Мятежный

Неужели мое здоровье пошло не по тому пути? Я еду по дороге к легочным осложнениям, делая вираж в сторону инвалидности? Я определенно не чувствовала, что контролирую свое тело. Это пугало меня даже больше, чем сама мысль о смерти.

Когда мама отпустила меня и усадила на кровать спиной к подушкам, мои глаза потемнели. Я больше не пыталась их успокоить. Пришло время им успокоить меня.

– Что-нибудь хочешь, Рози-букашка? Может быть, шоколад? – Вымученная улыбка мамы прозвучала как оскорбление. Мне было больно видеть, как она старается изо всех сил. Неудивительно, что они умоляли меня вернуться в Тодос-Сантос. Мне потребовалось ровно четыре коротких месяца, чтобы позволить себе деградировать с тех пор, как мы с Дином обнаружили, что я стучусь в запертые двери посреди проливного дождя, ожидая, что Мятежный откроет свое сердце.

Глупая девчонка. Эти слова всплыли у меня в голове, как и тогда, много месяцев назад, когда мы впервые занимались сексом. Глупая, глупая, глупая.

– Нет, спасибо, – сказала я, как только Вишес с важным видом вошел в комнату. Тот факт, что он вообще был тут, застал меня врасплох. Мое здоровье действительно было в полном дерьме, если даже Вишес заскочил попрощаться. Он сунул телефон в карман брюк и наклонился, целуя Милли в лоб. Мое сердце сжалось.

– Доктор Хастинг уже в пути. Она сокращает свой отпуск, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, но мы все пробормотали слова благодарности. Я думала, что она уехала из города по семейным обстоятельствам, но, возможно, это был просто отдых от таких людей, как я.

Вишес поднял голову и спросил: – Как дела, Рози?

– Буду жить. – Я горько рассмеялась. – Я имею в виду, ты же знаешь. Или нет.

– Дин пропал без вести, – признался он, приподняв одну бровь и глядя на Эмилию, как будто спрашивая ее разрешения продолжить. Она едва заметно кивнула ему.

– Ты можешь мне сказать. Я уже большая девочка.

Даже если я на нее не похожа. Даже если не вела себя как одна из них, безрассудно стоя под дождем и ожидая Дина.

Вишес потер затылок и выдохнул воздух. – С утра пятницы о нем ничего не слышно. Итак, чуть больше двадцати четырех часов.

Хорошо. Я надеялась, что он мертв.

Нет. Не правда.

Беспокойство грызло меня изнутри. Что случилось с его отцом? А что случилось с Ниной? Почему он исчез, и в какой момент я должна была стряхнуть с себя преданность, которую питала к нему, и сосредоточиться на себе?

– Никому нет дела до Дина, – Милли оскалила зубы, вставая и держась за спинку стула. – И если он появится здесь, я поделюсь с ним своими мыслями.

– Эй, – Я закашлялась, и все остановились и посмотрели на меня, ожидая, когда я закончу. Все мое лицо покраснело, прежде чем мне удалось остановить поток сухого лая. – Сначала убедись, что с ним все в порядке. Выясни, что он здоров, а затем дай ему немного своего ума.

– А если он захочет тебя видеть? – спросила она.

– Если он придет сюда пешком, то нет, спасибо. На носилках? Да, пожалуйста.

– Рада, что у тебя сохранилось чувство юмора. – Ее ноздри раздулись. – А теперь перестань шутить и отдохни немного.

Ей не нужно было просить меня дважды. Через десять минут я снова крепко спала, надежно укрытая руками бессознательного состояния и обезболивающих. И хотя голоса вокруг меня были приглушены, а свет в комнате не давал мне спать, звук моей ускользающей жизни играл на заднем плане, когда мои легкие боролись за воздух.

Фхххххсттт. Фхххххсттт. Фхххххсттт.

Глава 29

Дин

Что это за ужасный запах?

Прошло около минуты с того момента, как я осознал, что лежу где-то на животе, в незнакомой мне комнате, пока мне не удалось открыть глаза. Черт, это было тяжелее, чем нести Трента на спине, что я действительно сделал, когда он получил травму в средней школе. Но сейчас было не время останавливаться на этой истории.

