Прокляты лесной девой

— Дочки, значит, — усмехнулась бабушка моей занозы. — У лесных не принято лезть в дела людей, потому-то леший, как ты говоришь, пред тобой извинялся. А обряд этот, тем более, между ними уже давно запрещен. Знал бы ты это, большую компенсацию мог бы стребовать.

— Если бы я это знал, то не позволил волиссцам увезти ее из Земьи, — глухо отозвался я, осознавая себя полным идиотом. Почти неделю как женат, а все тайком, да по каморкам, а потом и вовсе….

«А Феня-то каков!» подумал я о том, что дух, наверняка, знал истинное назначение проведенного над нами обряда.

— Что же теперь-то каяться, — покачала головой Яросельская. — Мне тоже впору во многом каяться, только пустое это, внучку мою, твою жену, так не вернешь.

— Почему ты считаешь, что с женой моей, — слово-то, какое приятное, — ничего не случится? — перешел я к главному, хотя на языке и вертелась целая куча вопросов. Почему запретили обряд? Почему лесные не участвуют в лесных делах, хотя раньше это делали? Почему Феня промолчал? Но это все потом.

— Потому как хану Катрина для женитьбы надобна, — ответила княгиня, как ни в чем не бывало.

— Что?! Какой женитьбы?! Она уже за мной замужем! — возмутился я и только потом добавил: — Зачем?!

— Зачем? — княгиня внимательно на меня посмотрела. — Чтобы силу ее магическую и жизненную забрать.

— Что?! — я снова подскочил с дивана. — Как такое, вообще, возможно?!

— Ты же знаешь, что еще несколько веков назад родовые духи и помощники были не только у нас да в Зероне? — начала та экскурс в историю.

— Знаю, — нетерпеливо ответил я. — Какое…

— Самое прямое, — опередила меня Яросельская. — Некоторые забыли про связь, перестав их подкармливать, другие, как волиссцы, от духов просто избавились, как избавлялись от всех, в ком текла магическая сила, не желая водиться с нечистыми. Казимир был младшим братом Флейса, тогдашнего короля Волиссии.

Флейс отправил его с какой-то дипломатической миссией в Тририхт, который тогда не был единым государством, а был раздроблен на множество мелких уделов. Что там с ним случилось во время этой миссии, никто не знает, но вернулся Казимир уже другим человеком. Некоторое время он пытался убедить брата изменить политику в отношении всего магического и вернуть магов, но Флейс был непреклонен. Ты же знаешь, что там до сих пор даже обычных знахарок и травниц гонят прочь из городов и даже мелких селений. Братья разругались, что-то между ними случилось такое, что Флейс Казимира проклял, и тот, бросив жену и сына, сбежал обратно в Тририхт, где и баламутит с тех самых пор.

— Постойте, матушка, — я снова уселся на диван, потревожив кота, недовольно на меня взглянувшего. Надо сказать, что я был очень удивлен. — Я читал об этом, но эта история случилась почти триста лет назад, и тот волисский принц был, в конце концов, свергнут каким-то пришлым оурийцем, который в свою очередь….

— Это один и тот же человек, Дарин, я это точно знаю. Он сам инсценировал свою смерть несколько раз, представлялся своим собственным сыном, чтобы избежать кривотолков, в первую очередь, среди тририхтской знати. Впрочем, он не столько боялся, что аристократы против него ополчатся, а того, что те перестанут отдавать ему своих дочерей.

— Но как?! Зачем?! Триста лет! — я снова вскочил на ноги и даже прошелся туда-сюда по горнице.

— Поэтому я и стала тебе говорить про духов, Дарин. Казимир захотел силы и могущества магического, однако откуда их взять? И тогда он призвал духа. Вот только, видимо, суть его к тому моменту была настолько испорчена, что на призыв откликнулся темный дух.

— И он….

— Да, ты поишь своего духа сам, а Казимир для этого использует своих жен.

— Но….

— И как ты понимаешь, выбирает не простых селянок. А за это демон дает ему и силу, и долголетие.

— Но почему тогда от этого Казимира до сих пор никто не избавился? Ведь даже мой дед загнал его по самые Рихтские горы, а мог бы…

— Мог бы, да побоялся, что демона не изгонит, и тот в мире нашем бесхозным останется. А сейчас тот как-никак привязан к Казимиру.

— Что же получается, из-за этого демона хану позволяется творить, что вздумается?! — моему возмущению не было предела.

