Блондинки не сдаются

— Это коньяк, глупая. Пара стопок, и ты расслабишься. Сам я ничего не буду делать, все равно не получится.

— У меня все произойдет! — воскликнула Маша, волнуясь. — Я полюблю, и меня полюбят, и страх исчезнет!

— Ты любила Пашу? — задал я вопрос. — По-моему да, если я все правильно понял. И что, со своей любовью он смог?

— Не хватило терпения, — устало ответила она. — Торопился, поэтому не получилось.

— Любовь как алкоголь, — заметил я. — Помогает расслабиться, но проблему не решает. Терпения у меня больше, чем у него.

— У тебя нет сердца, — с горечью сказала Маша. — Никаких эмоций. Уперся как баран и все. Прешь танком к цели. Плевать тебе на меня.

— Ты ошибаешься, — я присел рядом и распаковал коробку. — Это самый маленький размер из возможных. Чтобы не было больно, ты выпьешь и будешь слушаться меня.

— Не хочу, — мотнула она головой. — Все не по-людски, странно, я нормальная! — крикнула она.

— Проблема есть, и она нестандартная, — не стал я спорить. — Честно говоря, впервые с этим столкнулся.

— Ну и оставь меня в покое! Иди чесать спинку Татьяне Викторовне!

— Хочу тебя, — отрезал я. — Если я что-то захотел, спорить бесполезно.

Открыв крышку, я налил полный стакан коньяка и протянул ей.

— Пей залпом и не болтай ерунду. Потом спасибо скажешь.

— Я убью тебя, — стала она размазывать слезы. — Ты урод! Фашист! Садист!

— Пластинку опять заело, — вздохнул я. — Пей, кому сказал.

Маша дрожащими руками взяла стакан и посмотрела снова на меня.

Потом вздохнула и стала медленно прихлебывать. Я не выдержал и рассмеялся.

— Это не компот, а сорокаградусный спирт. Надо выпить залпом, чтобы сразу подействовало.

— Сволочь, — опять ругнулась она, но подчинилась, влив в себя все до капли.

— Теперь другую коробку открывай, — сказал я, подталкивая ей второй подарок.

— Еще один вибратор? — с иронией выдала Маша. — Веревки какие-то?

— Белье специальное. Надень.

— А как это можно одеть? — растерялась она, разглядывая бюстгальтер и отрывая ценник. — Я не смогу.

— Даже одевать тебя придется мне, — я выхватил у нее вещи и полез под одеяло. — Чего закуталась, как монашка.

— Зачем все это нужно? — не понимала Маша. — В смысле я уже раздета. А ты хочешь нацепить на меня трусы.

— Одежда поможет мне достичь результата без проникновения, — пояснил я. — Усиливает возбуждение. Теперь понятно?

— Какой предусмотрительный, — нахмурилась она. — Надежды на альтруизм нет.

— Точно, я эгоист, — с этими словами я вытащил ее за ногу и усадил к себе на колени. — Мне нравится процесс одевания и раздевания.

— Купи себе резиновую куклу и балуйся, — глаза Маши были совсем рядом, от нее пахло спиртом и шампунем, щеки покраснели от волнения, в глазах блестели чертики.

— С тобой интереснее, — выдохнул я, водя носом по ее груди и помогая натянуть бретельки бюстгальтера. — Голова не кружится?

— Не дождешься, — облизнула она свои губы.

Я провел пальцем по ее позвоночнику и притянул к себе.

— Я умею ждать, принцесса. Надо еще выпить.

— Хватит, — не согласилась она. — Я почти пьяна.

— Недостаточно. Когда перестанешь ругаться и критиковать, поверю.

Протянув ей второй стакан, я усадил Машу на краешек кровати и присел, чтобы помочь одеть трусики.

— Смелее, — подбодрил я, раздвигая ей ноги и натягивая нижнее белье.

— Как все странно, — вздохнула она, но не стала спорить, залпом выпила и грохнула пустой стакан на тумбочку. — Все! Я готова сама себя насиловать, — выдавила дурочка заплетающимся голосом.

Утром я проснулась с головой, в которой гудел паровоз. Во рту все пересохло, и отчаянно хотелось в туалет. С трудом разлепив глаза, я попыталась встать и наткнулась на его взгляд. Андрей, лежа на подушке, разглядывал меня и улыбался.

— Мне плохо, — прохрипела я, сползая к краю кровати. — Надо в ванную и воды.

