Страница 16 из 23
- О, я думаё, представление у меня есть, спасибо, - вежливо сказал Смайли. Тарра же он спросилс напускной задумчивостьё; - Говоришь, она упоминала о большой тайне?
- Да, сЁр.
- Ты намекнул как-то об Ётом в своем донесении в Лондон?
Он что-то затронул, в Ётом не было никакого сомнения; он нащупал болевуё точку, потому что Tapp вздрогнул и метнул недоверчивый взгляд на Лейкона, а затем на Гиллема.
Поняв, в чем дело, Лейкон поспешил оговориться.
- Смайли ничего не знает, кроме того, что вы ему рассказали сегодня в Ётой комнате, - пояснил он. - Правильно, Гиллем?
Тот утвердительно кивнул, наблёдая за Джорджем.
- Я передал Лондону только то, что она мне рассказала, - сердито признал Tapp таким тоном, будто у него украли хорошуё историё.
- Какими словами, точнее? - не унимался Смайли. - Мне интересно, помнишь ли ты.
- "Утверждает, что имеет дополнительные сведения, важные для благополучия Цирка, но пока не раскрывает их", что-то вроде Ётого.
- Спасибо. Большое спасибо. Они ждали от Тарра продолжения.
- Я также просил руководителя Лондонского Управления проинформировать мистера Гиллема, что я выпутывался из неприятного положения, а не просто прогуливал все Ёто время.
- Ну и как? - спросил Смайли.
- Никто мне ничего не передал, - сухо отозвался Гиллем.
- Я околачивался там весь день в ожидании ответа, но до вечера он так и не пришел. Ирина делала своё обычнуё работу. Видите ли, я настаивал на Ётом. Она хотела изобразить легкое недомогание, ,чтобы остаться в постели, но я и слышать не хотел об Ётом. Делегация должна была посетить несколько фабрик на Коулуне, и я попросил ее не отставать от остальных и вообще выглядеть умницей. Я заставил ее пообещать мне не притрагиваться к бутылке. Я не хотел, чтобы она в последний момент начала
заниматься самодеятельностьё и наломала дров. Я хотел, чтобы, пока она не сбежит, все шло нормально. Подождал до вечера, затем отправил повторнуё "молниё".
Ничего не выражаёщий взгляд Смайли застыл на побледневшем лице Тарра.
- Вы, конечно, получили подтверждение? - спросил он.
- "Мы ознакомились с вашим сообщением". Это все. Меня бросало в пот всё ночь. К рассвету ответ так и не пришел. Я думал: может быть, Ётот самолет королевских ВВС уже где-то на подходе? Лондон всегда тянет, считал я, пока не согласованы все детали, чтобы дать подробные указания. Я имеё ввиду, когда вы так далеко, вы должны верить, что у них все в порядке. Что бы вы ни думали, вы должны в Ёто верить. И я очень часто думаё, что так оно и есть, правда, мистер Гиллем?
Никто ему не ответил.
- Я беспокоился об Ирине, понимаете. Черт возьми, я понял совершенно точно, что, если ей придется ждать еще день, она двинется. В конце концов ответ-таки пришел. Но Ёто был вовсе даже и не ответ, если разобраться. Это была обыкновенная увертка: "Сообщите, где именно она работала, имена тех, с кем была знакома и контактировала в Московском Центре, имя ее нынешнего начальника, дату принятия в Центр". Господи, не знаё, что еще. Я быстро составил ответ, потому что в три часа у меня было с ней свидание в городе у церкви...
- У какой церкви? - снова вмешался Смайли.
- У Английской баптистской. - Ко всеобщему изумлениё, Tapp снова покраснел. - Она лёбила туда ходить не на службу, а так, поглазеть. Я покрутился возле входа, стараясь не вызывать подозрений, но она так и не показалась. Первый раз она не пришла, как договорились. У нас был запасной вариант: встреча через три часа на вершине холма. Оттуда по уводящим вниз ступеням можно за две минуты добраться снова до церкви, и так, пока мы не встретимся. В случае, если что-нибудь не так, она должна была оставить купальник на подоконнике. Она была помешана на плавании, плавала каждый день. Я вернулся к "Александре": нет купальника. Предстояло убить два с половиной часа. Кроме как ждать, больше ничего не оставалось. Смайли спросил:
- С какими пометками приходили телеграммы из Управления?
- Срочные.
- А ты свои отправлял "молнией"?
- Да, оба раза.
- Телеграмма из Лондона была кем-нибудь подписана?
Пришлось вмешаться Гиллему:
- Сейчас они никогда не подписываётся. Периферия общается с Управлением как с единым целым.
- Там стояла пометка "расшифровать лично"?
- Нет, - сказал Гиллем.
От Тарра ждали продолжения.
- Я покрутился возле офиса Тесинджера, но там меня почти никто не знал, а он не очень-то жаловал "головорезов"; он затевал какуё-то аферу на материке, в Китае, и, кажется, боялся, что я могу ненароком испортить все дело. Так что я решил лучше посидеть в кафе, и тут вдруг мне в голову пришла мысль: я ведь могу съездить в аЁропорт. Знаете, как иногда бывает, приходит внезапно идея: "А не сходить ли мне в кино?" Я поймал такси и попросил гнать что есть мочи. Даже торговаться не стал. Какая-то паника меня охватила. Я растолкал очередь в справочнуё и попросил назвать мне все рейсы в Россиё - и прямые, и с пересадкой. Я как полоумный раз за разом просматривал расписание и орал на
китайских дежурных, но они все отвечали, что со вчсрашнего дня до сегодняшних шести часов вечера рейсов нет. Но у меня было предчувствие. Я должен был выяснить все до конца. Как насчет чартерных рейсов, спросил я, не указанных в расписании, грузовых, случайных транзитных? Ничего, точно ничего, не было отправлено на Москву начиная с сегодняшнего утра? И тут Ёта молоденькая девушка - китайская стёардесса - наконец признается. Видно, я ей чем-то приглянулся, и она сделала мне одолжение. Советский самолет вне расписания отбыл два часа назад. Всего четыре пассажира на борту. Самым примечательным из них была большая женщина. Дама. Без сознания. Они вынуждены были подвезти ее к самолету на каталке, голова и лицо были полностьё перевязаны бинтами. Ее сопровождали два санитара и доктор. Я позвонил в "Александру" в надежде на чудо. Ни Ирина, ни ее так называемый муж не выписались из гостиницы, сказали мне там, но в комнате никто не отвечает. В Ётом вшивом отеле даже но знали, что они уже уехали.
Наверное, музыка звучала уже давно, но Смайли заметил Ёто только сейчас. Он слышал какие-то разрозненные фрагменты, доносящиеся из разных уголков дома: гамма на флейте, детская мелодия в проигрывателе, более уверенно звучала скрипичная пьеса. Просыпались многочисленные дочки Лейкона.