Страница 8 из 110
Кассы прятались с задней стороны трибун, что было очень удобно для игроков. Меня терзали сомнения, на кого поставить. Бежали малоизвестные двухлетки, поэтому пришлось гадать на кофейной гуще и судить по тому, что увидел в паддоке. Из чувства самосохранения решил брать последовательность четыре-семь. Четвёрку звали Теренций, а семёрку – Икар. Выглядели они неплохо; к тому же Терентием звали нашего конюха в имении, а Икар мог бы из любезности долететь до финиша. Татьяна Юрьевна тоже решила начать с последовательности; конечно, мне было слышно у кассы, что она берёт билетик на восемь-девять. Я поинтересовался:
– Отчего же так?..
– Листок – красавец, а Венеция – чудесное имя!
Ох, дамы, дамы…
– Кто же выбирает по таким характеристикам? – раздражённо откликнулся Павел Сергеич. – Листок – картинка, но ведёт себя вяло, а Венеция – низковата, ей будет сложно соревноваться из-за коротких ног. Вот мы со Львом Николаевичем ставим на Успеха и Саломею.
Супруга не уступала:
– Ну, ты посмотри: все ставят на Успеха из-за имени, – выигрыш будет детский, а Саломея убила Иоанна Крестителя*.
– Да никого она не убивала, это же – лошадь!
Но реплика мужа осталась без ответа.
Лев Николаевич решил занять собеседника историей о том, как в марте 85-го года под Панджшехом ему довелось отправиться в разведку на коне по имени Ирод**. Имя это он получил не при рождении, а благодаря своему характеру: если всадник слишком далеко по мнению животного удалялся от лагеря, в один прекрасный момент жеребец скакал, как ужаленный, обратно в конюшню, к зданию штаба или к полковой кухне. Молодой поручик Измайлов без приключений осмотрел позиции афганцев, но его задержал неприятельский разъезд, который медленно объезжал свои владения. Наступила ночь, и Лев Николаевич, пробираясь в обход дороги, почти заблудился, но Ирод без тени сомнения привёз его в лагерь, когда все уже спали. А через шесть дней Русская армия заняла Панджшех.
– Так вы были в армии генерала Комарова! – восхитился Оленин.
– Да, – улыбнулся мой друг. – Меня даже повысили в звании за эту операцию.
– Вы – настоящий русский герой! – заявила Татьяна Юрьевна, и я был с нею совершенно согласен.
В ту пору старт участников скачек выглядел как высокая прямоугольная арка с лентами и ярко-красной надписью «Стартъ». Небольшие деревянные щиты отделяли скакунов друг от друга. Перед заездом их выравнивали широкой полосатой лентой, которая по команде судьи взлетала вверх. Один мужик дёргал ленту, а другой стрелял из огромного пистолета, пугая присутствующих дам.
Лев Николаевич оказался прав: не имя красит скакуна. Первым прибежал Успех, а второй – Саломея. Поскольку Успех был фаворитом, выплаты оказались небольшими: Оленин, как и мы с Татьяной Юрьевной, поставил десять рублей и получил сорок два, Измайлов рискнул пятнадцатью рублями и выиграл шестьдесят три. Павел Сергеевич попенял супруге, что нужно слушаться опытного человека, но не слишком строго: его грел выигрыш и сознание собственной значимости.
Татьяна Юрьевна сильно расстроилась: она подозревала, что если её ставки будут проигрывать, муж перестанет давать ей деньги. Я тоже не был готов оставить все свои деньги в кассе тотализатора, но надеялся на реванш.
– Давайте внимательно посмотрим, что происходит в паддоке, и поставим вместе на одинаковые номера.
Она взглянула на меня с большим сомнением, поскольку мой авторитет специалиста по лошадям ничем не подкрепился.
– В этом заезде бегут трёхлетки, и некоторых я знаю.
Она покорно вздохнула и подняла подзорную трубу.
– Сначала смотрим на поведение лошади. Если – вялая, безразличная, – скорее всего, побежит не выкладываясь; если нервная, дёргает головой и в пене – значит, – возбуждена: побежит, сломя голову, и выдохнется. Держит голову не лебедем, как на картинке, а чуть пригнула – хороший знак: готова побежать и ждёт этого.
После некоторых споров, мы с моей напарницей выбрали четырёх кандидатов, и я предложил ей самой назвать счастливые номера. Она колебалась, и мне пришлось вынуть приготовленный козырь:
– Вы слышали, что на скачках и в казино везёт новичкам?
– Да, кто-то мне однажды говорил, но я никогда не играла ни в казино, ни здесь, – она недоумевающе округлила очаровательные глазки.
– Это – замечательно! – мои брови взметнулись вверх, чтобы убедить её, насколько всё замечательно. – Сейчас вы хорошенько подумаете, и мы пойдём в кассы.
Она даже нахмурилась, – так старалась не прогадать. Затем повернулась ко мне и решительно заявила:
– Пойдёмте, я всё вам расскажу.
Мне нравятся самостоятельные женщины, но в тот момент она поставила меня в тупик.
У самых касс наши знакомые нас догнали.
– Татьяна, будь благоразумна… – начал артподготовку Павел Сергеевич.
– Тс-с-с! – ответила ему супруга, прижав палец к губам, чем совершенно его обескуражила. – Мы играем по системе.
Она, наконец, просветила меня, что мы – заложники придуманной мной системы новичков – ставим одинар на тройку и последовательность один-три. Меня смутило, что номера идут как-то очень близко друг к другу, но новичком и вероятной любимицей Фортуны была она, так что мне пришлось согласиться.