Страница 25 из 45
- Ну, не молчи, - сказала Спасителю Валя. – намекни хотя бы, ты же всё знаешь!». Бог смотрел со стены всевидящими и всепрощающими глазами и молчал («Не ожидал, что я приеду, и теперь не знает, что сказать» - подумала Валя).
Нет, она здесь не останется. Поедет домой, к Илье. Только лекарство возьмёт – от головы, которая, кажется, сейчас треснет, как арбуз…
Валя выдвинула ящик комода, где мама держала лекарства (хотя в их семье болеть было «не принято» - и никто не болел) – «на случай пожара». Пожар, бушевавший в Валиной душе, надо было тушить немедленно – иначе выгорит дотла.
…Так, что у нас тут? – У нас тут как в аптеке перед ревизией: чего только нет! Анальгин от головы. Пустырник от нервов. Снотворное – без него ей сегодня не уснуть (а ночью спала как убитая, не иначе – Нонкин чай помог! – фыркнула Валя. Хорошая всё-таки у неё подруга!). А от сердца что? Впрочем, болело не сердце, а то неведомое, что зовут душой. «Лечите душу ощущениями, а ощущения пусть лечит душа» - вслух процитировала Валя Чарльза Спенсера Сноу. И Бог на иконе неприметно улыбнулся, соглашаясь. Он знал – всё.
Валя ласково кивнула Спасителю на прощанье (ведь он давно был членом семьи) и захлопнула за собой дверь. Ключи остались на столике в прихожей. Они ей больше не понадобятся. На лестнице Валя с удивлением обнаружила, что держит в руках набитый вещами рюкзак. Значит, так тому и быть… И Валя отправилась домой.
Квартира встретила её тишиной – Ильи дома не было. Да и как он мог приехать, поезд-то только вечером, - тоскливо подумала Валя. Бросив на пол рюкзак, прошла на кухню, машинально зажгла горелку и поставила чайник. Она не сможет жить с Ильёй – после того, что узнала. И вернуться к родителям тоже не сможет: там с ней не будет Ильи...И ребёнка родить – не сможет! Круг замкнулся и крутился в голове бесконечным колесом, мельтеша стальными неумолимыми спицами и не оставляя ни малейшего просвета надежды. И вдруг – распался, брызнув ослепительными искрами. И Валя увидела – выход!
Засвистел, закипая, чайник, и вспомнив Нонкин метод «оказания доврачебной помощи», Валя рассмеялась. Он будет очень кстати, этот метод! Она так и сделает: напьётся горячего чая и ляжет спать. Она очень устала сегодня.
Вывернув карманы джинсов, Валя выложила на стол прихваченные «пожарные» таблетки и задумалась. Вряд ли ей поможет пустырник. Анальгин тоже не исправит положения. Остаётся ещё – чай…
Валя высыпала заварку прямо в чашку – пусть будет покрепче. Положила, не вспоминая о калориях, три кубика сахару – пусть будет послаще. Ещё она бросила в чашку таблетки снотворного, извлекая из блистера по одной, пока упаковка не опустела. Как там, в Нонкиной книжке? – «Обеспечьте собаке покой»…
Валя долго размешивала чай, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Там, внутри у Вали, было тихо. Она тихонько прошептала: «Спи, моя хорошая… Мама тоже сейчас ляжет. Мы будем спать долго-долго, а когда проснёмся, всё будет хорошо».
Всё будет хорошо, надо только напоить собаку сладким чаем и обеспечить ей покой. Хорошая у Нонны книжка, на все случаи в жизни годится… Валя улыбнулась, засыпая.
Илья
Когда Илья, задыхаясь от быстрого бега, ворвался в квартиру, с треском распахнув дверь, - его встретила тишина. В прихожей валялся брошенный Валей рюкзак. – «Повезло! Не успела уехать!» - с облегчением выдохнул Илья.
Валя спала, подложив под щёку ладонь и тихонько посапывая. Илья сел рядом и долго слушал её дыхание. С раскаянием вглядывался в припухшее от слёз лицо, в мокрые слипшиеся ресницы. – Валя всё знает! Вот и вещи собрала. Но – не уехала. Всё-таки она не уехала! Значит, не всё ещё потеряно для него… Он ведь любит её! Жизни себе не представляет без этой хрупкой тоненькой девочки.
Ей двадцать девять, а выглядит как семнадцатилетняя. Каратистка, твою мать… Кто-кто, а Илья доподлинно знал эту её обманчивую хрупкость, за которой скрывались железные мускулы. И железная выдержка! Другая бы в истерике билась, глаза бы ему выцарапала, а эта – спать улеглась…
Илья с нежностью смотрел на спящую Валю. Друзья до сих пор не знают, сколько лет его жене. Илья улыбнулся, вспомнив, как на их с Валей свадьбе у него всерьёз спрашивали, как им разрешили оформить брак: ведь невесте ещё и семнадцати нет! И как она за тебя пошла, медведюгу такого!
В простом белом платьице, расшитом сверкающим бисером, тоненькая большеглазая Валя выглядела ещё моложе, совсем девчонка, больше шестнадцати не дашь! А никто и не давал! Илья тогда отмалчивался, кивал, соглашаясь, разводил руками – мол, что поделаешь, женился вот… Жена!
Он никому никогда не рассказывал о том, как эта «девочка» вполне серьёзно пригрозила ему перед свадьбой: «Только пикни обо мне! Только рот раскрой, - и свадебная ночь тебе обеспечена. «Винни-Пуха» читал? «В гостях у кролика». Там Пятачок говорит: «До пятницы я совершенно свободен». Вот и ты будешь свободен – до пятницы. Вспомнишь тогда Пятачка!
Илья ей тогда не поверил, но просьбу выполнил – никто до сих пор не знает, сколько лет его жене и по какому виду спорта у неё разряд. По шахматам! – смеялась Валя. Но если она говорила Илье «нет», подойти к ней двухметровому почти, крепко сбитому Илье не удавалось – он раз за разом неизменно оказывался на полу.
- Как ты это делаешь? – каждый раз удивлялся Илья.
- Я же сказала, не подходи ко мне. Не надоело ещё падать? – был ответ. Илья пытался ещё раз, ещё… и отступался, понимая, что не сможет прикоснуться к жене, пока она ему не позволит. Ну, дела-ааа…