Страница 107 из 110
– Кому нужна сваха? – весело поинтересовался знакомый голос, – Татьяна Юрьевна подошла почти незамеченной. Оказывается, вежливая беседа с бывшей наставницей уже иссякла: Горюнова, кажется, не очень обрадовалась встрече с воспитанницей, которая однажды подложила ей листок с искусно нарисованной мухой.
Пришлось опять выкручиваться:
– Лидинька восхищается вашим платьем, а я ей говорю: «Оставь свои ахи!»
Татьяна Юрьевна попыталась успокоить сестру:
– Вы и сама не заметите, как пролетят институтские годы, и тогда вы сможете надеть на выпускной своё самое прекрасное платье! А сейчас взгляните-ка, что у меня есть, – с этими словами она достала огромное наливное яблоко-марципан. – Думаю, девочкам понравится такой подарок.
Однако Олимпиада Андреевна стояла на страже заведённых порядков; она встала и проворно приблизилась к нам:
– Воля ваша, но барышня не сможет пронести этот фрукт. Я и так слишком много ей позволяю. Начнётся с манго, затем – гигантское яблоко, а потом и вовсе – арбузы с картофелем?..
Я собирался обратить всё в шутку и сказать, что Лидинька обязательно поделится марципаном со своей любимой воспитательницей, но, к счастью, Татьяна Юрьевна меня опередила. Она мягко, но решительно взяла Горюнову под руку и продемонстрировала ей новейший роман Елизаветы Вернер. Используя книгу, как манок, она потихоньку проводила воспитательницу на прежнее место, объясняя, что барышни сначала потренируются рисовать яблоко, а потом им же и полакомятся. Если же кто-то заинтересуется крамольным фруктом, всегда можно ответить, что его принесли для развития навыков рисования, а, пока воспитанницы занимаются, Олимпиада Андреевна сможет без хлопот насладиться «Роковыми огнями». Вряд ли у кого в Смольном есть подобное издание, включая даже госпожу начальницу.
Потихоньку поглядывая на Олимпиаду Андреевну, я заметил, что она взяла бумагу, в которую были обёрнуты «Роковые огни», потом согнула в нескольких местах, где-то аккуратно надорвала, и превратила её в обложку! Когда Оленина вернулась, я назидательно сказал Лидиньке, что её воспитательница – пример для подражания (Сам я обожаю читать книги, и не только про Джеймса Галла, но так ловко делать обложки, конечно, не умею).
– А что вы любите читать, Лидия? – спросила в свою очередь Татьяна Юрьевна.
Лидинька задумчиво возвела глаза к потолку:
– Мне нравятся новеллы. Я прочитала всего Мериме, а теперь нашла в библиотеке Мопассана.
– Ги де Мопассана? – удивилась моя спутница. – Но у него есть весьма смелые новеллы: как же он попал в институтскую библиотеку?
– Вы ведь знаете, что некоторые книги нам жертвуют попечители, – вот она и проскочила. Но Мопассан лежал отдельно в неразобранной стопке; я специально положила его между других книг и вынесла, а сейчас мы с девочками потихоньку передаём его друг другу. Если бы книга была в переводе, её давно бы обнаружили и изгнали из общества скучных Расина и Корнеля, но у нас считается, что необходимо поощрять любовь к чтению на иностранном языке. Отчего-то языки мне даются легко, – я и Мериме читала на французском. А Лесная Фея говорит, что у меня прекрасное произношение.
Настал мой черёд удивляться:
– Что за Лесная Фея?
– Мадам Дюбуа***, наша учительница французского. Татьяна Юрьевна, – вдруг заволновалась сестра. – Миша обыкновенно приносит с собой ножик, чтобы очистить манго, а как же мы сами разрежем марципан?
– Всё очень просто, – успокоила её Оленина, – в вашем шкафчике для рукоделия всегда есть ножницы. Только – тщательно помойте и не порежьтесь!
– Как здорово! Вы так же умны, как и красивы! И у вас такие чудесные сапожки на высоком каблуке! – в голосе Лидиньки послышалась лёгкая зависть. Она чуть нахмурила брови и продолжила совершенно серьёзно: – Думаю, что похожие каблуки появятся у меня только после замужества…
– Возможно, что и гораздо раньше, – хитро улыбнулась собеседница. – Знаете для чего они?
– Чтобы выглядеть стройнее и выше?..
– Не только. Когда каблучки стучат при ходьбе, все кавалеры обращают на тебя внимание. Впрочем, и дамы тоже.
Две озорницы рассмеялись, а я подумал, что ещё никогда не узнавал столько женских хитростей за день.
– Миша, – обратилась ко мне Лидинька. – Ты ведь должен рассказать о своём выступлении в суде.
– Да это скучно, – замялся я. – Все лавры, безусловно, принадлежат Измайлову и Петру Евсеевичу – главному адвокату.
– Не скромничайте, Михаил Иванович, – решительно выступила Оленина. – Вы взвалили на себя едва ли не самую тяжёлую часть ноши, чтобы уберечь Петра Евсеевича от косых взглядов. Ели бы мы проиграли, для него это была бы всего лишь очередная неудача в суде, а для вас, начинающего адвоката, поражение приобрело бы характер катастрофы.