Страница 6 из 19
- Адриан, что ты задумал?
- Ничего, за исключением одной маленькой просьбы, - признался Теру. – Но тебе о ней известно и так.
Дверь в кабинет Стэнли отворилась, и лаборант с золотым аксельбантом пригласил их проходить, а сам ретировался. Стивен поежился, обстановка уже становилась напряженной. Теру невозмутимо прошествовал вперед своего наставника.
Калинка увидел, что у овального стола для совещаний свободно два стула и кивнул на них подопечному. Тот без колебаний отправился к указанному месту, но перед тем, как сесть, учтиво поклонился всем присутствовавшим. Калинка повторил забавный жест.
Калинка видел его раз пять, начальник редко разгуливал по центру, и на то имелась причина. По пояс он был парализован, и кататься по лифтам в своем электрическом кресле считал унизительным. На вид Стэнли было лет семьдесят, но говорили, что его состарила раньше срока болезнь – шеф едва разменял пятый десяток.
- Поздравляю с завершением стажировки, - сказал Стэнли. Сильный, молодой голос так контрастировал с телом калеки, что Калинка предпочел смотреть куда-нибудь мимо. Взгляд сам собой переместился к Харькову и принялся искать знаки волнения на узком скуластом лице того. Их не было, но Эрик заметил, что на него смотрят, и слегка кивнул.
- Благодарю, - отозвался Адриан.
- Если вы согласны продолжить научную деятельность в нашем центре, вам будет предоставлен испытательный срок в пять месяцев. По его окончанию необходимо представить свои разработки, дабы ваша полезность проекту, а она, несомненно, очень и очень велика, была окончательно доказана, - Стэнли вопросительно посмотрел на Адриана. – Но прежде, чем начинать обсуждение, мне бы все-таки хотелось услышать ваши собственные пожелания. Мистер Адриан, вас заинтересовала эта работа?
Либо хомополе, наличие которого у себя Адриан твердо и фанатично отрицал, уже успело подействовать и на это сборище монстров от науки, либо, что было намного вероятнее, японец настолько ценен, что ему готовы потакать.
Стивен готов был поспорить, что ему это не показалось, но русский в это время смотрел исключительно на высокое руководство и источал смирение пополам с научным пылом.
- А которая именно часть? – уточнил Мортенсен.
- Мне известно, что вы также выражали озабоченность судьбой коня пациента Вереницы, - вмешался Стэнли.
- В проекте есть ветеринар, и не один, - возразил Мортенсен.
- Мне не нужен ветеринар, - подтвердил Харьков, а в голове у Калинки расцвела его кунья улыбка. – Но я согласен принять мистера Адриана младшим научным сотрудником и вверить его заботам Деспота. Тем более что человек, который в настоящий момент ухаживает за лошадью, с ней не справляется, и мне самому, - тут Эрик показательно засучил рукав, продемонстрировав комиссии убедительные синяки, явно оставленные конскими зубами, - приходится обслуживать это животное.
Калинка выдохнул.
- Абсурд, - фыркнул Мортенсен. – Вы только что сделали из подающего надежды ученого конюха!
- Призываю вас к порядку, господа, - попросил Стэнли. – Не забывайте, пожалуйста, что мы с вами не в баре.
- В университете Оулу? – уточнил МакКаферти.
- А ваше мнение, мистер Калинка? – от вопроса Стэнли Стивен едва не подскочил.
- Да.
- С другой стороны, я не заметил у него особой тяги к технике, - продолжил Калинка максимально беспристрастно. – Как и склонности к кибернетике.
- Но может ли мистер Адриан работать в вашей лаборатории? – предпринял последний выпад Мортенсен. Перед ним, как и перед остальными участниками комиссии, лежало личное дело Теру. – Цветовая слепота – существенное ограничение.
- Однако раньше это нисколько вам не мешало? – уточнил Стэнли.
- Мы наслышаны, - тоном, явно свидетельствующем о беспредметности дискуссии, сказал Стэнли. – Как и о ваших махинациях при поступлении в Университет Оулу.
- Мои средства не позволяли мне обойти систему более традиционным путем, - спокойно сказал Адриан. – Поэтому я вынужден был фальсифицировать результаты обследования.
Калинка решил, что затронуто личное, и шеф хвалил скорее себя, чем Адриана.
Спорить не хотели, или берегли аргументы для второй части собрания.
Японец казался довольным, впрочем, это было обычное его состояние. Но теперь узкие глаза лучились такой радостью, что Стивену сделалось не по себе.
- Грубо говоря, да. Но это все-таки слишком грубо. Стивен, ты действительно хочешь знать причину, по которой я предпочел двадцать девятую семнадцатой?
