Страница 63 из 110
Банковский переулок был совсем недалеко, но нам приходилось поддерживать реноме(1*) заправских гуляк, поэтому мы прокатились на извозчике пару кварталов и выбросили на ветер двадцать копеек. Следующее заведение называлось «Дама с камелиями»(2*). Видимо, его владелица неплохо знала литературу определённого направления, но я сомневаюсь, что ей пришло бы в голову назвать свою артель удовольствий «Пышка»(3*) или «Сонечка Мармеладова»(4*).
Если в «Пасторали» мадам знала толк в пастушках и в балете, в «Даме с камелиями» чувствовалась сдержанность и присутствие вкуса, что меня удивило. Правда, у дверей нам встретился тип, от которого веяло чем-то опасным. Внешне он не представлял ничего особенного: короткие светлые волосы, немолодой, с бородой в форме подковы, но бритыми щеками, в сером жилете и чёрных брюках. Он поклонился нам, пропустил вперёд и далее неотступно следовал за нами. В небольшой прихожей находился гардероб; юнец с порочной улыбкой предложил нам снять верхнюю одежду, и, к моему удивлению, Лев Николаевич подал ему пальто и цилиндр и посоветовал Даниле то же сделать с роскошным жупаном. Однако я заметил, что он не стал оставлять трость со смертоносной начинкой в гардеробе, что меня слегка успокоило.
Зато после гардероба мы очутились в настоящей гостиной. Я с удовольствием разглядывал салатного цвета камин с зеркалом, большие кресла и диван в белых чехлах, стол с конфетницей и журналами и комод из карельской берёзы, над которым висел портрет какой-то дамы. В дальнем углу за небольшим столиком, очевидно, сидела мадам в строгом чёрном платье с брошью и коренастый старик в светло-коричневом сюртуке. Женщина сразу же заметила наше появление, но не вскочила, а, приподняв брови, умоляюще сложила руки крест-накрест на груди и собрала два пальца в щепотку: это означало, что ей осталось совсем чуточку договорить с собеседником. Лев Николаевич в ответ кивнул и расположился на диване, я же последовал его примеру.
Гостиная в "Даме с камелиями"
Сбоку к дивану осторожно подкрался мальчишка, который принимал наши пальто, и с прежней гаденькой улыбкой прошептал:
– Есть чистейшая «звёздная пыль»(5*), господа. Аглицкой очистки-с.
Измайлов отогнал его взмахом руки. Я заметил, что опасный тип всё видел, но не сделал никакого замечания молокососу. Данила, не желая садиться, прислонился к стене и стал с преувеличенным вниманием разглядывать предметы в гостиной. Мне показалось странным, что Лев Николаевич ведёт себя совершенно иначе, нежели в «Пасторали», но тут он обратился ко мне вполголоса:
– Егор Федотыч дал мне подробнейшую информацию: этим борделем командует Калерия Ивановна Чигренёва, тайная осведомительница полиции. В торговле кокаином не уличена, но этим занимаются все публичные дома без исключения. Вы обратили внимание, что обязанности продавца выполняет подросток? Кто на него подумает?..
Чигренёва умна, расчётлива и властна. Как вы понимаете, работа с дорогими клиентами требует напряжения всех сил и воли, – этими качествами она владеет сполна. У неё есть малолетний сын, которого она оставила на попечение сестры, проживающей в Самаре. Калерия Ивановна иногда ездит навещать его, и тогда за главного остаётся её телохранитель и соратник – Никита Кислов. – Измайлов осторожно посмотрел налево, и тип в жилете сразу повернул голову к нам, словно догадался, что речь идёт о его персоне. Мне стало не по себе от его сверлящего взгляда.
Тем временем, старик закончил беседу с Чигренёвой, встал и щёлкнул пальцами. Мальчишка из гардероба тут же подбежал к нему. Старик тяжело опёрся на плечо парня, и, потревожив занавес, они вдвоём вышли в коридор, который, судя по всему, вёл в кабинеты.
Взволнованный этой сценой, я не заметил, как к нам подошла женщина, похоже, владеющая собой в любой ситуации. Вблизи она произвела на меня ещё большее впечатление: у неё была высокая и статная фигура, волевое лицо обрамляли гладкие иссиня-чёрные волосы, глубоко посаженные серо-зелёные глаза под тяжёлыми шторками век испытующе смотрели на нас, а на алых губах играла «змеящаяся» улыбка. Несмотря на радушный вид, она мне не понравилась. Я попытался представить её разозлённой, и мне привиделся такой леденящий взгляд, что по спине пробежал неприятный холодок. Теперь мне казалось, что она столь же опасна, как Кислов. «Тёмное очарование ядовитого цветка», – сказал кто-то в моей голове, и он был совершенно прав.
У неё был чистый голос с хорошо продуманными модуляциями; будь она дамой света, полагаю, что в молодости за ней волочились бы выходцы из именитых фамилий Петербурга:
– Прошу простить за небольшую задержку, господа: Кузьма Илларионович всегда так щедро благодарит меня и моих «камелий».
Таким образом, мадам сразу же сделала прозрачный намёк на то, что щедрые клиенты здесь окружены заботой. Лев Николаевич не подал и вида, что заметил, как Кузьма Илларионович отбыл в кабинет, скорее, с гиацинтом или нарциссом.
– У нас к вам настоящее дело, Калерия Ивановна: мой друг желает познать все прелести жизни, а ваш старый знакомый Никита Сергеевич горячо рекомендовал нам барышню, с которой он обычно проводит время.
Меня удивило молниеносное преображение Измайлова: теперь он совершенно не походил на недавнего поэзомана в прихожей «Пасторали». Поначалу это меня даже обеспокоило, однако реакция Чигренёвой превзошла все ожидания:
– Хм, он даже сообщил вам моё имя?.. (Мой друг молчал). Значит, вам нужна Симочка?