Бессмертная бабочка

Но Кризанта не могла забыть всего, что пережила. Для нее это было отдушиной, через которую тек живительный свежий воздух, и каждый день, что она проводила под этим солнцем, что-нибудь да значил, пускай и не всегда было понятно, что же именно. Вероятно, поэтому она и согласилась на «предложение» Ника Фьюри. «Может быть, это к чему-то и приведет…» – рассеянно думала девушка, следуя за Филом Колсоном в свои новые «апартаменты». – «Может быть, в этом есть какой-то смысл… Может быть, я… хоть ненадолго перестану чувствовать себя… одинокой…»

Это было глупо, наверное, более чем глупо – идти на уступки тем, кто фактически заменял более суровое заключение на более мягкое и с большей свободой действий.

И это действительно была пародия, карикатура. Но это хотя бы что-то…

*

Ник Фьюри не сказал бы, что ждал, что Кризанта так быстро сдастся. По его расчетам она бы наотрез отказалась идти на уступки и как минимум попыталась оказать сопротивление, а как максимум – применила бы свои способности и заставила бы всех снова о ней забыть. Пока он так и не понял, почему она этого не сделала. Он мог бы предположить, что ее силы имеют свои пределы или что подобное можно делать один раз в определенный период временем и срок перерыва еще не истек.

Но директор решил задать ей другой вопрос. И задаст он его, когда Кризанта выйдет из лаборатории, где ученые Щ.И.Т.а разбирались с пунктом относительно ее умений.

*

Слава Богу, ее не стали наряжать в белую стандартную одежду, столь распространенную во всяких фильмах, где имело место подобное развитие сюжета. Единственное, с чем Кризанте пришлось расстаться на время, была ее куртка. Коричневая бомбер была небрежно скинута на спинку стула, на котором сидела девушка, спокойно наблюдая за тем, как у нее берут кровь на анализ. Разумеется, перед этим сгиб локтя был протерт спиртом, как и следовало, но после того, как иголка покинула кожу, прикладывать ватку не потребовалось – слабое сияние зародилось в месте укола, и искристое свечение поглотило крошечную ранку, стерев ее за секунду.

Врачам было дано указание: составить о Кризанте настолько подробный отчет, насколько это будет возможным, поэтому остаток этого дня она не выходила из лаборатории, позволяя докторам опрашивать ее, записывать что-то в блокноты и вносить это в документы.

В одном из таких документов, отданных Фьюри, значились основные особенности. Стоя за односторонним зеркалом и смотря, как очередной эксперт выясняет что-то у Кризанты, пока она сжимала пальцами левой руки кистевой динамометр для измерения мышечной силы, директор Щ.И.Т.а читал предоставленную ему информацию.

«…и высокая способность к регенерации. Процесс сопровождается свечением цветов с длиной волны от 565 нм до 590 нм [1]. Повреждения излечиваются в промежуток, варьирующийся в зависимости от степени тяжести и размера повреждений. (Записано со слов объекта «Рапунцель». Требуется разрешение на проведение тестирования более серьезных травм, чем простые порезы.)

Организм выносливый, никаких физических отклонений не наблюдается.

Здоровая нервная, сердечно-сосудистая, лимфатическая, пищеварительная, дыхательная системы.

Анализ крови показал нулевой уровень содержания в ней вредных веществ.

Анализ тканей показал нулевой уровень содержания в них вредных веществ.

Вещества, вызывающие старение организма, отсутствуют.

Зрение - 1.0 [2].

Основные способности (записано со слов объекта «Рапунцель»): «Я умею исцелять болезни и раны, возвращать молодость. Но я не могу воскрешать мертвых».

Правка: во время направления исцеляющих сил на другой объект (тестирование проводилось на Oryctolagus cuniculus [3]) свечение цветов с длиной волны от 565 нм до 590 нм появляется на кистях рук, непосредственно контактирующих с объектом, а так же на волосах».

