Мятежный

И я хотел бросить вызов времени. Для нее.

– Скажи мне, где она.

– Нет.

– Вишес, я убью тебя, если ты мне не скажешь, и мы оба знаем, что когда-нибудь я это узнаю.

Нет ответа.

– Вишес.

Ничего.

– Вишес!

Линия отключилась.

У меня было такое чувство, что мое сердце скоро сделает то же самое, если я не найду ее.

* * *

Через час я узнал, куда ее госпитализировали. Заставил Эль позвонить родителям Рози, пообещав ей спа-уик-энд там, где она, блять, захочет и отправился туда. Взял «Мерседес», который месяцами не использовался, и поехал туда, как будто за мной гнались демоны. Так и было. Эти демоны заставили меня пить. Они возложили на меня ответственность за то, что моя девушка умирала на больничной койке.

Эй, придурок. Ты тоже заслуживаешь смерти.

Отец продолжал звонить, убивая мою зарядку. Сотни раз. И мама тоже. Сестры оставляли голосовые сообщения. Да пошли они все. Ну, только не сестры. Они, вероятно, знали только то, что хотели знать мои родители. Они никогда не простят Илая, если узнают. Черт, как моя мама могла простить его после того, что он сделал? Я сделал себе мысленную заметку спросить ее об этом, когда моя жизнь не будет покрыта дерьмом по самый подбородок. Когда бы это ни случилось.

Я припарковался у больницы «Добрый Самаритянин» в Хэмптонсе и подошел к администратору, спрашивая о Рози Леблан. Она сказала мне, чтобы я пошел на хуй, но в более приятной манере. Суть была в том, что пациентка Леблан не принимала никаких посетителей, кроме членов своей семьи. Я не мог точно сказать, откуда пришел этот приказ, от нее или от ее родителей, но результат был тот же.

Я слонялся по приемной, потому что они ничего не могли сделать, чтобы помешать мне остаться. Звонил Вишесу, Милли и Рози каждые две минуты. Несколько раз пнул ногой торговый автомат, когда мой разум душил меня чувством вины. Рвал на себе волосы. Я давал Рози обещания. И нарушил их. Я думал о творческих способах проникнуть в ее палату. Вспомнил, что я даже не знаю, какой у нее номер палаты. Еще раз выругался. Вообще вел себя как гребаный безумец.

Я потерял свое лицо, и это было не очень красиво.

Через несколько часов Вишес вышел из лифта и направился ко мне, даже не удивившись моему появлению. Он обхватил меня сзади за шею, почти готовый заключить в объятия. Черт возьми, нет. Это была не дневная мыльная опера. Хотя я узнал, что его любимый герой, Илай Коул, на самом деле был кобелем, гребаным придурком самого худшего сорта.

– Ты выглядишь дерьмово. – Его губы едва шевелились.

– Гребаное совпадение, ты тоже не выглядишь как материал для Victoria's Secret. – Я приподнял бровь.

Он рассмеялся.

Этот ублюдок рассмеялся мне в лицо. Рози боролась за свою жизнь, а у него был такой вид, будто ему на все наплевать.

– Ну, – его веселье внезапно погасло, – ты тоже вел себя как маленькое дерьмо.

– Как она там? – Я потер глаза, чувствуя себя так, словно не спал уже много лет.

– Не очень хорошо, – признался он. – Хотя стабильно. Она много спит. И она издает этот дребезжащий звук, когда дышит. Как будто ее легкие полны ржавых иголок.

Убейте. Меня. Сейчас.

Он все понял. Он знал, просто глядя на меня, что не было никакого смысла причинять мне горе за все, что случилось. Я уже был в сточной канаве жизни, пытаясь вырваться и вернуться во Вселенную Рози с кровоточащими пальцами

– Что случилось? – Вишес направился к «Старбаксу» через дорогу, и я последовал за ним. Как бы сильно я не ненавидел быть аутсайдером рядом с ним, я должен был привлечь Вишеса на свою сторону. Это само по себе казалось невозможным. Мы всегда встречались лицом к лицу. Я думаю, именно это и поддерживало нашу дружбу. Постоянная борьба.

– Мать всех дерьмовых бурь. – Я провел рукой по волосам и ударил кулаком по ближайшей стене. Черт возьми, я собирался ему все рассказать. Я должен был это сделать. Из-за Рози. – По буллитам: Меня усыновили. До сих пор я думал, что мои родители усыновили меня от моей распутной тети, которая залетела от неявившегося куска дерьма. Оказывается, этот неявившийся кусок дерьма – на самом деле горячий адвокат Илай Коул. Он спал с сестрой своей жены, когда они уже были женаты, и решил скрывать это от меня в течение тридцати лет. Просто, знаешь ли, в гребаной ореховой скорлупе.

