Цена предательства

Мы все на своих местах, замерли, ждем…

Мира

Мы подходим к самой западной границе Креландии. Недалеко большой густо населенный город Алпанон — это западные врата Креландии, сюда стекались темноглазые торговцы из Миррии, с западно-восточных герцогств Морадии и земель Коранфа, цветастые танцоры из южной Бандии, невидимые Венедийские лазутчики. Городские роскошества привлекали уставших путников, которые, дабы достичь северных земель, должны будут преодолеть опасные горные перевалы и пересеченные местности. Для тех, кто устремлялся по тем же тропам, но в обратном направлении, город также был гостеприимным домом и богатым источником всего необходимого в пути.

Здесь наш путь пересекает Великий имперский Западный тракт и далее Хмурый лес, который упирается в Андарские горы.

Несколько дней назад старый Петер ходил в близлежащее село, где он давал весть о нашем приближении. Было решено, что нас встретит группа сторонников сопротивления, как они себя называют, и помогут нам пересечь Западный тракт.

— Новости просто замечательные, милорд, — довольно потирая руки, чуть не приплясывая, говорил Петер, — они нашли кузнеца, который готов снять с вам мифрилы!

— Ну это же прекрасно, — я захлопала в ладоши, — Рем, тогда ты сможешь сушить мою одежду! — Только что прошел дождь и я наслаждалась мокрыми, холодными прикосновениями своих штанов и туники.

У Рема опять плохое настроение. Он нервничает и волнуется — растущее беспокойство овладевает им, когда он думет о завтрашней встрече. Лицо Рема натянулось от беспокойства, глаза горят лихорадочным блеском.

Мы опаздываем на встречу. Наши защитники торопятся. В сумерках лесная дорога стала темнеть, и Палых приказал спутникам остановиться и сделать привал. Мы ушли в лес, легли, обнявшись. Ночь был звездная и тихая, я вижу, что ардорец никак не может избавиться от муторного смутного чувства.

— Мира, быть может тебе придется уйти с дороги, найти убежище в лесистых землях, находящихся на расстоянии, не далеко, всего полдня ходьбы.

— Рем, не дергайся, мы это уже проходили, ты не доверял нашим защитникам, а смотри, все хорошо, без них мы не справились бы. Завтра кузнец снимет с тебя мифрилы… Давай надеяться…

Рем зарычал, — Надежда — предательская эмоция! Не забывай, что самое умное — это осторожность. Мира, завтра ты с нами не идешь. — Я попробовала протестовать. Куда мне…

— Слушай меня, — прошептал мой мужчина, — ты будешь делать, как я говорю. Поняла? Сейчас не время для споров или своеволия. Ясно?

Я послушно кивнула, сосредоточившись на его дыхании, стараясь подавить пробуждающуюся панику.

— Вот то, чего мы будем делать, — твердо сказал он, глядя мне в глаза. — Мне придется пойти. С тобой я оставлю Лахана. Вы уйдете в сторону. Будете ждать сигнала. Не привлекай к себе внимания, чтобы не происходило. Если что-то случится, уходи на юг Креландии, как можно дальше от Ардора…

Я больше не хочу его слушать, он паникер, волнуется по пустякам. Я прижалась губами к его губам. Ох, такие мягкие. Ее губы были невероятно мягкими и нежными. И очень теплыми. Контакт был слишком мимолетным, но с другой стороны, он мог продолжаться часами и все равно оставался бы недостаточно долгим. Рем не хотел отвлекаться:

— Ты поняла меня? Я приказываю Мира — не высовывайся, молчи и выживай, — взгляд Рема стал жестким.

— Да поняла я поняла, хватит уже приказывать, поцелуй меня наконец…

Глава 5.3

Я жаждала, чтобы он погрузился в меня, в горячую темноту, пронзил, дальше и глубже, пока ничего не останется от наших «я», кроме пульсирующей крови и уже не принадлежащего нам дыхания…

Мы лежали на теплом плаще, изможденные, охваченные дремотой, похожей на легкий обморок. Сознание возвращалось к нам и снова отлетало, и мы опять растворялись в несказанном блаженстве; Он отдавал всего себя, остервенело, как будто в последний раз..