— Ты выдула бутылку коньяка, алкашка, — рассмеялся он, резво вскакивая с кровати. — Давай помогу, — подхватил меня на руки и понес как ребенка.

— Смутно все помню, — пожаловалась я, обнимая его за шею. — Это ты меня споил, негодяй. Заставил пить.

— Только два стакана, остальное сама, — ухмыльнулся он и осторожно опустил меня рядом с раковиной. — Дальше сама сможешь? Или тебе помочь?

— Сама, — я открыла кран и засунула лицо под холодную струю, стараясь рассеять остатки похмелья. — Принеси воды. Хочу пить. Мне так дурно, тошнит немного.

— Я сейчас, — он вернулся через минуту с двумя стаканами воды. — Лезь в душ, я пойду заваривать специальный чай, он поможет.

— Погоди, — остановила его я. — Я смогла? То есть я уже женщина? Не помню ничего.

Андрей стал смеяться, и махнув рукой, вышел из ванной. И что это значит, непонятно? Да или нет. Я посмотрела на свои ноги. надеясь обнаружить на них признаки ответа, но они были чистыми. Провела рукой между ног, ничего. И как понять, было что-то или нет, черт возьми? Открыв дверь, я высунулась и крикнула:

— Почему ты ничего не ответил? Не было значит ничего? Не получилось? Не молчи, отвечай!

Он высунулся из кухни, держа в руках пару чашек и подмигнул мне:

— Все хорошо, не переживай, ты была идеальной, — и сказал об этом таким тоном, чтобы я гадала, это издевка или искреннее восхищение.

— Ты можешь ответить нормально? — разозлилась я, хватаясь за голову. В висках пульсировала слабая боль.

— Мойся, потом обсудим, — бросил он и начал напевать какую-то песенку.

Влив в себя чистую воду, я стояла под душем, выветривая алкогольные пары из тела и головы. Я вообще не пила никогда. Даже вино не любила, рюмку поднимала на праздниках ради компаний и общего духа веселья. А тут столько выпила. Вот подонок, напоил и переспал со мной. Я ничего не помню. Почему-то беспамятство расстроило. Попробуй теперь вытяни из него, что было, а чего нет. Соврет и глазом не моргнет.

Я почистила зубы, расчесала и заплела волосы и с отвращением посмотрела на свое помятое и припухшее лицо. Падшая женщина, вот кто я. А ведь все должно было быть красиво, при свечах, с музыкой. Или без музыки. И не с этим придурком, а с любимым человеком.

Когда я вошла на кухню, на столе дымились две чашки с каким-то травяным чаем, бутерброды и фруктовый салат.

— Садись, принцесса, кушать подано, — Андрей отодвинул стул и протянул мне руку. — Наверное, тебя мутит, однако надо заставить себя немного поесть.

— Значит ничего не было? — упрямо повторила я вопрос и в упор взглянула на него.

— Подарок, знаменующий вступление тебя во взрослую жизнь я сегодня куплю, — ответил он витиевато. — Какое-нибудь красивое платье. Согласна?

— То есть я уже не девушка? — с облегчением спросила я. — И все получилось?

— Мы оба живы, и все было замечательно. Если забыть про твое желание хлебнуть французского коньяка, — Андрей постоянно улыбался, глаза его искрились от смеха и плечи подрагивали. — Я купил самый дорогой и рассчитывал хотя бы понюхать его, но мне не дали. Где-то читал, что люди творчества склонны к злоупотреблениям, — он в конце концов перестал сдерживаться и начал громко смеяться. — Эх, видела бы ты себя, когда присосалась к горлышку.

— Врешь!? — недоверчиво протянула я, присаживаясь за стол. — Сам виноват, не надо было меня спаивать.

— Сначала выпей чай, — он подвинул мне чашку с каким-то странным и вкусным ароматом лесных трав. — Через полчаса все симптомы похмелья как рукой снимет.

— А что это, — сунула я нос в нее, принюхиваясь. — Пахнет отлично. Лечебная трава?

— Лекарственный сбор. Я его сам собрал и приготовил.

— Я думала, ты увлечен только торговлей и рэкетом.

— Не понял последнее? — он присел рядом и потянул к себе миску с салатом.

— Я честный бизнесмен.

— Который шантажирует девушку деньгами и в пьяном виде лишает ее чести, — добавила я, прихлебывая горячий чай.

— Я тебя пальцем не тронул, — сказал он спокойно. — Что касается денег, контролируй эмоции, не ломай чужие вещи, и все будет хорошо.