Страница 12 из 83
Недовольно сопя, непреклонный страж выбрался наружу. И тут же получил поленом по кумполу. Это Олег Иваныч вдумчиво использовал недавний опыт козлобородого Митри.
Оглушенного оттащили к забору, связали.
Олексаха в низко надвинутом клобуке вошел в избу первым. За ним осторожненько подался и Олег Иваныч.
Темные сени, приоткрытая дверь - несло дымом - чуть заметное пламя свечи сквозь щель... Притухший очаг. На лавках вдоль стен - спящие. Не так и много: пара молодых парней-слуг, да... батюшки! Сам боярин Ставр Илекович! Храпел, развалясь на лавке, собственною персоной. Хоть сейчас хватай - что и сделали. Не успел боярин очей рассупонить, очухаться - как уже спеленут! А не считай ворон и стражу ночную подбирай лучше, а то поставил пентюха, прости Госпеди.
Интересно, а где же Софья?
Вот в том углу дальнем... Вроде как шкурами загорожено... Ну да, загорожено...
Подойдя, Олег Иваныч отбросил шкуру. Вспрыгнула на лавке боярыня, ровно не спала. Глаза шалые, словно опоенная чем...
- Олег!
- Софья!
И в этот момент застучали, заломились в дверь. Кого там еще черт принес на богомолье?
- Олексаха, глянь-ка.
Тот и ломанулся было... Да не стали его ждать, вошли в избу. Числом многим, оружны, в бронях чешуйчатых, а впереди... впереди Митря-шильник!
Выхватил из очага головню, посветил, ухмыльнулся гадостно, на Олега кивнул с Олексахой...
- Хватай, - вскричал, - обоих, соглядатаев новгородских, с нехорошим делом на плесковскую землю посланных!
- Хватать? - усмехнулись воины. - Нет уж, главного подождем...
Ждали недолго.
Задрожал порог под латными сапогами. Заблестело пламя в блестящих черненых латах, заструился понизу темный плащ. Черный рыцарь! Силантий Ржа!
- Вижу, узнал, Олег Иваныч, - уселся на лавку Силантий, вздохнул. - Что ж, придется тебя хватать, как соглядатая новгородского.
- Хватать их именем посадников псковских, Тимофея Власьевича да Стефана Афанасьевича! - вышел вперед толстяк коротышка с бородкой реденькой.
- То наш псковский друг, боярин Андрон Игнатич! - шепнул Ставру Митря. - В Псков схваченных доставит... а там их и казнят, не долго...
Улыбнулся в усы боярин, взглянув на Софью. Та, бедная, как связали на глазах ее Олега, побледнев, дара речи лишилась, на скамью без сил села. Совладав со слабостью своей, поднявшись, сказала надменно:
- Надеюсь, посадники расправы без суда не допустят!
- Само собой, матушка, - важно кивнул боярин Андрон, Андрон Игнатич, неплохой человек, в общем, несмотря на вид неказистый, добрый и с душой, не то что некоторые... типа вот Ставра иль Митри.
Заполнилась изба воинами, зазвенела бронями да кольчугами - еще больше на улице воинов было, да в другой избе разместились. Старцев и Гришаню-отрока никто и не тронул - мало ли богомольцев. Митря Упадыш шастнул было к избе, но Гришаня его дожидаться не стал - перемахнул чрез ограду да в лес. Иди - полови, побегай!
А в лесу - шум, гам, суета! Войско московское на ночлег становится. Отряд, псковичам на подмогу присланный. Супротив новгородцев да супротив ливонских рыцарей орденских. Не обманул Иван, князь Московский, псковичей, прислал воев. Да с ними - воеводу опытнейшего - Силантия Ржу, коему уже было в поместье пара деревенек под самой Москвой пожаловано да близ Коломны сельцо. Наказано строго: идти как можно быстрей - кабы не успел сговориться Новгород с орденом либо с Литвою. Новгородцев, буде в пути встретятся, не обижать без дела, надеялся еще Иван, что миром ему под руку отойдут новгородцы-то... Ну, с Олегом Иванычем да Олексахой дело иное - Упадышев Митря сразу на них показал как на шпионов новгородских, тут уж нечего делать - надобно во Псков отправлять, на суд посадничий. А чего уж тот суд решит - обменять на кого иль казнить смертию - то Бог весть...
- Эх, Олег, Олег, - присев рядом на лавку, покачал головой Силантий Ржа. - И отпустил бы тебя... а нельзя, бесчестно то. Что псковичи скажут?
- Не грусти, друже Силантий, - усмехнулся в ответ арестованный. Неужто попросил бы от тебя бесчестья? А на суд посадничий надежа есть! Ни за каким заданьем подлым и никем мы в псковские земли не посланы, о том Ставру-боярину лучше всех известно! Зачем он боярыню возле себя держит, спроси!
- Говорит, в монастырь захотела боярыня.
- То лжа, Силантий! Силою подстричь хочет! Прошу тя, посмотри за боярыней, покуда мне несподручно.
Силантий кивнул. Посмотреть - посмотрит. И насильно подстричь не даст.
- Вот и славно... Верю тебе, Силантий.
Поутру - быстро утро пришло, не заметили - прискакал гонец из Пскова. Конь вороной - весь в мыле - на самом кафтан расстегнут, с груди пар валит. Видно, торопился, гнал...
- Поспешай, воевода Силантий, на реку Синюю, на Городок Красный псковский пригород! Точат зубы на нашу землицу ливонские псы-лыцари, уж целым отрядом подступилися, вот-вот нападут, без вас не осилим! Поспешай, воевода-князь, поспешай!
Водицы поднесенной испив, пошатнулся в седле гонец. Упал бы - на руки подняли. Осторожно в избу снесли, положили на лавку.
- Поспешайте... - прошептал гонец псковский и, закатив глаза, забылся в беспамятстве.
- Слышали ли, вой? - птицей взлетел в седло Силантий. - Поспешим же, поможем псковичам! Ужо отведают немцы меча за землю Русскую!
- Поможем, воевода-отец! За тем и пришли! Веди же скорее!
Орлами взвились стяги над московской ратью, с гиканьем выехали из лесу воины в кольчугах да тегиляях, оранжевым отражалось солнце в островерхих шеломах...
Андрон Игнатьевич, боярин псковский, проводив отряд взглядом, к пленникам обернулся. Пяток воев при нем остались - свои же, псковские - за конвоиров. Ну, и Митря тут, Упадыш, как же без него-то?
Ставр на коня сел, рядом, на белой кобыле, боярыня. Лоб бледен, на щеках румянец болезненный, глаза пустые, со зрачками широкими. Взгляд словно и нет ее тут... Даже Олега не узнала. Видно, опоил ее Ставр снадобьем колдовским, на сушеной конопле сваренным.
Сжалось у Олега сердце - понимал, чем грозят Софье подобные варева.
- Ну, мы в обитель Мирожскую. До Пасхи пробудем, - доехав до развилки дорог, простился с Андроном Игнатичем Ставр, свистнул слугам своим. Миг - и нет их уже, рысью к монастырю поскакали. Впереди - сам боярин, под уздцы Софьину лошадь держит. Боярыня - сама не своя - в седле сидит, качается, как бы не слетела. Нет, не слетела. Открылись ворота обители, впустили новых странников.