— Не позволяется, но его терпят, пока не найдется смельчак, который избавит мир от обоих сразу, — ничуть не обидевшись, ответила княгиня, и в словах ее слышался намек: поди и сам попробуй!

«А что, вот занозу из плена вызволю и разберусь! А то ведь так всю жизнь в страхе жить будем» — подумал я, тем не менее, возвращаясь к первой проблеме.

— Пора мне, матушка княгиня, в путь собираться, — сказал я вслух, намекая на обещанные мне артефакты.

— Ты присядь-ка, княжич, пообедай перед дорогой-то, — отозвалась она, хлопнув в ладоши. — А я пока твою путь-дорогу разведаю, — снова обратилась она к своему зеркалу. Похожий артефакт я видел когда-то в далеком детстве, когда дед еще был жив, а вот отца я с ним почему-то не видел. Впрочем, вопросы я пока задавать не стал, так как открылась дверь, и розовощекая улыбчивая женщина вкатила настоящий стол на колесах, уже сервированный на две персоны.

«Все-таки у нее живут не только звери, но и люди» — обрадовался я, приветствуя женщину.

— Спасибо, Стешаня, — княгиня поблагодарила служанку, а когда та, поклонившись, покинула светлицу, обратилась уже ко мне: — Тяжелая дорога тебя ждет, как я и думала, Дарин. Ты ешь, ешь, неизвестно, когда снова потрапезовать сможешь.

Я повиновался, так как стоило увидеть яства, как сразу вспомнилось, что у меня с предыдущего вечера маковой росинки во рту не было. К трапезе присоединился и кот, с молчаливого одобрения хозяйки стащивший со стола котлету.

— Вижу, что знает о тебе хан, — между тем, озабоченно говорила Яросельская, водя ладонью по поверхности зеркала. И ждет. Вон как границу усилил, думает тебе через нее незамеченным не пройти, — она усмехнулась. — Уверен он в себе, да и мы не лыком шиты. Дам я тебе скакуна резвого, через границу перепрыгнет, не потревожив. А чтобы незамеченным остаться, сапоги есть, взгляд от того, кто их наденет, отводящие. Силы свои да шпионов магических он к главным дорогам стягивает, в каждом поселении тебя искать будут, поэтому поедешь тропой человеку неведомой, о которой только звери лесные знают, — княгиня оценивающе на меня посмотрела, я как раз уплетал пирог с мясом, и добавила: — Дам я тебе, пожалуй, проводника, сам не дойдешь. Я еще для мужа своего его зачаровывала, но не случилось…..

Она встала и отошла к старому сундуку, что неприметно стоял в углу горницы. Пока княгиня доставала упомянутые ею артефакты, я закончил с обедом, кот тоже уже лежал на диване, задрав лапы кверху, но я подобного позволить себе не мог. Любопытствуя, я подошел к столику, где стояло зеркало, и восхищенно присвистнул. Картина на соседние земли открывалась, будто с высоты птичьего полета. Внизу ее были горы с пологими склонами, а за горами долина, заполненная лесами, полями и различными селениями — почти как у нас, пусть и не такими пестрыми — вот только к северу от деревень высилась огромная скала, словно черным туманом укутанная, на вершине ее должен был стоять замок хана, но черная пелена не позволяла его разглядеть.

— Это сокол ясноглазый мой летает, что в мире твориться для меня высматривает, — подтвердила мою догадку Яросельская. — Видишь, разъезды на дорогах? — удивительно, но острый взгляд хищной птицы даже с такой высоты мог различить фигурки копошащихся внизу людей. — Держись от них в стороне! — я кивнул. — А путь твой пойдет через горы, — она показала мне на хребет, окружающий долину.

Я хотел сказать, было, что эта дорога раза в два длиннее выйдет, чем, если напрямик, но княгиня и так догадалась, что у меня в голове.

— Ты не смотри, что дорога длинна, Буря тебя быстро донесет, главное, хана запутать, — уверенно заявила она. — Однако, что в чертогах его творится, мне не ведомо, — добавила Яросельская с сожалением. — Поговаривают, что у Казимира в горе, на которой он сидит, целый город, настолько та ходами изрыта. Там уже тебе самому решать, пробиваться внутрь хитростью или напролом. Сапоги тебе помогут невидимым для обычных людей остаться, но не против того, кто даром магическим оделен.