- И это тоже, - улыбнулся японец. – Но главное – мне не хочется жить просто так и тащиться по срединному пути незнамо куда в надежде, что в следующей жизни загремлю в Бодхисаттвы.
- В общих чертах, верно. Стивен, при всем желании, я не смог бы остаться в твоем корпусе. Что, впрочем, нисколько не мешает мне оставаться твоим другом, а ты говоришь так, словно меня немедля отошлют вместе с лошадью обратно за полярный круг.
- В таком случае, я должен успеть угостить тебя пивом, - ничуть не расстроился Адриан.
Калинка поздравил себя с тем, что за неделю стажировки сделался конченым параноиком.
Бледное, почти что синюшное лицо каскадера оставалось неподвижным. Под простыней выпирали квадратные силуэты искусственных органов.
- А, - сказал Калинка и уставился на Деспота.
- Что это с ним? – озадаченно спросил Калинка. – Никогда такого не видел.
- Это уже давно не лошадь, - рискнул предположить лаборант, явно слушавший разговор с особым вниманием.
Калинке совершенно не нравилось наблюдать за тем, как конь настойчиво пытается проломить непробиваемое стекло и растерзать весь работающий в лаборатории персонал. А к тому все и шло. Нет, умом-то Стивен понимал, что со стеклом вряд ли справится и танк, но вполне человеческий страх настойчиво просил убраться подальше.
А она будет разрушена. Рано или поздно, но обязательно.
Калинка прочитал бэдж на груди того и решил, что пару раз встречал имя Колина Гловера в списках персонала 29-ой лаборатории, зато ни разу не встречал оного ни в джунглях, ни в драконнике.
- Ветеринар? – подал голос Калинка.
- Он вряд ли способен чувствовать физическую боль, - сказал Адриан. – Но его разум ничем не отличается от разума полноценного человека, и то состояние, в котором пребывает тело, его очень угнетает.
- Ох уж эти фанатики, - провыл Калинка и отвернулся.
- И все-таки, это лошадь, - вдруг сказал японец. – Колин, возможно ли мне к ней зайти?
- Вы укротитель?
- Пробуйте, хуже в любом случае не будет, - решил Гловер и набрал на пульте управления трехзначную комбинацию. Дверь в помещение с лошадью, расположенная напротив, отъехала в сторону. – Там коридорчик, пройдете, я открою вторую. Если захотите выйти, просто скажите об этом. Я включил громкую связь.
Спина не ответила и скрылась в проеме, который тут же с легким свистом заслонила дверь. Калинка не спускал взгляда с неистовствовавшего Деспота, а Гловер поочередно посматривал то на пульт, то на лошадь, то на Вереницу. Последний, разумеется, был неподвижен.
- То есть как? – не глядя на него, переспросил Гловер.
- Этого мы до прихода доктора Харькова достоверно сказать не можем. Но я бы предположил, что связь нестабильна. Сознательно выделывать такие фокусы наш дорогой Вереница уже давно перестал.
- Смелый человек, - вполголоса сказал Гловер. – Включаю громкую связь. Доктор Адриан, как вы там?
- Я слышу, - прозвучал из динамика невозмутимый голос Адриана. – Теперь попрошу тишины.
- Спокойно, мальчик, - мягко проговорил Адриан.
Адриан старался стоять в районе конских плеч, говорил что-то бессмысленное и успокаивающее. Калинка стал бы так увещевать разве что плачущую из-за ерунды чужую девушку, но никак не взбесившуюся скотину. То-то позабавится Харьков, просматривая потом запись этого подвига.
- Давай, уходи! – поддержал Калинка. – Твой труп мир не спасет!
- Адриан, мать твою! Проваливай! – ярился кибернетик.
- Это еще что? – раздался голос Харькова.
- Это что, я вас спрашиваю? Кто пустил?
- Вытаскивать! – наконец, выговорил Харьков хоть одно понятное слово.
- Сам вытащу! – Эрик оттолкнул Гловера от пульта и быстро набрал комбинацию открывания двери, а потом львом кинулся в проем.
Гловер начал было ответную тираду, но тут осекся.
Калинка посмотрел. Картина была невероятной, особенно хорошо смотрелся остолбеневший Харьков, за секунду до того готовый сойтись с конем врукопашную. Животное и вовсе драться не собиралось, а вдумчиво обнюхивало Адриана и громко гугукало. Японец нежно улыбался и чесал скотину за ушами, отчего та периодически блаженно зажмуривалась. Выражение лица руководителя лаборатории далеко было от блаженства, но стоило увековечивания в масле или, что в ВНЦ случалось куда чаще, в формалине.
Когда гримаса шока покинула его лицо, обнаружилось, что Харьков, в общем-то, вполне доволен и довольным уже пришел в свою лабораторию. У Калинки немного отлегло от сердца.