— Настоящая, горячая еда, кровать, размеренный режим. Ложиться спать вечером. Вставать утром. Шелковые платья, бесконечные улыбки, комплименты…Все считается само собой разумеющимся, пока не лишишься этого. Но Рем, мне ничего этого больше не надо, я намного счастливее здесь, на плаще в лесу, но с тобой, ты мой навсегда, моя любовь, моя жизнь. — Помолчала, — хотя в тех белых обтягивающих брюках ты смотрелся бы шикарно, да с помадой, пожалуй этого мне не хватает…

— Мира, я так люблю тебя. — Я согласно кивнула, плывя в сладкой дремоте. На душе у меня был мир, напряжение спало, и я наслаждалась покоем. — Я так схожу по тебе с ума, что готов даже те ужасные блестящие ретузики натянуть, губы и ногти накрасить.

— Ха-ха, очень смешно, чего ты понимаешь в красоте, мужчинка…

Начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Туманное марево колыхалось у земли, как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движение, которое было в воздухе, было тихое движение сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья.

Рем решительно подозвал Лахана, объяснил ему ситуацию. Тот кивнул головой.

— Поклянись сохранять ее жизнь даже ценой своей жизни… — Лахан опустился на колени, я отвернулась в отчаянии, отошла в сторону, не хочу слушать, что за бред! Рем совсем помешался от волнения, но эти вроде здравомыслящие мужчины поддерживают ардорца в его безумии, дают невообразимые клятвы. Рем одел мне на спину сумку с деньгами и драгоценностями, ласково гладил меня по спине, а я все всхлипывала, опустив голову ему на плечо, поцеловал и кивнул Лахану, мол «уводи».

Я потянулась и взяла в ладони его лицо:

— Любимый, возвращайся скорее.

Я посмотрела на их маленький отряд — все чрезвычайно собраны и серьезны, посмотрела, чем они вооружены, — просто, чтобы удостовериться, что этого достаточно. У креландцев были ножи, очень много ножей, притороченных к поясам, а еще — мечи, висевшие на перевязях, трое из них имели большие топоры, пристегнутые к поясам, несколько толстых дубинок с острыми шипами, а еще — арбалеты за спиной. Рем был вооружен только мечом и ножом, мне вспомнилось, как он говорил когда-то, давно-давно, что он не был воспитан как воин, он мог обращаться с мечом, но не очень умело. Я очень надеялась, что этого достаточно. Хотя, о чем я говорю, их шесть человек и один ардорец. Волнение Рема передалось мне, я готова была броситься ему в ноги и умолять не ходить туда.

Вернулся молодой Лотер, — все в порядке, они на месте, ничего подозрительного, можно идти. — Ухмыльнулся, — миледи Мира, не переживайте так, мы вернемся скоро… — Они ушли.

Лахан осторожно положил руку на мое плечо, — «пора» — мы пошли в сторону от места встречи:

— Все будет хорошо миледи, Мира, не плачьте, мы подождем в сторонке и снова встретимся с ними позже, когда милорд перестанет так волноваться…

— Но если ты так уверен, почему уводишь меня?

— Такова Его воля. Я обязан подчиниться.

Помотала головой. Ерунда какая. Мы ушли довольно далеко, остановились и прислушались — тишина. Меня всю трясло. Мой защитник развалился на траве и устало закрыл глаза:

— Полежим здесь пару часов и присоединимся к остальным. Я прислонилась спиной к дереву. Через какое-то время, я очнулась со смутным ощущением тревоги. Что-то не так…Напряглась, прислушалась, принюхалась…

Мне казалось, я слышу слабый шелест растущей травы. В минуту опасности меняется зрение, оно становится другим, не таким собранным и острым, но более широким. Будто видишь не только глазами, но и кожей. Видишь даже шорохи. Все тело становится чутким, оно слышит. И когда замираешь с приоткрытым ртом, кажется, что и рот тоже слушает и всматривается вдаль. ЧТО-ТО НЕ ТАК! Я почувствовала резкую боль в ноге, потом в боку и руке, в голове у меня зазвенело… Взмахнув ножом, я поняла, что я падаю… Посмотрела на пустую руку, у меня не было ножа! Это не мои чувства. С диким криком-всхлипом кинулась туда, к Рему. Боль обжигала ноги и спину. Надо торопиться… я вскрикнула и мир потемнел…