Цена предательства

— Бери сколько угодно его крови, хоть всю, только смотри не убей…Тебе будет доставлено столько материала для опытов сколько надо, мериданон, проконтролируй, — я кивнул.

Император тоже встал, подошел к высокому серванту с разными бутылками, подумал, повыбирал, позвякивая бокалом, налил себе теммно-оранжевой жидкости:

— У вас месяц! Через месяц назначена торжественная встреча с Миррийским правителем, приедут делегации из других государств, я представлю им своего нового раба, — он довольно хмыкнул, — это будет решающим аргументов в дальнейших переговорах. Месяц..! — вдруг рявкнул он так, что все подпрыгнули на своих местах. — А пока, — сказал он, снова успокоившись, — а пока устроим Владыке небольшую проверку насколько он подчиняется приказам своей госпожи.

— Что в Ардоре? — спросил он Войера;

— Плохо там, Ардор бурлит, как бы беды не случилось, — Войер помолчал, — наместник просит еще солдат и орудий.

— Дадим, — кивнул Дарко, отхлебнув немного виски из широкого бокала, — ему еще чуть продержаться, и я навещу ардорцев со своим рабом, их Повелитель быстренько со всеми там разберется… — император вдруг закинул голову и засмеялся, как будто вырывая из себя смех, и так же резко оборвал свой смех. — Еще вопросы, — он посмотрел на всех, в ответ молчание, — тогда работайте. Раба подержите в темнице еще дня два, пусть подумает над своими поступками. Через недельку он мне понадобится — я его навещу, пообщаемся… есть у меня пара неразрешимых вопросов про Армадилы…Да и вообще пора уже поразвлекаться, встряхнуться… Продолжайте следить за принцессой, не дайте ей наделать глупостей.

Все поклонившись, вышли, я остался:

— Мой император, дайте мне в рабы ардорца-целителя,

Дарко подумал, сморщился, — единственный носитель Армадила желанный раб для всех. За него ведется борьба среди знати, чем ты, Мериданон, лучше?

— Я не претендую на его Армадил, — легко согласился я, — раб как таковой ценности не имеет — целительство, вот и весь его магический талант.

Император пожевал губами, вытянул их в трубочку, подул, посвистел:

— Проведи церемонию, убедись, что мой раб выжил, тогда получишь своего раба. Обещаю.

Я, довольный, покинул кабинет императора. Отлично! Скоро у меня появится раб целитель. Уж я то знаю как использовать Ката по полной. Церемония состоится и результат будет успешным, в этом я не сомневался нисколько. Интересно, что пообещал император Вередийцам? Думаю Армадилы, то-то они носом землю роют. Я знаю, что положительный результат уже есть, осталось чуть-чуть, внести некоторые коррективы в заклинание и можно проводить церемонию. Все просто отлично!

Глава 7 Подготовка к церемонии

Мира

Я вернулась в свои покои. Рема все нет.

Прошел один день.

Усталая, голодная, полная разочарования и неуверенности, я к этому времени довела себя до такого состояния, что не могла ни уснуть, ни просто посидеть спокойно на месте. Совершенно несчастная, я бесцельно бродила по комнате, хватая какие-то предметы и потом оставляя их где попало.

Ночь я не спала. Я легла спать по привычке ложиться, но увидала скоро, что я совершенно не могу спать. Я то, зажегши свечу, сидела в постели, то вставала, то опять ложилась.

Нет, сил моих больше нет, его наверное держат в темнице, я, закрыв глаза, представляла его на той металлической решетке с жаровней рядом… Хотелось кусать локти. Надо идти…Да, совершенно определенно надо, решено… Открываю дверь, выхожу стремительно…Откуда-то из темноты вышел очень вежливый человек в темном, с легким поклоном:

— Выходить изволите Ваше величество? — спросил мужчина.

— Да, мне подышать хочется. Тут очень жарко.

— Я с удовольствием составлю вам компанию, — еще один убийственно вежливый поклон, легкая, ироническая полууыбка, мол — «ну что скажешь принцесса».

