Страница 58 из 67
– Это я напал, – Рик смотрел другу в лицо преувеличенно спокойно.
У Айе дрогнула рука, и в пиале очутился чай с тройным молоком.
– Зачем?! Эти ваши… дуэли?
– Нет. Я думал, что он жену силой взял, ну и … что плохо ей с ним. Я ее хотел освободить. Я ее люблю, только ей не говори, ладно?
Айе сел рядом и обнял Рика.
– Он выживет. Гем Дани вытащит, правда. Ради любви вон что бывает, – он кивнул на экран, там влюбленная пара направляла корабль к звезде, и вот огромная белая вспышка уже поглотила его без остатка, а тревожная музыка превратилась в пронзительно-печальную. – Говорят, по реальным событиям. Не только себя погубили, а целый корабль. Боевой трехпалубник, на три тысячи орудий.
Судя по голосу Айе, корабль он жалел больше, чем влюбленных. Так или иначе, он добился своего – Рик заинтересованно смотрел в экран, а не безнадежно в стену.
– Я не видел. Ну, я почти ничего такого не видел.
– Этот больше про любовь, знаешь, для леди. А есть еще про дуэль на истребителях, в этом году вышел, тебе понравится. Там два пилота любили одну девушку, ну и вышли драться на привычном оружии. В космос. Про любовь мало, а про дуэль очень много. Если сложится, я б тебе его показал. “Звездный ветер” называется.
– Знаешь, я вот думаю. Смог бы я летать на таком вот?
– Конечно, смог бы. Это ж как на каре, те же способности нужны. Представляешь, вот будет у вас когда-то свой космофлот. И ты будешь его офицером…
– Слушай, Айе. А ты что, не хочешь уже, чтобы ваши победили?
Айе вздохнул:
– Честно? Я хочу, чтобы мы улетели домой. А вы остались здесь. А мы с тобой потом встретились бы где-то, где не надо будет прятаться и скрывать, что мы дружим. Только ты должен дожить до этого.
– Договорились, – сказал Рик очень серьезно.
***
А можно ли договориться со смертью? Можно. Если ты доктор.
– Огнестрельное ранение сердца, тампонада перикарда, кардиогенный шок, состояние клинической смерти предположительно три-четыре минуты до закладки пациента в криокамеру, – ассистент частил четкую привычную скороговорку. Схема операции уже высвечивалась на экране во всю стену: тревожно-алым – поврежденное, спокойно-синим – здоровые ткани, светящимся белым – направления швов.
Без криокамеры ты не дожил бы до операции, Доминик. И никто бы не стал тебя оперировать, кроме меня. Затраты слишком высоки, Цетаганда не выделяет средства на высококвалифицированное лечение барраярцев.
Мертвенный белый свет операционной делает твое запрокинутое лицо кукольным, неживым. Мерно, шелестяще дышит за тебя аппарат, капли идущего в вену раствора неслышно отмеряют время – препарат списка А, предназначенный для аутов, даже не для гемов, новая и очень дорогая разработка, сейчас именно он, не я не дает тебе шагнуть за смертельную грань. Обнаженное человеческое тело выглядит беззащитным – насколько же беззащитно оно сейчас, когда раскрыто всеми оттенками красного и белого, растянуто межреберье.
Я держу на ладони твое сердце, Доминик.
Да, сейчас я положу на его разорванную стенку заплату в три живых выращенных in vitro слоя, и ему станет легко в очистившейся тонкой оболочке перикарда, больше не переполненной твоей кровью. Но пока я держу его, и мгновение замерло, и над нами белая операционная тишина.
Как уязвимо тело человека, как легко его повредить, как трудно излечить. Военным и врачам стоило бы ненавидеть и бояться друг друга как единственно возможных и непримиримых врагов.
Что будет завтра? Я не знаю.
Тишина улетает, шепчутся рядом, и кто-то вытирает мне пот со лба, и другие руки легли рядом с моими – шить слои будет ассистент. Оказывается, все время играла музыка, высокая и чистая флейта на фоне звенящего ручья.
Операция. Прошла. Успешно.
***
А вот в полицейском участке Караван-Сарая вечер собирался быть не слишком успешным.
– Эй, парни, а ну отошли отсюда! – лейтенант полиции лениво вышел из участка. Группка молодых, слегка нетрезвых барраярцев напоминала стаю бродячих собак – кто знает, может, только облают, а может, и бросятся. Ему к таким было не привыкать, но вот именно сейчас в веселый район скоро должен был прибыть отдохнуть кто-то из гем-верхушки со свитой. Кинет один из придурков бутылкой – а его в ответ пристрелят…
– А почему это отошли? Что, нельзя стоять?
Начинается…
– Идите в переулок, там и стойте хоть до утра. А здесь поедет цет с охраной. И вы им не понравитесь, парни, поверьте.
– А почему ты за них, а не за нас, вот скажи нам, а? – общее глухое ворчание снова напомнило собачью стаю. – Вон у него сестра с мужем жила в Эпидамносе – ты слышал, что эти суки там натворили? Давай, пусть едет твой цет. Мы его… встретим.
ейтенант оценил себя и свой парализатор. Пересчитал возможных противников. И величаво, но быстро удалился на заранее подготовленные позиции.
В стену участка ударила брошенная бутылка.
Лейтенант вызывал гем-полицию. Пока еще только ее.