Одуванчик

   Параллельно в Алании существуют и другие "багаиры и алданы". Летопись упоминает двоих - соискателей руки Тамары при выходе ее замуж в первый раз. Не имев успеха, они впали в уныние и уехали из Тбилиси, но один из них в дороге от горя (или - от винопития с горя?) умер и был похоронен в Никозской церкви св. Раждепа.

   ***

  -- Так ты, значит, Аслан. Из Царазонты.

   Я задумчиво разглядывал посаженного в "русскую" дыбу молодого парня. Вот как я выглядел со стороны в Московском застенке... Голый, раскаряченый, беспомощный... Этот - ещё не поротый. Ну, это-то поправимо.

   Парень задёргался. Попытался как-то извернуться, что-то завопил обиженно на своём наречии.

   Я с интересом рассматривал собранную Ноготком коллекцию инструментов.

   "В ресторане по стенкам висят тут и там

   "Три медведя", "Заколотый витязь", -

   За столом одиноко сидит капитан..."

   Не в ресторане, а в застенке, не за столом, а в дыбе, не капитан, а идиот... Но по стенкам - висят. Инструментарий. Ох, и нагляделся же я на эти штуки в "Святой Руси"! Больше скажу - напробовался.

   Кнут со сверхзвуковым веером конских волос на конце. Не развернуться им тут. Две гладких плети. С двойными и тройными коготками. Я как-то о тройниках московских Ноготку рассказывал.

  -- Чего он бормочет?

  -- Ругается. Говорит э... месть будет страшна. Великое и могучее племя Царазон-та придёт сюда и не останется ни живого, ни целого, ни...

  -- Ноготок, а вот эта плеть рабочая?

  -- Да.

   Проверяем.

  -- А-а-а!

   Работает. Хотя, конечно, навыки утрачиваются. Угол атаки надо бы... ортогональнее. Потолки тут низкие - неудобно.

  -- Ноготок, объясни придурку. Царазон-та не пойдёт за тысячи вёрст проливать кровь за поротого пащенка ничтожного раба и шелудивой верблюдицы. Тебя ждёт долгая и разнообразная смерть. Меня не зря зовут "Зверь Лютый" - твоя смерть будет э... продолжительной. И - впечатляющей. Понимаешь, парень, ко мне приходит множество людей. Их приходиться воспитывать. Убеждать в необходимости следования порядку. Ты хорошо подойдёшь. На роль наглядного пособия. Молодой, красивый, здоровый... Ты будешь вопить долго и громко. А в конце мы отрубим тебе голову. Машиной. Видел уже? Уникальная вещь, тебе будет интересно. Потом посадим голову в стеклянную банку. У меня уже собирается приличная коллекция. А вот царазонтовских пока...

   Глава 506

   Пока Ноготок размеренно переводил, я подобрался к терпиле поближе и потрепал его волосы.

  -- Хороший цвет. Рухсас. Рядом с полу-лысой головой епископа - очень гармонично смотреться будешь.

   Алан часто называли "светлоголовыми". Ибн-Руста подразделял алан на 4 племени, и отмечал:

   "Почет и власть принадлежит племени, называемому Дахсас".

   Это от иранского "рухсас" - "светлые (белые) асы".

   Интересно: я уже достаточно наманьячил? Ну, типа страшный взбесившийся лютый зверь с позывами к кнутобойству, людоедству и садизму.

  -- Он говорит, что не сделал ничего плохого.

   Хорошо: пациент от угроз отмщения перешёл к оправданиям.

  -- Ты сделал достаточно. Для самой лютой смерти. Ты, Аслан, соблазнил мою сестру. И тем унизил меня и весь мой род. Даже если я скормлю тебя живьём здешним бешеным рыжим лесным муравьям - это будет лишь слабая тень того наказания, которое ты заслужил.

   Парень замер, вслушиваясь в равнодушный голос Ноготка. Потом до него дошло. И он панически забился в колодке.

   ***

   В родовом обществе "честь рода" ещё большая ценность, чем даже в феодальном. По "Русской Правде" и "Уставу церковному" за подобные игры можно откупиться золотом-серебром. В родовом - только смерть. Желательно - максимально мучительная и изощрённая. Удовлетворяющее чувство мести сородичей и тягу к просвещению соседей: "чтоб неповадно было".

   Род должен защищать своих членов. Например - видом потрошённого трупа обидчика. Или его обглоданным скелетом.

   ***

  -- Он говорит - она, де, сама. На тряпку золочённую польстилась. Он и заплатить хотел, да не успел. В вещах его, говорит, гляньте. Он, де, не знал. Что она сестра воеводы. Что нельзя. Девки-то да бабы русские по всей дороге - завсегда.

  -- Незнание не освобождает от ответственности. А к чему ты привык... твои заботы. Для начала мы тебя...

   Я снял со стены железные клещи. Похожи на те, которыми меня когда-то в Киеве Саввушка... Подёргал ручки. Не смазаны. Скрипят. Выразительно.

  -- Мы тебя охолостим. Чтобы не только не повадно, но и нечем. И станешь ты, Аслан из Царазонты, аки голубь божий. Чист и безгрешен. И хочешь - без, и не хочешь - без. Без греха.

   Ноготок перевёл, а я, тем временем, взял следующий образец пыточной механики.

  -- Спроси у него: ему как милее - чтобы откусили? Или чтобы раздавили? Тут вот губки острые. А тут вот тупые.