Цена предательства

Погода уже несколько недель стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам. В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно. На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно-хрустальный блеск, который бывает только в эту пору поздней осени. С жестким попутным ветром мы добрались до сомнительной безопасности лесистого кряжа. Я иду, довольно улыбаясь, ступая натруженными ступнями по толстому ковру из мягких иголок, и полной грудью вдыхаю чистый и бодрящий запах леса. Под ногами копошатся белки и мыши, а толстые ветви над головой дают приют птицам, чьи задорные песни эхом разносились между живыми колоннами, стоящими гордо и прямо. Казалось, лесу не будет конца. Вдруг в лесу раскатилось несколько выстрелов. Они последовали один за другим совсем близко, и разом перешли в частую беспорядочную стрельбу. Застигнутые пальбою мы напряженно застыли.

— Совсем рядом…

Рем тревожно переговорил с Кромом и Петером, было решено произвести разведку. Мы устроились в кустах в небольшом овражке, все остальные развели костер в далеке от нас, до нас доносится их смех, запах жаренного мяса, мы все ждем, что скажут посыльные.

— Рем, а ты можешь нарушить приказ ошейника? — прозвучал наконец вопрос, томивший и изводивший меня все это время. Я напряглась. Вот так и проверяется уровень доверия. Какой раб признается в таком господину.

Рем спокойно лежит на боку, подперев рукой голову, покусывает травинку:

— Да могу, но не сразу. В первый раз справился минут за двадцать, во второй вроде быстрее, не уверен… — Помолчал, — это очень трудно, хорошо вередийцы сработали, сильный артефакт, — в его голосе слышится одобрение, — видишь ли, Мира, я не очень обученный маг, мне во всем практика нужна, а ты не очень добросовестная госпожа, мало приказываешь…

Я шокированно смотрю на него. Не очень обученный маг! Да это же абсолютно невозможно! Еще ни один раб в мире не мог преодолеть прямой приказ Господина! Хотя, чего таить, я подозревала…Вспомнила бал, как он прибежал с хлестающей из носа кровью, как вышел из комнаты, когда я «общалась» с Эжери на иподроме…

— Ну так давай тренироваться! — Рем удивленно смотрит на меня, кивает;

— Я приказываю не шевелить правой рукой, — как можно строже распоряжаюсь.

Рем задумался, напрягся. Пять минут, десять, пятнадцать, кровь идет из носа, медленно, как под огромным грузом его правая рука поднялась и погладила мою щеку. Продолжаем. Когда наши провожатые пришли с новостями, они изумленно увидели абсолютно зеленого Рема с окровавленным лицом и меня счастливую. В первый день тренировок мы дошли до десяти минут! Он и вправду очень хороший ученик.

Глава 5.2

Временный лагерь поискового отряда Имперской креландской армии западного округа

Командор Грейрен Торраз

Жалкий человек хныкал и ныл:

— Вам не понять, до чего доводит человека отчаяние, истинное отчаяние.

Герцог Томеррен едва сдерживал раздражение:

— Господин Гирш, вы получите вознаграждение, если то, что вы сказали подтвердится, даю вам слово! Где назначено место встречи?

Гирш кивнул. И вдруг весь покрылся потом.

— Вы только не подумайте, я не в сопротивлении, — Томеррен согласно кивал, — я да никогда, всегда за Креландию, просто узнал, услышал…Меня заставили…

— Да, да, господин Гирш, я бы никогда и не подумал, — голос герцога старался успокоить нервного информатора, вы обязательно получите вознаграждение. Когда и где?

— У меня болен сын, — прошептал Гирш, — единственный сын! А вы… — сказал он внезапно. — Я в отчаянии. А вы!..

— Надеюсь, ваш сын поправится, — ответил Томеррен спокойно. — Теперь вы наверняка сможете себе позволить лучшего здешнего лекаря или даже мага-целителя.

