Блондинки не сдаются

— То есть как это не тронул? — повернулась я к нему, потирая висок. Боль немного отпустила, но голова все-равно была тяжелой.

— За меня это сделал друг всех девушек на батарейке. Я просто немного помог, потому что ты напилась до чертиков и только хихикала, дрыгая ножками. Совсем ничего не помнишь?

— Смутно, — покраснела я, отворачиваясь. — Если честно, ничего.

— Может быть, оно и к лучшему. Так что женщиной ты стала, но не со мной, — с шутливой грустью высказался Андрей. — Со мной все впереди. Не саднит ничего? Боли не чувствуешь? — поинтересовался он.

— Голова болит. И все. А если это было, почему нет никаких следов? — стала допытываться я.

— Каких следов? — не понял Андрей, улыбаясь. — Как себе это представляла? Реки крови и море слез?

— Ну что-то вроде, — смущенно забормотала я. — Ну каких-нибудь.

— Я все вытер салфетками, умыл твое тельце и уложил спать, — он подвинул мне тарелку с овсяной кашей. — Хотя бы пару ложек надо слопать. потом поедем покупать что-то красивое. За смелость ты заслужила подарок.

— А учеба?

— Пропустишь день, — предложил он. — Событие знаменательное, надо отметить.

— Ты никому не скажешь ведь? — насупилась я. — Какое-то позорище.

— Это все предрассудки, — сказал Андрей. — Мне некому и незачем докладывать о тебе. Думаю, если получилось, значит нужно радоваться и не забивать голову ерундой, как это выглядит в глазах других. У них нет похожих проблем, поэтому сравнивать бессмысленно.

— Зачем ты наврал родителям про свадьбу? — раздраженно выдавила я, мусоля ложкой кашу. Есть совсем не хотелось.

— Почему наврал? Через пару месяцев ты выйдешь замуж. Проблемы больше нет. Так что препятствий к личному счастью тоже нет.

— Понятно, — я не пыталась скрыть свои подавленность и апатию. — Поеду на занятия, обойдусь без подарка.

Я отодвинула стул, чтобы встать, но он ногой преградил мне путь.

— Садись, — толкнул меня на стул и придвинулся поближе. — Надо учиться слушаться. Сказал, поедем покупать подарок, значит едем. Я звонил на работу и предупредил, что не появлюсь.

— А если не хочу? — огрызнулась я, отодвигаясь от него. — Чего командуешь!?

— Зато я хочу, — он притянул меня к себе и начал целовать, расстегивая халат.

Я обнял Машу, с трудом удерживая себя от поспешных действий, которые напугали бы ее, и медленно начал расстегивать халат, не переставая целовать ее.

Но в этот момент кто-то позвонил в дверь. Потом еще раз, трель зазвучала очень настойчиво.

— Если твой папа каждое утро будет устраивать ревизию в моей квартире, то я против, — я с сожалением оторвался от ее губ, пахнущих коньяком.

Маша тяжело дышала и смотрела на меня жадным взглядом, который требовал продолжить.

— Это точно не папа, — выдохнула она, кутаясь в халат.

Я нехотя встал и пошел встречать непрошеного гостя.

— Куда же ты пропал, Андрей? — Таня медленной царской походкой переступила порог и повесила на мою шею руки. — Картину не привез, на звонки не отвечаешь, на работе тебя не поймать, то ты на складе, то куда-то отошел. Ты что бегаешь от меня? — Таня прижалась ко мне, обиженно требуя пояснений.

Я осторожно убрал ее руки и покосился в сторону кухни. Маша наблюдала за нами с таким выражением лица, что мне стало нехорошо.

— Я передумал продавать картину, — начал я издалека, пытаясь отодвинуться от Тани. — Решил оставить себе на память. Деньги сейчас верну. Прости, пожалуйста, вещь все-таки памятная. Не хочется с ней расставаться.

— Почему ты мне не звонишь? — Таня скинула свои красивые туфли и опять пошла в наступление.

— Много работы, и в целом разных событий в жизни, — туманно произнес я, отступая от нее в сторону комнаты.

— У нас скоро свадьба, — донеслось справа от меня.

Повернувшись, я увидел Машу, которая как-то незаметно умудрилась подойти к нам и с решительным выражением лица выдавала информацию.