Гордо поджала губы:

— Нет спасибо, я передумала… — опять очень уважительный поклон. И он отворил дверь в мою комнату…

Охраняют…Не убежать…Мои покои теперь стали моей тюрьмой…Я ощутила импульс разбить что-нибудь, разрушить, но была вынуждена ждать, ждать, ждать…

Второй день. Ничего не ем. Я чувствую, что мои нервы, как струны, натягиваются все туже и туже на какие-то завинчивающиеся колышки. Я чувствую, что мои глаза раскрываются больше и больше, что пальцы на руках и ногах нервно движутся, что внутри что-то давит дыханье и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайною яркостью поражают меня.

Громкий стук ручки двери болезненно поразил мой слух, я замерла, забыв как дышать, я могла только смотреть…Рем…О Создатели, вернулся…нет, его вернули…

Ардорец лежал на руках двух стражников, и на нем лица не было: Рем был бледен, трясся и дрожал, низко склонив седую голову. Но он все еще дышал, и глаза были открыты. Стражники внесли-ввели его в комнату, остановились, взглядами спрашивая, — «куда его?»

Я засуетилась, подбежала к Рему, к кровати, к столу, опять к кровати, указала — «сюда». Голоса не было.

Стражники осторожно положили Рема на кровать, дверь тихо закрылась за ними. Моя голова раскалывается от сильнейшей боли, вся дрожу, боюсь подойти, страшась увидеть ужасные следы пыток…

Кожа Рема была нездорового цвета и блестела от пота. Мучимое ознобом, его тело казалось невероятно слабым. Вокруг его шеи виднелись отметины, как будто кожу чем-то повредили, лицо и руки покрывали синяки.

Я вдруг осознала, что лежу на его груди и рыдаю.

— О Создатели, что я наделала! Рем! Ради всего святого! Ведь… — я не могла продолжать, рыдание остановилось у меня в горле.

Я взглянула на него. Он молчал, его глаза были открыты:

— Рем, что я могу сказать?.. Одно: прости, прости… Умоляю, я никогда в жизни так не страдала! Эти ужасные дни, когда я ждала тебя, эти минуты, минуты…Умоляю прости меня!

Я опустила глаза и слушала, ожидая, что он скажет, умоляя его о том, чтобы он как-нибудь уверил меня, что прощает…Он молчал… Больно будто от физической боли, у меня полились слезы, запрыгал мускул щеки на правой стороне лица. Нет мне прощения, я предала его…Я хотела уйти, но пошатнулась и взялась за спинку стула, чтоб опереться. Вдруг он повернул свою голову — лицо его отливало зеленью, губы распухли, глаза налились кровью:

— Мира, не уходи…

Я с рыданиями, захлебываясь и подвывая, бросилась на его грудь…

Кровать зашевелилась подо мной. Зевнув, я потерла нос. Где я? Я распахнула глаза. Оглянулась. Комната уже погрузилась во тьму и вокруг были только тени.

Я поняла, что лежу рядом с Ремом, он спит, обнимая меня, а наши ноги переплелись. Я напряглась, попытавшись сесть, но тяжелые руки, обнимавшие меня, не давали подняться. Голова оказалась прижатой к груди мужчины. Я сделала рывок и поняла, что Рем намотал мои волосы на руку. От моего судорожного движения, он проснулся. Я скатилась с кровати. Горло, кажется, забило гравием. Я прохрипела:

— Ты как?

— Когда ты рядом лучше.

Заворчав, я села на пол. Я прислонилась спиной к кровати, подтянула ноги к груди и, опершись руками о колени, прикрыла ладонями глаза. Головная боль не прошла, а, казалось, усилилась. Стараясь не смотреть ардорцу в глаза, заставила себя подняться, ох, как стыдно то, я вчера, или сегодня, вместо того, чтобы облегчить его боль, закатила позорную истерику, улеглась на кровати Рема и заснула мертвым сном…Ужас. Даже не проверила раны Рема, эгоистка…Надо его осмотреть…

О Создатели, какое великолепное тело, несмотря на то, что все усыпано желтыми, зелеными, черными синяками! Мое сердце ускорилось. Стараюсь как можно равнодушнее смотреть на своего раба. Я коснулась его руки — обжигающе горячая по сравнению с моей, заглянув в молчаливом недоумении ему в глаза, я впервые заметила брешь в его непробиваемой броне. Его облик, до сих пор такой непроницаемо-суровый, вдруг смягчился, чуть изогнулись удивленно брови, в глубоких фиолетовых глазах мелькнула нерешительность, даже дыхание едва заметно участилось. Я легонько пробежала пальцами по его травмированному, опухшему плечу.