– Твою мать, – прошипел Вишес, останавливаясь и глядя мне в глаза, чтобы убедиться, что все это не было большой, жирной, грустной шуткой. После этого мы взяли кофе и сели у окна, выходящего на больницу. Мысль о том, что она была так близка физически и в то же время так далека мысленно, не давала мне покоя. Это было похоже на конец всего. Мира. Нас. Ее. – Это какой-то тяжелый беспорядок. Я и понятия не имел, что Илай способен перехитрить нас, – сказал Вишес, вероятно имея в виду тот факт, что он погрузил свой член в сестру своей жены.

– Наверное, это заложено в генах. – Я задумчиво погладил подбородок, делая глоток кофе из своей чашки. – Кого это ебет, Вишес? Серьезно. Она нуждалась во мне, а я ее подвел. Она нуждалась во мне и стояла под дождем, ожидая меня. Я должен гореть в аду. На самом деле, держу пари, ты был бы счастлив зажечь эту гребаную спичку.

Вишес неопределенно пожал плечами, проведя зубами по нижней губе.

– Что? – Я толкнул его локтем.

– Честно? Кто из нас не ошибался? Я столько раз облажался с Эмилией. Я делал вещи, которые были намного хуже. Но она не была больна. Вот и вся разница. Она приняла меня, когда я, наконец, вытащил свою голову из задницы и начал пресмыкаться.

– И ты думаешь, что Рози не справится? – Я прочистил горло, чтобы не задохнуться, и в этой чертовой комнате не хватало воздуха, пока я ждал его ответа.

Он посмотрел вниз. – Я не врач, но я бы солгал, если бы сказал, что у нее хороший прогноз.

– Мне нужно с ней поговорить. – Я повернулся к нему лицом, обнял его за плечи и заставил посмотреть на меня – посмотреть на мое горе. – Ты должен мне помочь, Виш. Я не могу не видеть ее прямо сейчас. Ты ведь это понимаешь, правда?

Он смерил меня взглядом, молчаливый и хитрый. Его губы были плотно сжаты. Он задумался.

– Чего ты хочешь? – Я потер лицо. – Назови свою цену.

Черт возьми, мы снова это делали. Это. Договаривались о счастье друг друга. Хорошо. Пофиг. У всего была своя цена. Особенно в мире Вишеса.

– Что мне нужно сделать, чтобы добраться до нее?

Не было жесткого предела. Я думаю, он знал это.

– Я хочу получить пятнадцать процентов ваших акций «Фискал Хайтс Холдингз». – Он предложил мне мое собственное лекарство и запихнул его в мою гребаную глотку. Я даже не подумал о его просьбе, прежде чем слова слетели с моих губ.

– Хорошо. Они твои. А теперь тащи меня наверх. Мне нужно ее увидеть.

– Двадцать, – сказал он. Ублюдок.

С невозмутимым видом я сказал: – Хорошо.

– Двадцать пять. Все твои акции. Мои. Подпиши завтра утром.

– Забери все мои акции. Возьми мою одежду, квартиру и внутренние органы. Дай мне взглянуть на нее. Образумь семейство Леблан.

Он встал, одним глотком допил кофе и поставил чашку на стол.

– Дело в том, Мистер Членосос, что мне не нужно твое дерьмо. Но я тебе помогу. Кстати, это самое трудное. Даже если ее родители разрешат тебе увидеться с ней, сестры Леблан так просто не сдадутся.

Я встал, наконец-то позволив ухмылке украсить мое лицо.

– Ну, тогда хорошо, что я очень хорош в этом.

Глава 30 Рози

Что заставляет тебя чувствовать себя живой?

Борьба. Дыхание. Жизнь. Не отпускать это.

Меня разбудило бормотание за закрытой дверью. Кто бы там ни стоял, его терпение быстро лопнуло. Топот ног по полу вывел меня из задумчивости. Затем голоса начали кровоточить в моих ушах, и кусочки головоломки встали на свои места.

Мама повысила голос. – На самом деле мне все равно. Моя дочь очень больна, и ты прекрасно знал об этом. В конце концов, ты же ее знаешь. А теперь уходи, мальчик, и больше сюда не возвращайся. Рози борется за свою жизнь, и не сомневайся, я виню в этом тебя. С чего ты взял, что она захочет тебя видеть?