За Барраяр!

Вивьен сбросила одеяло и резко дернула колокольчик, вызывая служанок. Глаза ее блестели, не от слез – от запертой внутри ярости.

– Вас просили следить за мной. Прошу делать это молча.

Вдох. Выдох. Если она решила для себя, что мебель, пусть будет мебелью. Вещью, которую одолжил мне на день цетагандиец.

Алиса Фортугарова смотрела в окно и рвала розу. Тугие восковатые лепестки, капли сока на изломах, ошметки. Как она пахнет, когда умирает… человек рождается сморщенной обезьяной и умирает таким же. Сколько еще? Внизу блестели лужи, в которых мог бы застрять паротанк. В стекле отражалась Вивьен, ее укутывали в платье. Почему идиоткам везет? Она не понимает – вся эта свадьба ради того, чтобы Кайсару Дани развлекаться сразу с двумя барраярцами. Невесте полагается плакать. Когда же ты заплачешь, маленькая сука?!

***

Дверь в покои, где расположился сатрап-губернатор Рейтан Джияджа, загораживали два гема с плазмотронами. Доминик остановился, подбирая слова. В голове шелестел голос Дани – ему нельзя врать, грубить, перечить. Аут-лорд по всем параметрам высшее существо, как бы ты к нему ни относился. Это генетика. Доминик набрал в грудь воздуха. Когда отец был пьян, любил повторять: женщина открывает двери грудью, мужчина – именем. Пора учиться.

– Граф Доминик Форратьер по приглашению сатрап-губернатора Барраяра прибыл.

Гемы молча расступились. Один из них провел тонкой пластинкой по углублению в стене, и дверь сама открылась перед гостем. Аут-лорд сидел в кресле. Изящно склоненная над экраном книги голова поднялась. Во рту у Доминика пересохло. Он не мог представить такие черты лица у мужчины. Волосы до пояса. Лорд Рейтан был похож на эльфа с древней картины, на которые все, кому не лень, ругались, что в жизни таких не бывает.

– Ты – Форратьер, который станет графом?

– Да. Доминик Форратьер.

Изучающий взгляд, пристальный настолько, что, кажется, чувствуешь жар там, где он прикасается. Лорд Рейтан был похож на доктора Дани, или это доктор копировал манеру поведения начальства?

– Ты считаешь себя лучшим из аборигенов, способным донести до остальных, что сопротивление цивилизации – путь к смерти?

Доминик зло прикусил губу. Первые слова остались многоточием.

– Я не лучший. Просто стал вашим.

Аут-лорд отложил книгу и жестом подозвал Форратьера ближе. Движения были медленными, как будто Рейтан Джияджа двигался в толще воды.

– Моим? Нет. Ты принадлежал Кайсару Дани. А теперь будешь служить Сатрапии и можешь гордиться. Стабильность зависит от таких, как ты. Вы – Атланты, и вашим плечам держать землю или ронять ее. И умирать под тяжестью упавшего. Вместе с теми, кто сбил тебя с ног.

– Мы привыкли умирать.

– Определенное поголовье лояльных аборигенов необходимо миру. Для поддержания экосистемы. Все в мире стремится от хаоса к порядку, когда рождается, и от порядка к хаосу, когда умирает. Ваши привычки подтверждают стремление к гибели. Это обычная практика для примитивных сообществ в интенсивно меняющемся глобальном мире. Теперь вы примете порядок, иной путь означает гибель.

– У нас был путь! До вас! – Доминик выкрикнул это, как обвинение, и замер, прислушиваясь к себе. Страх исчез. Исчезло острое ощущение скованности, ожидание того что его вот-вот… Убьет молнией? Пристрелят? Оторвут голову? Перед ним ожившая девичья кукла со стеклянным взглядом и бархатистым голосом, которая усредненным одинаково приятным тоном говорит «наградить» и «расстрелять». Для нее нет разницы… потому что все, что у нее внутри, это вата и встроенный пищик. Лорд Рейтан улыбался, но губы растягивались, а верхняя часть лица оставалась неподвижной.

– Вы – осколок, который еще не понимает необходимости быть причастным к целому. Ничего. Жаль только, что клеем выступает наша кровь.

Аут-лорд резко поднялся и встал так близко, что Доминика обдало жарким духом сандала и удушливо-горьких благовоний. Знакомый запах. Он молча провел рукой по щеке барраярца, потом сжал плечо, цепко и больно, заставил вздрогнуть.

– Почему ты должен жить?

Ровный голос, под его мурлыкающий тембр могли бы таять женские души и спокойно надираться мужские. Мертвая красота, голос, вызывающий доверие и что-то еще. Неуловимое. Не страшно молчать в ответ. Не страшно сказать, что думаешь.

– Потому, что я вам еще нужен.

Лицо меняется, улыбка из пустой становится хищной, он щурит глаза, в глубине которых ждешь увидеть вертикальный зрачок. Каждое слово четко, как боевой прием. Каждое – отдельный удар.

– Ты не нужен мне, Доминик Форратьер.

Он так близко, что волосы около уха колышется от его дыхания. Вдох.

Смотрит и ждет. Доминик не стал угадывать чего, шумно выдохнул и улыбнулся. Растянул пересохшие губы в гримасе, стряхивая страх. Разговаривать с аутом – как нырять в снег, обжигает, задыхаешься, но главное вовремя отряхнуться, пока не растеклось, что налипло.

– Я в вашей власти, лорд Рейтан.

Аут сжал плечо сильнее, но резко отпустил и отступил. Доминика бросило в жар, будто он, прижав ладонь к железу, остановил паротанк. Лицо лорда Рейтана было кукольным. Без выражения. Он махнул ладонью в сторону двери.