Страница 75 из 110
Далее Марфа поведала, как прибыл доктор Рейль и оставил на ночь сиделку. Утром сиделку сменила Татьяна Юрьевна, а позднее была душераздирающая сцена, когда Оленина, стоя над неподвижным телом мужа, вновь послала за доктором. Рейль вызвал полицию.
– Обвиняемая говорила что-нибудь о полученной ею записке? – вкрадчиво поинтересовался Штолле.
– Нет, – замотала головой Марфа, отчего ландыши на шляпке лихорадочно затряслись. – Я узнала об этой записке от мужа, потому что он открывал дверь…
– Стоп! – прервал её Штолле. – Это мы обсудим позднее. Свидетель ваш, – сказал он, обращаясь к Ильскому.
Пётр Евсеевич отказался от перекрёстного допроса,предупредив, что оставляет за собой право провести его позже.
Следующим выступал полицейский урядник Ириней Локтеонов – тучный малый, с громкой одышкой. Поясной ремень с бляхой впивался в его обширное брюхо, но взгляд был смышлёный. Он сообщил, что приехал по вызову для расследования обстоятельств смерти Оленина вместе с дежурным криминалистом, который подтвердил выводы доктора Рейля.
Ириней Локтеонов
– Как объяснила смерть мужа обвиняемая? – заинтересовался Штолле.
– Она рассказала, что утром посыльный принёс письмо, адресованное мужу.
– Так…
– Оленина из-за письма хватил удар, и обвиняемая вызвала врача. Ну-у… сердечные дела, знаете ли… (фраза прозвучала довольно двусмысленно).
– Вы помните точно, что было написано в письме?
Лактеонов тяжело повёл головой на толстой шее:
– «Я от тебя ухожу. Татьяна».
По залу пробежал вздох. Такого откровенного коварства публика не ожидала. Перья на шляпках присутствующих дам вздрогнули: почти все смотрели на скамью подсудимых с возмущением. Штолле, поражённый вероломством супруги, прикрыл губы листком с орнаментами.