться нельзя, а теперь не помню, когда в последний раз было спокойно.
Доминик подошел к ней близко-близко и закрыл лицо руками, чтобы она тоже могла повторить это движение. Задержал руки у лица.
– Ваш брат был моим другом и погиб как герой.
Дежурные слова почему-то обезболивают, это как подуть на ранку в детстве.
– Наверное, он правда помогал беглецам. Когда мне больно, я думаю, что должна им гордиться.
Танец не позволял прикасаться к партнеру, но Вивьен проводила руками так близко, что пальцы обдавало ветром. От ее волос тяжело и неотвязно пахло чужими цетскими благовониями.
Доминик повторил ее жест, почти коснувшись маленьких пальцев. Может, она почувствовала тепло его руки. Ему бы хотелось.
– Вы прибыли сюда с семьей? – тихо спросила Вивьен
– Моя семья либо далеко, либо мертва.
– Я раньше очень боялась, что попаду в плен. Говорят, те, кто долго рядом с цетагандийцами, становятся мутантами... но мы ведь с вами не долго? Я... всего две недели.
– Я дольше.
– Тогда точно глупости это.
– Вам тяжело рядом с... генералом Эрханом?
Какой глупый вопрос, Доминик... Но не спросить же напрямую: «Что он уже сделал тебе, девочка? Знаешь ли ты, что он собирается сделать?»
– Он грубый. Ему нравится говорить и наблюдать, как собеседнику больно. Меня привезли в особняк, на императорской улице. И заперли там. Сначала я очень боялась, потом поняла, они для удовольствия рассказывают, что они со мной сделают. Просто чтобы пугать. Если не показывать, что боишься, они так злятся!
Доминик почувствовал, как сердце стучит в ушах. Сжатые в кулаки ладони – не самая изящная фигура танца, но лицом проще врать о спокойствии, чем телом.
– Ваш отец не выполнил требований генерала?
– Да. Я сегодня слышала, что он напал на кого-то в ущелье. Генерал очень ругался и ушел к себе. А потом мне сказали одеваться на бал. Я понимаю, что нельзя идти у них на поводу, но мне очень хотелось, чтобы папа забрал меня. Я спрашивала генерала, что будет. Он отмахнулся и сказал, что отправит меня отцу.
Доминик резко опустил голову, ей пришлось повторить его движение, и они чуть не столкнулись лбами. Вивьен отступила на шаг, потом подпрыгнула и хлопнула в ладоши, словно готовясь танцевать польку. Ее улыбка, широкая, детская, была словно привет из мирного времени.
Партнер повторил и тоже улыбнулся.
– Я танцевал с вами польку на детском балу. Помню, как обиделся тогда, что отец отправили меня с визитом на детский бал, как маленького. Хотел сбежать с Аланом в парк, выдержав один-два танца. А потом стало так весело...
– Помню. На вас был парадный мундир с серебряной вышивкой, как у принца в книге сказок. Я спросила, что вы сделаете, если меня украдет дракон… не у вас одного я это спрашивала, но ваш ответ помню.
– Сражусь с ним и убью. Но так отвечали все.
– А я спросила: вдруг он окажется непобедим?
– Заведу своего дракона... и тот убьет его.
Она смеялась тогда... Доминик даже позавидовал Алану, что у друга есть такая смешная сестренка. Они гуляли по галерее, не уходя далеко, держась в рамках приличий.