Где же я? Я огляделся вокруг. Справа от меня стояла белая тумбочка, простыни были розовые, а комната выглядела чистой и пахла цветами…

Срань господня, только не это.

Я вскочил слишком быстро, споткнувшись о груду платьев на бело-розовом ночном столике. Затем я опрокинул какую-то косметику, затем услышал звон посуды за дверью комнаты. На мне не было обуви, только брюки и рубашка – слава Богу, – и мне потребовалось ровно три секунды, чтобы встать в коридоре этой женщины – ее квартира была размером с мою кладовку – и попытаться не выблевать свою последнюю еду на пол.

Комната кружилась, в голове стучало, и я был почти уверен, что в моем животе была бесконечная дыра, ожидающая наполнения мягким хлебом, чтобы он мог впитать немного алкоголя, который я выпил вчера.

– Мы переспали прошлой ночью? – спросил я женщину на кухне.

Она резко обернулась и посмотрела на меня так, словно я был зеленым существом, упавшим с неба в серебристом комбинезоне. Я несколько раз моргнул, пытаясь понять, была ли это галлюцинация или все это было на самом деле.

– Я бы ударила себя ножом в лицо, прежде чем переспать с тобой, – Эль поджала губы и вернулась к мытью посуды. – Нет. Я видела, как ты зигзагами бежал по улице и бормотал что-то о своем отце и Рози. Я попыталась дозвониться до нее, но она не отвечала, и я решила предложить тебе место для ночлега. Я спала на диване. Ты должен мне подарочную карту на массаж. Это твоя оплата. – Она дернула плечом.

Рози.

Я поблагодарил Эль и выбежал из комнаты, даже не потрудившись схватить пальто. Мой телефон разрядился вчера, и мне пришлось подключить его к зарядному устройству, чтобы прочитать ее сообщения. Я пытался дозвониться ей тысячу раз, но она не отвечала. Была куча пропущенных телефонных звонков от остальных парней, но я их проигнорировал. Следующий звонок был Милли. Он сразу же перешел на голосовую почту. Я позвонил родителям Рози. Ничего. Наконец, мой экран засветился как раз в тот момент, когда я собирался позвонить ей снова, и это был Вишес. Я прижал трубку к уху.

– Я не знаю, где она, – ответил я, чувствуя, как ужас сжимает мне горло. – Черт возьми, Вишес, ее нет в квартире, и у нее не было ключей от дома в Хэмптонсе, так что я понятия не имею, куда она пошла.

– Она в больнице, придурок. У нее коллапс легких. Ее печень не функционирует, и она едва может дышать. Поздравляю, ты облажался по-королевски, – сказал он своим сухим голосом.

Я рухнул на табурет в своей кухне, сжимая шею так сильно, что у меня потекла кровь.

– В какой больнице?

– Я тебе ни хрена не скажу, чувак. Никто не хочет видеть тебя здесь.

– Мне нужно ее увидеть.

– Этого не случится. Я надеру твою жалкую задницу, если ты попытаешься, и даже если тебе каким-то образом удастся пройти мимо меня, то ее отец выстрелит тебе прямо в гребаное лицо. Держись подальше.

– Вишес, – прорычал я.

– Какого хрена ты делал? Что может быть важнее, чем открыть дверь своей больной девушке?

«Напивался», – с горечью подумал я. И тут до меня дошло, что именно она делала. Отчаянно стучала в дверь, когда сидел в баре у камина и пил крепкие напитки.

Мудак, мудак, мудак.

– Она уже проснулась? – спросил я, уже хватая ключи. Он услышал и цыкнул, сказав мне, что это плохая идея.

– То спит, то нет.

– Мне нужно ее увидеть. – Я был сломанной гребаной пластинкой, которая не перестанет крутиться, пока не получит то, что хочет.

– Ты уже говорил. – Похоже, на Вишеса моя настойчивость не произвела никакого впечатления. – Семейство Леблан обезумело от горя. Милли выглядит просто ужасно. Не самое подходящее время для визита.

– Мне все равно.

– Еще бы. – Голос Вишеса был серьезен. – Время решает все.

Так оно и было, и мы это знали. Время свело нас с Милли вместе, хотя нам и не следовало этого делать. Время разрывало нас с Рози на части, хотя мы и должны были это сделать. Время также было тем, что свело нас вместе.