Страница 57 из 67
– Хотите, расскажу вам историю? Шикарная история. Вернетесь на Бету – роман напишете.
– У нас в моде сейчас любовные приключения. Сериалы про врачей остались в прошлом десятилетии.
– А здесь и любовь, и война, и безумство храбрых. Про врача совсем немного. Так… с краю.
– Вы меня заинтриговали.
– Выхожу я как-то из госпиталя, плохо понимаю, где земля, где небо, где лужи: звезды и там, и там. Иду через парк, к дальней стоянке. Сам оставил кар так, чтобы гулять, теперь могу только проклинать свою тягу к здоровому образу жизни и благословлять крем от сырости. Вдруг хватает кто-то, дуло – к виску. И ласковым шепотом на ухо: «Простите, вы пойдете со мной». Я перебрал в уме известных террористов, но по ощущениям – наш. И замашки отряда специального назначения, я их немеряно перелечил. Тащит меня до кара, заводит мотор, а руки трясутся. Из под маски видно скулу – синие разводы, грим полицейский не достерся. В голове то выдержки из инструкции по переговорам с преступниками, то тела упавших с высоты на столе патологоанатома.
Скажи, почему я вечно подбираю недобитых барраярцев? Когда мы продрались сквозь лес и низкие облака, оказалось, что в пещере нас ждет повстанец. Его сотоварищи лечение довели до заражения крови. Теперь ходили кругами – пристрелить жалко, на себе через перевал тащить – тяжело. Последнее, о чем я мечтал в тот вечер – это проводить операцию в пещере, на плащ-палатке, с ассистентом в лице капитана гем Эстифа. Некоторые гемы точно созданы для того, чтобы пробивать лбом стены.
Ты не рассказываешь про меня байки вашим… партизанам? Я не хочу таких пациентов. Они мне карму портят. А дураку Эстифу я завидую. Представляешь? Я… завидую. Сложно это говорить, особенно вслух. Его барраярец не женат, но вне закона.
– А твой пока в законе?
Кайсар рассмеялся. Николас только сейчас понял, что гем Дани сильно пьян.
– Знаешь, Никки, ты или врач, или нет. Дело не в расе и воспитании. Жизнь – хрупкая штука, а мы все время придумываем, как ее друг у друга отнять. Чинить корабли проще, чем людей. Поставил запчасть и… прикинь, новый пульт управления корабельная рубка не отторгнет по одной ей ведомой причине! На войне тяжело без четкого свой-чужой, люди-нелюди. А ты должен вразрез со всей братией признавать только одно деление – нуждается в медицинской помощи или нет.
– И вы, и гем Эстиф…и я доказываем, что обезличивание врага дает сбой. Человечество воюет тысячи лет, и сегодня как никогда война для нас – условные единицы в условных кораблях. Убивают кого-то далеко, ты слушаешь об этом за завтраком и привыкаешь реагировать без эмоций. Ты наводишь орудия на большую железку и не видишь, как боятся, ненавидят, хотят выжить люди за обшивкой. Их лица, их фотографии из дома по стенам, их письма женам и детям. А здесь, на Барраяре, война – как в древности. Это не сводки и статистика. Это больно.
Гем Дани рассеянно оглядел стол, но шкатулку с шариками он убрал в ящик вместо чайного подноса и забыл. Пришлось вертеть в пальцах чашку.
– Мы философствуем, а я тебя звал не за этим. Давно не занимался душеизлияниями. Накипело. Прости. Наш договор о помощи действует в обе стороны. Сегодня буду просить я.
– Чем смогу, доктор.
– Эвакуируйте Доминика и Вивьен на Бету, если со мной что-нибудь случится.
– Вы уверены, что он вас добровольно оставит?
– Я уверен, что вы его увезете. Если пообещаете.
– Считаете, я большой спец по сложным барраярцам?
– Да. У вас их больше.
– Я простой наблюдатель, гем Дани
– А я простой врач, сэр Оуэн. Но дела у нас непростые.
– Обещаю.
– Спасибо. Может быть, все-таки коньяку? Вы никого не удивите. На этой планете если водитель не пьяный – он сумасшедший.
***
…Или просто очень спешит.
Огни посадочной площадки госпиталя светили зеленым уже прямо под каром. Реанимационная бригада стояла на площадке, ветер трепал им волосы, руки врачей, как в ритуальном танце, были подняты на уровень груди – обработаны и готовы к работе. Вперед протиснулся Айе Йеннаро в новенькой форме практиканта и увел Рика в сторону, пока Доминика перекладывали на носилки. Рик успел только услышать за спиной “Клиническая смерть” и “криокамера”, остальные слова вообще не понял.
– Ты же в розыске. Пойдем, проведу служебным ходом. Нельзя тебе через охрану.
Комнату отдыха практикантов называли “зеленой” – тут был зеленый диванчик, зеленые занавески, чайный автомат – двадцать видов чая, из них пятнадцать зеленого – и обои с бамбуковым рисунком. Головид с приглушенным до минимума звуком крутил старый классический фильм про полюбивших друг друга сына и дочь двух враждующих джексонианских баронов. Как раз близилась кульминация. Сбежавшие, чтобы быть вместе, герои беспомощно смотрели, как к их кораблю идет совместный флот оскорбленных отцов, уже пообещавших разлучить их и отправить на опыты…
Рик шумным глотком выпил весь чай из пиалы, и Айе налил ему еще.
– Чуть выдохнешь, и я тебя вывезу. Я видел, как вы неслись. Боялся, проскочите стоянку насквозь. Что случилось-то? На вас напали?