За Барраяр!

– Зачем усиливать несовершенство тела?

– Чтобы лучше запоминались преподанные уроки.

– Способ обучения животных дрессировщиком. – Дани поморщился и попробовал вызвать хоть какую-то ответную реакцию на ласку, но его рука не обнаружила и намека на твердость.

Доминик вцепился в обивку кресла, чтобы не пытаться схватить доктора за запястья и не отряхнуться от вездесущих рук. Дани в очередной раз провел рукой по бедру барраярца и шагнул в сторону. Доминик напрягся еще больше, но услышал, как скрипнуло соседнее кресло, и полилось вино. Он непонимающе открыл глаза. Дани сидел, покачивая в руке бокал.

– Нельзя так сжиматься, я тебя покалечу. И… чувство, будто веду барана на пытку.

– Баранов ведут на бойню, – Доминик наблюдал, как на полу дергается тень от руки доктора, потом добавил едва слышно. – Я не могу ничего с этим сделать… чтобы расслабиться.

– Ты когда-нибудь занимался сексом с мужчиной?

– Нет! – резко ответил Доминик. Лицо его стремительно краснело.

– Тебе противно, когда к тебе прикасаются?

– Вы делайте. Я обещал, – пробормотал он, не поднимая глаз.

– Давай попробуем успокоительное? Ты в плену у ваших представлений о позорном. Это средство у нас пьют все служащие, когда хотят отключиться от работы и перестать желать ближнему своему свернуть себе шею.

– Как скажете, – отозвался Доминик. Он послушно взял и проглотил маленькую таблетку, практически безвкусную.

– Идем к кровати. Пока успокаиваешься, сделаю тебе массаж.

Доминик полностью разделся и аккуратно сложил одежду, как перед медосмотром. Дани достал масло и приступил к массажу. Это было привычное действо, как на сеансе с сатрап-губернатором, разве что программу он выбрал фривольнее. Не обладать, а наблюдать за тем, как твои ласки приятны другому. В этом есть острота, которую сложно поймать. Вот расслабляются плечи, спина, руки. Расширяются зрачки. Странно, что от такого легкого средства лицо приобретает вид пьяного. Расслабляется. Хорошо. Горячо. Ты еще не внутри, но это тело уже твое.

Теперь Дани гладил по животу, по бедрам, сожмется или нет? Не так-то просто заставить ежа показать живот. Еще сложнее разбудить ежиную страсть. Дани про себя рассмеялся – даже возбуждение не мешало ему вести внутренний монолог исследователя местной разумной фауны.

Доминик трогательно прикрывался рукой, и стоило труда осторожно отвести ее в сторону. Реакция на ласки все равно была вялой. В какой-то момент он перевернулся, встал на четвереньки и прогнулся, прижав голову к подушке.

– Тебе так удобно? А говорил… что никогда этого не пробовал.

– Удобно, – пьяно пробормотал Доминик.

Дани открыл тюбик, в нос ударил резкий ментоловый дух. А ведь кто-то находит этот дерущий горло запах приятным. И снабжает им все стандартные варианты заживляющей смазки.

Доминик прикусил губу, когда почувствовал близость, и окончательно уткнулся в подушку. Сложно не потерять контроль, когда сбывается так долго сдерживаемое желание. Под резким увеличением скорости он все-таки вскрикивал, но тихо. Боль была отголосками по телу, как зубная, мерзкая, смазанная анестезией, но недобитая до конца.

Когда долг был отдан, Доминик свернулся клубком, подтянув колени к подбородку. Дани лег сзади, обнимая его за пояс.

– Хочешь остаться здесь? Тебе будет тяжело идти.

– Нет. Я хочу выйти, если можно.

– Дать халат, чтобы не одеваться?

– Да.

Дани поднялся с кровати и достал из шкафа еще один домашний халат.

Доминик неловко и суетливо в него кутался и смотрел в пол.

– Тебе помочь?

– Нет, спасибо.

***

Он вышел, преувеличенно ровно вышагивая, как на балу. Это было больно. Но лицо и сжатые зубы Дани, оставшийся позади видеть не мог.

Прежде чем войти, Доминик постучал. Из-за двери отозвалась Вивьен.

– Лорд Форратьер? Это вы?

– Да. Я могу войти?

– Заходите.

– Я хотел... узнать, все ли с вами в порядке.

Вивьен хмурилась, наблюдая, как медленно он говорит, чтобы не путаться в словах, как пытается сфокусировать взгляд. Доминик вцепился в спинку стула, чтобы стоять ровно.

– Со мной в порядке, а вам плохо!

– Все в порядке. Просто устал.

– Простите, что мешаю, я посижу в кресле, ложитесь.

– Что вы, это ваша комната…

Доминик смутился. Но сел на кровать, голова кружилась так, что он опасался свалиться на пол.

– Спасибо. Вы ведь правда спасли меня от дракона, у вас нашелся... свой.

Вивьен теребила бусину на платье и ловила себя на желании погладить разлохмаченные темные волосы и обнять Доминика. Он выглядел щенком, которого только что достали из реки.

– Тяжелый вечер. Главное, что не зря.

Он с трудом улыбался, сдерживая тошноту, комната плыла перед глазами, лицо девушки сливалось с интерьером, мир расползался, как акварель по сырому листу.