Мятежный

– Я люблю тебя.

– Теперь начинается вечность, малышка Леблан. С тобой.

Глава 24 Дин

Обед в честь Дня Благодарения был не таким уж и плохим.

А может быть, это было ужасно, и я ничего не заметил, потому что Рози Леблан несколько раз говорила, что любит меня, и я собирался надеть ей на палец бриллиант. Это было импульсивное решение, но ведь все, что стоило сделать, обычно делалось. Когда вы думаете об этом, все страстное – похоть, любовь, насилие, ненависть – спонтанно. Почему не это?

Я хотел жениться на ней еще в ту ночь, когда мы вместе поднимались на лифте и рядом со мной были Кеннеди и Наташа. Я просто не знал, что такое возможно. Теперь, когда знал, я собирался сделать это как можно быстрее. Вишес был неправ. Он всегда говорил, что я слишком люблю разнообразие, чтобы довольствоваться одной девушкой. Но правда была в том, что я никогда не любил ни одну из множества женщин в моем списке настолько, чтобы остановиться. Но как только я нашел то, что мне было нужно, я отбросил привычный Тиндер, секс втроем и ебля незнакомок в грязных барах, чтобы мог уйти от опасности, потому что случайные трахи больше не прельщали. И в отличие от алкоголя, я ни капельки не скучал по нему.

В любом случае, ужин прошел нормально.

Мы ели, разговаривали, занимались обычным семейным дерьмом. Родители Рози все еще уговаривали ее вернуться в Тодос-Сантос, даже после того, как я подтвердил, что не был полным придурком. Это, казалось, не успокоило их, но, по крайней мере, ее отец перестал смотреть на меня так, как будто я насиловал ее ежечасно.

После ужина Джейми забрал нас, и мы поехали на «Джипе» Вишеса на север, в Лос-Анджелес, где всегда проходили очные заседания совета директоров. Мы не могли рисковать потерять свое дерьмо на публике, что случалось чаще всего, когда мы вчетвером делили одно и то же пространство.

Все стало очень напряженным, прежде чем мы даже затронули тему, которая свела нас всех вместе. Я сидел за рулем, потому что был единственным, кто не пил. Вишес сидел рядом со мной с мрачным видом. Он, наверное, в общих чертах представлял себе, о чем мы его попросим – сложил два и два вместе, – а Трент и Джейми сидели сзади и болтали о футболе.

– Как поживает Луна? – спросил Вишес у Трента где-то в районе последних семи миль по межштатной автостраде 5. Все немедленно заткнулись, и Трент откашлялся, глядя то на меня, то на Джейми в зеркало заднего вида.

– Не так уж и страшно.

– В смысле?

– Она ничего не ест. Не разговаривает. Не ходит.

– А она умеет ходить и говорить? – Надо отдать должное Вишесу, его голос не был ни жестким, ни грубым. Обычная беседа.

– Да, – вмешался я. – Я видел, как она гуляла, когда мы были в Тодос-Сантосе в августе.

– Хочешь знать мое мнение? – Я видела, как Трент в зеркале заднего вида почесал голову и тяжело вздохнул. – По-моему, у нее депрессия. Я еще не совсем понимаю, что происходит, но мы все проверим.

– Мама Трента сейчас в Чикаго. – Глаза Джейми встретились в зеркале с глазами Вишеса. – Она сейчас помогает ему с Луной, но его отец не может уехать отсюда. У него есть собственная мать, о которой он должен заботиться.

Сложность жизни встретила меня в странном месте. Мы тоже когда-нибудь состаримся, и мне было интересно, где, черт возьми, я буду жить. Потому что я определенно хотел быть рядом с родителями. Это напомнило мне, что я все еще должен была навестить своего отца Сегодня вечером после того, как все это закончилось в Лос-Анджелесе.

Мы припарковались на стоянке у Вишеса и вошли в его кабинет. Все было минималистичным, холодным и безличным, как и он сам. Когда мы поменялись филиалами год назад, я отремонтировал все и поставил новую мебель и покрасил стены в ярко-зеленый цвет, просто чтобы разозлить его, когда он вернется.

Теперь каждый раз, когда он видел зеленый цвет, он думал обо мне.

Вишес и Джейми сели на черный кожаный диван, откуда открывался вид на стеклянный стол Вишеса. Я плюхнулся на стол, засунув руки в карманы. Трент стоял в центре комнаты, сложив руки на груди. Мы все посмотрели на Вишеса. Он выглядел взбешенным.