*

Комната была небольшая, меньше предыдущей, но какая в сущности разница? Тут было широкое окно – непробиваемое, из триплекса [4], конечно же, – через которое открывался вид на… вероятно, это был океан, а вдали были заметны очертания какого-то города. Разумеется, на самом деле никакого окна не было, то есть стекло было, но за стеклом крепился экран, который передавал ту картинку, которую задавали в настройках, а за экраном начиналась «броня» авианосца.

И все же почему-то Кризанте подумалось, что тот мнимый город был Нью-Йорком, и она поневоле вспомнила свой визит туда на пароходе «Атлант» в 1955году. Обстановка в комнате напоминала по непонятной причине каюту в корабле или в подводной лодке, стены и пол были железными, холодными и пустыми, и Кризанте нестерпимо захотелось по старой привычке все тут разрисовать. Узкая кровать с не слишком мягким матрасом («То, что надо».) и шерстяным одеялом в мягком накрахмаленном пододеяльнике, стандартные стол и стул, раковина и большое зеркало, напротив которого и стояла вся мебель, сразу справа от входа.

Разумеется, девушку не просветили, что из-за этого самого зеркала за ней пристально наблюдали и что под потолком во всех четырех углах прятались камеры видеонаблюдения. Но она и сама это прекрасно поняла. Было бы легкомысленным полагать, что ее бы вот так просто предоставили самой себе. Это было бы слишком по-детски, а тут детей не было.

Кризанта как раз умывалась, когда двойная дверь с легким шелестом отъехала в сторону, впуская через порог Ника Фьюри. Кризанта перевела на него взгляд, в котором читалось: «Вам чего?», и директор не стал разводить долгих прологов.

- Почему после Италии я забыл вашу внешность? Почему все забыли вашу внешность? И почему тогда, в 1982, несколько единственных ваших фотографий стали просто листочками бумаги?

Кризанта насухо вытерла руки махровым полотенцем и, развернувшись к Фьюри, оперлась ладонями на край раковины, отводя назад худые плечи.

- Потому что я хотела свободы. Я хотела вернуть то, что мне было желанно, выражаясь старым забытым языком. И моя сила мне в этом помогла.

- Почему вы не применили ее теперь?

- Может, потому, что мне это надоело?

- Прозвучало, как вопрос.

- Я просто сама еще не решила, – голос Кризанты посерьезнел. – Вы заблуждаетесь, если думаете, что я не могу убить человека. Потому что я могу. Я не стала вас убивать, потому что не хотела этого. Но я думала убить того человека, который влез в мой дом.

- И почему же вы этого не сделали?

- Потому что снова не захотела. Но я бы могла.

*

- Она могла меня убить, – Клинт подергивал тетиву лука, прислонившись к стене и невидяще уставившись прямо перед собой. Романофф, которая в тот момент проверяла надежность замков на браслетах, услышав слова Бартона, оторвалась от своего «увлекательнейшего» занятия и подняла на него голову.

- Что, прости?

- Я сказал, она могла меня убить. Более того она даже собиралась это сделать. Но только до того момента пока не увидела мое лицо, – Клинт отложил оружие и выскользнул в коридор, направляясь в ту часть авианосца, где находилось новое жилище Кризанты. Наташа, пару мгновений поразмыслив над словами Соколиного Глаза, последовала за ним.

Кризанта тем временем уже успела снять куртку и конверсы. После чего распустила свою косу, выпуская на свободу медовые длинные волосы, которым предстояло отрасти за ночь, затем взбила подушку и улеглась на свое спальное место, сунув ладони под щеку. Дремота уже начала одолевать ее, когда ее личное пространство в очередной раз нарушили. Только теперь это уже были агенты, напрямую связанные с ее поимкой. Повернув к ним голову, девушка протяжно и недовольно выдохнула и привела себя в сидячее положение.

- Неужели не дадите мне даже поспать? Что еще?

- Почему ты тогда остановилась? – Клинт в два шага пересек расстояние от двери до кровати и теперь нависал над Кризантой, заставляя ее рассматривать его снизу вверх.

- Что, даже не поздороваешься? Хотя бы для приличия? – поморщилась от такой прямоты его собеседница.

- Добрый вечер. Почему ты тогда остановилась?