Страница 20 из 67
– Ваши барраярские пытки. Напали на разъезд, постарались взять живых гемов для допроса, плюс одного заложника – мальчик-курсант, родственник генерала Йенаро.
– Они… живы?
– Если ты о барраярцах, то да. Они позволили нам отбить пленных и ушли туда, где их трудно достать. Акция устрашения, скорее всего – посмотрите, что мы можем с вами сделать. Из наших один… восстановлению не подлежит. Жаль. Гем-лейтенант Лан умел думать. В отличие от его начальства…
– А курсант? – может, из-за Руслана, может, еще из-за чего-то, но вот это цепляло больно.
– Он поступил ко мне позже остальных, когда я собирался уезжать, потому я и задержался настолько. Там какая-то странная история, то ли он сбежал, то ли все же отпустили. Дурное обращение, переохлаждение и побои, ожог, но кто-то в вашем грубоватом стиле заботился о нем, – доктор почему-то покосился на невыпитый грог. – Остальное мы подправим.
Обрезанные волосы и барраярская одежда, бережно завернутый в промасленную бумагу мед в кармане куртки… Странная история. Возможно, мальчик еще просто не был готов к разговору – Дани пока не знал и не давил на него.
– Пытки – это мерзко, – сказал Доминик не сразу. – Но то ваше лекарство, которое вместо них – тоже.
– Война перешла в следующую стадию, Доминик. Партизанскую. А к этому генерал Эрхан не был готов. Выжигать горы – не метод. Ослеплять своим величием – не метод. Угрожать всей нашей мощью – не метод. А других для вас не заготовлено. И вот смотри – первые ласточки полетели.
Он повернул экран комма к Доминику и показал фотографию. Грубо нарисованная углем птица на закопченной полуразрушенной стене.
– Подписались. Я не спрашиваю тебя, чья подпись, я знаю, что ты не скажешь. Но будь внимателен к птицам замка Форратьер…
– Они же пытали не просто так? Они узнавали что-то? – какое-то воспоминание не давало Доминику покоя.
– Пароль для входа в компьютерную систему в первую очередь. Скачали полную карту района – расположения наших объектов. Объекты не бумаги, их в сейф не запрешь. Усилят охрану, конечно. Но там пункт охраны, небольшая казарма третьего сословия и строящийся медицинский центр. В основном он исследовательский – это подарок леди Латике. Но и я буду рад, если в этом диком месте окажется несколько коек и криокамера для пострадавших…
– Леди Латика… та, что ставит опыты на барраярцах? – Доминик спросил резко.
Доктор помрачнел.
– Некоторые работы леди Латики требуют использование живого материала. Она подписывала бетанский запрет на использование в этих целях детей…но о взрослых пленных там речь не шла. Да и ты понимаешь, чего здесь стоит слово бетанского наблюдателя.
– Они… выживают потом?
– Чаще да, но ты же знаешь, какое у вас отношение к … изменениям. Если нет ругательства хуже, чем «мутант».
– Я не хотел бы после этого жить.
– Ты и у меня не хотел.
– Не хотел.
Доктор помолчал, обдумывая слова.
– Война не может быть односторонней. Войны не бывает между теми, кто считает друг друга равноценными. Пока между нами шла война, ты был для меня еще одним паззлом от Эрхана.
– А сейчас? – Доминик смотрел в глаза.
– Сейчас ты часть моей жизни.
– Это много. Я могу все же попросить?
Дани кивнул.
– Ко мне приходила Алиса Фортугарова. Она просит помочь ее брату. Младшему.
– Фортугаровы… У них есть свой, будем так говорить, заступник перед нашим обществом.
– Мразь он, а не заступник! – вырвалось у Доминика. – Я ей верю. Вы же можете просто посмотреть на Руслана как доктор? Вы сразу поймете…
– Аюш Хиран никогда не отличался жестокостью, он куда более вменяем, чем генерал Эрхан. Но я придумаю предлог навестить его и посмотреть на барраярца. Только учти: я не обещаю, что смогу что-то сделать. На массовый отстрел генералитета сатрап-губернатор вряд ли выдаст мне лицензию.
– Но хотя бы попробовать… – Доминик немного расслабился. Ему хотелось поверить, что Дани сможет, и все будет хорошо. Как с Вивьен.
Он привычно проглотил лекарство – где оно лежит, он уже давно помнил и брал его сам. Ему нравилось. Успокаивало как-то, проясняло мысли и делало ситуацию вполне обычной и спокойной. Пошел к кровати.
– А где Вивьен? – доктор отвлекся. – Спит уже?
– Она же болеет. Но я ее почти вылечил, – Доминик был горд.
– Как болеет? Почему ты ничего мне не сказал?
– Она простудилась в саду. Я давал ей чай с медом, и ложку рома с ложкой варенья на ночь. И салом растирал спину. И горчицу сыпал. В чулки.
Доминику нравилось ухаживать за Вивьен, нравилось, как она смеялась, жаловалась на щекотку, когда он растирал ей нежную кожу под ребрами, фыркала после рома.
– Салом… Доминик, если бы няня тебе советовала класть в чулки гремучую змею – ты положил бы? Я сам ее посмотрю прямо сейчас. А к Фортугаровым съезжу завтра