— То есть как это? — растерялась Таня, посмотрев на меня. — Ты женишься?

— Ну да, — я почесал голову, улыбнувшись. — Тебе приглашение не успел выслать, все так стремительно и неожиданно…

— Любовь с первого взгляда, — поддакнула художница и шагнула ко мне, схватив за руку, как ребенок взрослого. — Андрей меня так любит, что даже уговорил переехать к нему, — она смачно чмокнула меня в щеку и с видом победительницы взглянула на Таню, которая пыталась скрыть растерянность.

— Действительно все так неожиданно и непонятно. Ты меня удивил, — она с сожалением посмотрела на нас. — Не чувствовалось, что ты рвешься заводить семью или что-то в таком духе.

— А теперь все будет по-другому, — упрямо гнула свою линию Маша. — Нас связало искусство.

— Точно, — пряча улыбку, поддержал я художницу. — Поэтому не могу продать работу невесты, — я полез в рюкзак за кошельком, но Таня остановила.

— Пусть это будет моим подарком, — вздохнула она. — Не скрою, я немного расстроена, ты мне кое-что обещал пару недель назад. Но я конечно все понимаю. Любовь поразительно красива, когда случайна и внезапна, — она полезла в сумку, ища телефон.

— Вы нам помешали, — Маша откровенно намекнула на выход, — в планировании свадебных мероприятий. Времени мало, все нужно успеть. Приглашение обязательно пришлем.

— И когда же событие? — закусила губу несостоявшаяся любовница, она действительно расстроилась

Надо было ответить на ее звонки, но я почему-то бегал как заяц, избегая общения. Наверное, сам еще не разобрался в том, во что вляпался.

— 4 июля, — не дожидаясь моего ответа, ответила маленькая дурочка и так трогательно, что мне снова захотелось ее обнять и расцеловать.

— Ну что же, простите, что вторглась без приглашения, жду звонка, — бросила она на меня укоризненный взгляд, и гордо подняв голову,

удалилась.

Как только дверь за Татьяной Викторовной закрылась, Маша сникла и без всякой причины стала плакать, размазывая слезы по лицу.

— За что это унижение?! — задала она вслух вопрос, всхлипывая. — Незаслуженное!! И почему я здесь, почему вру чужим людям!? Как же все это отвратительно! Все, что в моей жизни происходит из-за тебя, все неправильно!

Я сделал попытку обнять ее, но она убежала на кухню и упав на стол, начала плакать пуще прежнего.

— Почему ты так расстроилась? — не выдержал я, приблизившись к ней и обнимая за плечи. — Ну не позвонил ей, чтобы объясниться. Не люблю оправдываться, вот и не брал трубку. Ерундовая ситуация, которая не стоит ни слез, ни переживаний.

— А вранье про свадьбу? — подняла она на меня заплаканное лицо. — Ты начал врать, я как попугай стала повторять за тобой эту галиматью. Как же все запуталось, просто ужас, — Маша отбросила мои руки. — Не трогай, у меня болит сердце, раскалывается голова. Благодаря тебе я напилась в стельку и позволила над собой издеваться! — она снова стала реветь, я не выдержал и засмеялся. — Ты не человек!

— Я думал, что это звание заслужил при рождении, — засунув руку в карман джинсов, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок. — Держи.

— Что это? — угрюмо уточнила художница, растирая заплаканные глаза.

— Расписка, как ты и хотела, — я положил бумажку на стол и отправился в комнату переодеваться. — Хватит стонать, умойся, поехали в магазин.

Маша появилась в проеме с растерянным выражением лица.

— Это очередное твое издевательство? — прошептала она. — Ты написал тут, что женишься на мне, если мы переспим?

— Это правда, — я развел руками. — Все, как ты хотела. Сначала кровать, потом загс. Или порядок должен быть другим? Впрочем, на обратный я тоже согласен.

— Это шутка? — не поверила Маша, рассматривая меня как диковинного зверя.

— Нет, вот смотри, — ткнул в бумажку. — Паспортные данные, моя подпись, стоит вчерашняя дата. То есть манускрипт писал еще до прихода Татьяны Викторовны. Настроен серьезно. Без тебя я не смогу купить свадебный наряд и кольцо. Поторапливайся, уже 10 часов утра, все магазины пооткрывались и ждут нас, — я мягко толкнул ее в сторону ванной.