Страница 58 из 110
Клим Колосов
К следующему визиту надо было подготовиться, и с этой целью по дороге домой мы зашли в магазин шляп и купили дамскую шляпную картонку. Белая, с румяными розочками по бокам, она была перевязана сверху большим коричневым бантом. Этот бант мне не понравился, о чём я тут же сообщил Измайлову, но он объяснил, что нелепый на первый взгляд коричневый цвет обязательно привлечёт внимание нашего субъекта (думаю, эти словечки остались у него со времени военной службы). Собственно субъектом была Елена Аристидовна Смородина – супруга беспутного оленинского приятеля, к которому после слов Татьяны Юрьевны о его гнусных поступках, я чувствовал искреннее отвращение.
Елене Аристидовне я заочно сочувствовал, хотя и ни разу с ней не встречался, – в этом-то и была сложность нашей миссии. Конечно, я мог бы, как помощник адвоката, прийти к ней домой и вручить повестку в суд, надеясь, что она не найдёт повода её проигнорировать, сославшись на недомогание. Но в этом случае у нас не получилось бы доверительных отношений со свидетелем: скорее всего, участие в процессе показалось бы ей досадной помехой в размеренном течении жизни, а мы вызывали бы у неё одно лишь раздражение.
Лев Николаевич на полном серьёзе сообщил мне, что госпожу Смородину, как и любую женщину, должны интересовать наряды, сладости и разные изящные пустячки, вроде коричневого банта на шляпной картонке. Это суждение глубоко меня задело, и я попытался вступиться за честь прекрасных дам, однако Измайлов пояснил, что интерес к ярким предметам вовсе не мешает дамам иногда совершать великие поступки:
– Дорогой Михаил, я никогда не забываю о том, что Гипатия Александрийская** почти две тысячи лет назад изобрела астролябию, несчастная Жанна д`Арк спасла Францию, мадам Николь Клико*** придумала способ производства розового шампанского, а Елена Мрозовская стала первой русской женщиной-фотографом.
Этот аргумент меня потряс: сам я не мог забыть такие интересные подробности, поскольку, за исключением несчастной Жанны д`Арк, слышал о них впервые в жизни.
Как вы помните, одной из удивительных способностей моего друга было умение использовать верных слуг в качестве помощников в своих необычных затеях. В этот раз он решил, что Елену Аристидовну выманит из раковины домашнего очага наша кухарка Арина. Именно поэтому мы поехали на извозчике к дому Смородиных втроём.
Арина надела по этому случаю кокетливую шляпку с чёрной вуалью, которую она согласилась откинуть только по прибытии на место, и праздничное коричневое приталенное пальто, которое она называла «господским». Надо заметить, что она отлично смотрелась в нашей компании, и я прекрасно понимал денщика Данилу, украдкой бросающего на неё обожающие взгляды. Пятьдесят процентов успеха нашего предприятия зависело от умения Арины уговорить Смородину побеседовать с нами.
Когда мы прибыли к дому на Вознесенском проспекте, «кухарушка» наша перекрестилась перед трудным делом и отправилась звать дворника, очень уверенно вышагивая в своём «господском» пальто. Мы проследили взглядом, как она вошла в дом, и приготовились ждать результата. По плану Измайлова, Арина собиралась представиться компаньонкой модистки, у которой заказывает одежду Смородина (по его мнению, у дамы такого положения должна быть знакомая модистка), и объяснить, что принесла барыне шляпку. Доказательством слов «компаньонки» служила та самая коробка с симпатичным коричневым бантом. Барыня, несомненно, спустится к Арине, потому что, даже зная, что никакой шляпки она не заказывала, она, как и всякая женщина, почувствует настоятельную потребность взглянуть на головной убор хоть одним глазком. При встрече с госпожой Смородиной Арина объяснит, что на самом деле она привезла подарок от господ, у которых к Елене Аристидовне секретный разговор. Милейшая Елена Аристидовна будет заинтригована дважды: во-первых, в коробке её ждёт неизвестный подарок, во-вторых, она обожает секреты («Все женщины обожают тайны!» – безапелляционно заявил Измайлов).
В том, что Смородина прельстится подарком, я не сомневался: в шляпной коробке её ждал очередной аринин шедевр, называвшийся «Сады Семирамиды»4* (вообще-то, обычно её кулинарные творения остаются безымянными, но в этот раз название предназначалось для ушей любопытной, по мнению Измайлова, как все женщины, хозяйки дома). «Сады» представляли собой довольно высокий пирамидальный торт со сливками, затейливо облитый шоколадной глазурью, изящно декорированный кусочками ананаса, банана, ягодами клубники и какими-то полупрозрачными зеленоватыми дольками. Мой друг пояснил, что пирамида с террасами символизирует висячие сады, потёки шоколадной глазури – колонны, а кусочки фруктов – плодоносящие деревья. Не сомневаюсь, что в глубине души он ощущал себя фантазёром и романтиком.
Висячие сады Семирамиды
Зато следующий шаг вызывал у меня большое беспокойство: вслед за демонстрацией сладкого презента необходимо было убедить госпожу Смородину встретиться с нами двоими для секретного разговора. Хватит ли у неё любопытства и смелости для того, чтобы позвать нас в дом? Как всегда, я волновался в гордом одиночестве: Измайлов невозмутимо перечитывал записки Гремина. Когда мне уже стало казаться, что в невидимой прихожей Смородина отчитывает нашу Арину за глупый розыгрыш и требует раскаянья за ужасный проступок, наша милая депутатесса показалась в воротах дома и знаком позвала следовать за собой.