– Ну и что? – Он приподнял одну бровь, еще более задумчивый, чем обычно. – Давай, блять, просите. Вы же умираете от желания, и вам не терпится увидеть мою реакцию, верно?

– Тебе нужно поменяться местами с Трентом, – Мой голос был резким и безличным. Я всегда был тем, кто мог дать ему отпор. Джейми был беспомощен, когда дело касалось этого ублюдка, а Трент скрывал настоящее темное дерьмо, которое никто из нас никогда не испытывал, поэтому должен был убить его, если бы они говорили об этом прямо, и Вишес отказался бы от его просьбы.

– Я не согласен, – Вишес дернул плечом, сцепил руки за головой и устроился поудобнее. Он закинул одну ногу на другую и выглядел таким холодным, каким только может быть ублюдок в подобных обстоятельствах. Я наклонился вперед с беззаботной улыбкой на губах.

– А мы и не спрашиваем. Мы даем тебе время, чтобы ты успел все обдумать и собрать вещи.

Может быть, я был слишком прямолинеен, но в этом деле были особые обстоятельства. Я говорил о полномасштабной, испорченной ситуации, и Тренту необходимо быть здесь больше, чем Вишесу. С этим мы все согласились.

– Черт возьми, Коул. У тебя нет бутылки спиртного, чтобы утопиться в нем? Здесь настоящие взрослые люди ведут беседу, – слова Вишеса были ядом, распространяющимся по комнате, когда он усмехнулся.

– Еще одно подобное замечание, и бутылка какого-нибудь спиртного будет засунута тебе в задницу, – сказал Трент, бросаясь на мою защиту.

– Послушайте ребят, Виш, – Джейми поджал губы. – Я думаю, ты знаешь, что Трент имеет право быть здесь.

– Я имею такое же право, Джейми. У Трента ребенок. У меня скоро будет ребенок. Мы оба должны быть рядом с нашими семьями.

– У тебя есть Милли. Она может позаботиться о ребенке.

– И быть вдали от своей семьи? После всего того времени, что она уже провела вдали от них? Я, не сделаю этого с ней. Неважно, какая у вас мотивационная речь, которой, кстати, ужасно не хватает.

– Ты был тем, кто сделал с ней такое, ублюдок. – Я рассмеялся. Уже не враждебно. Мне просто было интересно, что за чертовщина творится в его больной голове. Его отсталая логика завораживала меня. Вишес зевнул, достал толстый косяк и закурил, глубоко затягиваясь. В последнее время я не так уж много курил – во всем виновата Рози, самая крутая тусовщица в Америке, – и умирал от желания пропустить пару затяжек, но промолчал.

– Не имеет значения, что случилось. Я никуда отсюда не уеду. Вы все это знали еще до того, как приехали сюда. Но Трент всегда может вернуться.

– А кто будет управлять Чикаго? – Джейми нахмурился. – Зубная фея?

– Мы можем нанять кого-нибудь, – предложил Вишес.

– К черту все это. Я работаю по семьдесят часов в неделю, ломая спину, чтобы какой-то незнакомец мог войти в то, что мы создали, и править этим? – Я фыркнул в ответ. – Это наша Империя. Мы правим ею. Мы ее возглавляем. Никаких посторонних. Таково было правило, когда мы ее основали.

– Рано или поздно это должно было случиться, Дин. – Голос Вишеса звучал так спокойно, что мне было трудно его понять. – Как ты думаешь, сколько еще ты сможешь продолжать в том же духе? Рози обязательно заболеет, – сказал он, и Джейми встал, готовый накричать на него, и Трент тоже сделал шаг в сторону Вишеса, но я поднял руку, все еще держась за стеклянный стол. А он продолжил. – Это правда. Какого хрена вы, ребята, пытаетесь приукрасить это для него? Рози рано или поздно заболеет. Я видел, в каком она была состоянии в прошлом году. А Милли сказала мне, что зимой ей всегда становится хуже. Или даже если она не заболеет, ты все равно захочешь детей, верно? Семью? Свадьбу? Все это причудливое дерьмо. Я знаю, что это так, Дин. Я, блять, знаю тебя. Ты идешь ко дну. Думаешь, сможешь столько же отдаваться работе через год? Через два года? Ты, блин, тормозишь, чувак. Вот, может быть, это заставит тебя мыслить здраво. – Он встал и протянул мне косяк, и я взял его, закрыв глаза, позволяя зловонному дыму проникнуть в мое горло.