— Я не предатель, я не…

— Нет, нет, вы верный креландец, родина и император этого не забудут…

Гирш не ответил. Лицо его одновременно выражало и злобу и боль. Злоба застыла у него в глазах, и он горбился сейчас сильнее, чем вначале.

Герцог Томеррен, руководящий поисковым отрядом, контролирующим Миррийское, западное, направление в последний месяц был чрезвычайно раздражен. Тысячи креландских солдат прочесывали леса и дороги, поселки и города в поисках ардорского мага и похищенной им принцессы. С каждым днем шансы найти мага стремительно таяли — герцог больше и больше мрачнел…В армии он слыл очень умным человеком, но со странностями и тяжелым.

Солдаты шептались, что герцог ныне в опале и единственный путь к спасению для него — найти беглого мага. Поговаривали, что в день побега Томеррен чудом избежал казни и что он был подвергнут допросу самим императором, и что всю последующую неделю его лицо украшали разноцветные синяки. Слухи множились и плодились — якобы Томеррен сам планировал украсть могущественного ардорца и подчинить его себе, или что принцесса и герцог без памяти любили друг друга и планировали тайную свадьбу, а ужасный маг похитил ее и тем разбил сердце герцога…

Всегда раздраженный, безвылазно сидевший в огромном временном лагере, передав все поиски в ведение нас, пяти командоров, в этот день, после донесения Гирша, развеселившись, собрался сам тоже выехать на охоту за ардорцем. На следующий день, за несколько часов до указанного времени встречи, все командоры собрались у большой палатки герцога. Томеррен, подпрыгивающий от возбуждения, со строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо двух командоров, которые пытались что-то рассказать ему. Он осмотрел все части охоты, напомнил наистрожайший приказ — схватить живым ардорца и женщину, послал вперед отряд из тридцати солдат и отряд охотников в заезд, сел на своего рыжего коня и повел солдат через поле, ведущее к Отрадненскому лесу, где по словам доносчика, планировалась встреча.

В общей сложности нас выехало в поле около ста тридцати пеших и двадцати конных солдат. Каждый солдат знал свое дело, место и назначение. Как только вышли из лагеря, все без шуму и разговоров, равномерно и спокойно растянулись по лесу. Как по пушному ковру, шли по мху лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то то храп лошади, то удар хлыстом. Когда отъехали с милю, навстречу нашей охоте из тумана показались еще пять всадников — разведчики. Впереди ехал свежий, красивый мужчина с большими седыми усами. Доложил обстановку:

— Встречающие прибыли, их там человек пятнадцать. При оружии, но очевидно, что не воины, перебить их не составит труда. Разложили костер, ждут. Отряда с ардорцем пока еще не видно. Запаздывают.

Герцог Томеррен нервничает.

— Главное не спугнуть, чтобы все было тихо — я не удивился. Если они ускользнут в Хмурый лес, их не поймать. Это был лес сплошной, непроходимый, таежный. В одну сторону, прочь от Тракта и лагеря, ему конца не было. Но и суету тоже устраивать нельзя. Мы находимся слишком близко к Миррии. Если согнать сюда все войско, началь стрелять и проверять каждое деревце, миррийцы поймут, что беглецы здесь, недалеко. Да и вередийцы тоже жаждут заполучить мага в свои руки. Тут надо действовать осторожно, ювелирно, тихонько схватить беглецов и, медленно, невозмутимо пятясь, отступать вглубь Креландии…

— Всем встать на свои позиции, стоять на своем месте и не вздумать пошевелиться. Кому надо отлить — дуйте в штаны, чтобы ни единый листик не дрогнул.

Я вздрогнул, увидев улыбку герцога, напоминающую звериный оскал, на его осунувшемся лице ярко горели огромные, безумные глаза. Они были единственным, что еще жило:

— Давай, давай братец, я тебя жду, иди же ко мне… — Томеррен, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не замечая, резал себе руку кинжалом.