Большой дождь

— Мам? — закончив с разбором тактических ошибок, приведших к поражению, Матеуш обернулся и зашагал вперед спиной, оглядываясь на плетущихся сзади Сару и Виктора.

— Мэт? — отозвалась она. Наверху уже виднелась крыша их многоквартирного дома. Наличие зрительного контакта с конечным пунктом назначения придавало сил.

— Скоро Рождество, — напомнил Матеуш.

— Исключительно точно подмечено.

— У нас есть ёлка?

— Нет, осталась вместе с украшениями в Лиссабоне.

Она была высокая и пышная, с шаткой треногой в основании, с белым напылением на кончиках веток, имитирующем снег. Ёлка пережила больше рождественских вечеров, чем Матеуш, но папа всё равно каждый год собирал её медленно и скрупулезно, сверяясь с иллюстрированной инструкцией. Так же неизменно он запекал к ужину треску с овощами, а на десерт покупал одинаковый кекс с орехами и тайком от внука подливал ром в кофе дочери. Избавьтесь от старых традиций, настаивала детский психолог. Вот только Сара не представляла, как иначе можно встречать Рождество: без ёлки, возле которой запрещалось дышать, без трески, без пьянящего кофе и сладкого пирога, без папы.

— Придется купить новую, — заключила она.

— Большую? — воодушевился Матеуш.

— Оптимальную. Чтобы не вызывать грузовик и подъемный кран, — со смехом ответила Сара. Впрочем, она была согласна на любую ёлку, если Мэт согласится выбирать её вместе с ней. Ей не хватало качественного времени с сыном. А что могло бы быть качественнее, чем совместная покупка ёлки и рождественских украшений?

— Могу помочь с грузовиком, — сообщил Виктор. — Я сегодня еду в порт. Подвезу вас в Машику, а на обратном пути подберу вместе с покупками.

Оживленный предпраздничным настроением Матеуш засиял довольной улыбкой и закивал, округляя с выразительной просьбой глаза. Сара не могла ему отказать. Она повернулась к Виктору и улыбнулась:

— Было бы здорово. Спасибо.

***

Над островом склонялся закат. Большой горячий диск солнца сползал в океан, рваные пушистые облака были пронизаны его последними горячими лучами. Оранжевые блики отражались в стеклах встречных машин и плясали на окнах придорожных зданий.

Как и было оговорено, Виктор заехал за Сарой и Матеушем в торговый центр, и теперь мчал их и закрепленный в кузове длинный плоский короб ёлочного пазла обратно домой. От центра Машику до подъезда их дома в Порту-да-Круш было не больше пятнадцати минут езды автомобилем, но Сара тратила на дорогу до работы и обратно около двух часов в день. В этом была основная разница между Мадейрой и Лиссабоном. Небрежно и размашисто рассыпанная по острову цивилизация съедала впустую очень много времени. Без личного транспорта здесь, в отличие от переполненной тесноты столицы, невозможно быть автономным. Виктор Фонеска, конечно, выручал её уже неоднократно и был слишком добродушным и ответственным, чтобы отказать в помощи, но продолжать надоедать соседу Сара не собиралась.

— Слушай, — оторвавшись от созерцания завораживающего захода солнца, заговорила она. — Ты случайно не знаешь какие-нибудь магазин или площадку, торгующие подержанными машинами?

Виктор покосился на неё поверх головы Матеуша, сидящего между ними и оградившегося наушниками.

— Случайно знаю. На какой автомобиль ты рассчитываешь?

Сара шутливо нахмурилась на него.

— Ты ждешь, что я назову конкретную марку и модель?

— Ну хоть какие-то основные критерии.

— Основные критерии, — задумчиво повторила она и, выгибая из кулака пальцы, перечислила: — Небольшую, экономичную, на автомате. Не дружу со сцеплением и несамостоятельными передачами.

Виктор со смехом мягко и снисходительно упрекнул:

— Это до невозможности расплывчатый запрос, Сара. У тебя раньше авто было?

— Нет. Иногда каталась на папиной «Ауди».

— Я понял, — заключил с протяжным вздохом Виктор. — Есть один человек, он может помочь с выбором. Найдет соответствующую требованиям машину, проверит, починит и пригонит. Может при необходимости даже зафрахтовать с материка или из Испании.

Он смерил её цепким взглядом и, очевидно, оставшись недовольным увиденным, добавил:

— Он хорош в автомеханике и в обдирании неопытных покупателей. Поеду с тобой для надежности.

Сара хлопнула в ладоши и засмеялась.

— Ну всё, — объявила она. — Теперь я в окончательно неоплатном долгу.

Виктор ответил ей короткой улыбкой и отвернулся, концентрируя взгляд на дороге. Сара вспомнила, как в шутку, сидя на этом же сидении в его пикапе, назвала его супергероем. Он и вправду обладал какой-то удивительной способностью своим появлением отводить от неё тучи мелких бытовых и даже глобально несокрушимых проблем. Рядом с ним было спокойно, Сара верила ему и в него, в его принципиальную ответственность за свои слова и действия. Она смогла безоговорочно доверить ему собственного сына: безо всякой тревожной мысли отправила Матеуша на неизвестный ей корабль в далекую столицу чужого острова с малознакомым соседом и его не более знакомым ребенком. Это казалось совершенно опрометчивым и безответственным поступком, но у Сары не возникало сомнений в надежности Виктора. Возможно, это было ошибочное впечатление, и господин Фонеска был вовсе не таким, но поверить в то, что так смущенно улыбающийся и искренне заливающийся краской человек может оказаться двуличным, было сложно.

Когда перед указателем «Порту-да-Круш» машина Виктора свернула с шоссе и покатилась вниз, солнце уже село, и окруженный горами городок погружался в сумрак. Узкая неосвещенная дорога черной лентой завивалась вокруг холма, большой и неповоротливый пикап пробирался по её виражам неторопливо, но уверено. Когда Виктор остановился у своих ворот, ведущая к подъезду Сары тропинка уже была предусмотрительно освещена низкими фонарями.

***

Вернувшаяся с работы Фернанда, гордо несущая на себе форменную кофту с призывом «замолчать и сёрфить», застала их разгружающими пикап. Сара и Матеуш подхватили объемные, но легкие пакеты с украшениями, а Виктор как раз вытягивал бесконечную, как шпала, упаковку искусственной ёлки, когда Фернанда поравнялась с ними и громко сообщила о своём появлении:

— Привет. Чем вы тут занимаетесь?

— Доставляем рождественскую атмосферу, — ответил Виктор. Он приподнял, удобнее перехватывая, коробку, и в ней что-то звонко задребезжало.

— Бомба! — пискнула дочь. Она взяла себе в привычку описывать этим словом любые эмоции: приятные потрясения, удивление, раздражение, сарказм, скуку и недовольство. Виктору пришлось долго учиться различать эти «бомбы» между собой. — Было бы круто отпраздновать Рождество вместе.

— Мы едем на Рождество к бабушкам и дедушкам, — напомнил он, вскидывая коробку на плечо и захлопывая коленом дверцу кузова. Это была неизменная традиция, установившаяся ещё до появления детей: праздничный обед у живущих неподалеку родителей Виктора, торжественный ужин у родителей Бруны на другом побережье. Это правило и порядок посещения не обсуждались.

— Каждый год к ним ездим, — недовольно фыркнула подросток, насупившись. — Ничто не случится, если один раз пропустим.

— Фернанда! — резко окликнул её Виктор и собирался хорошенько наподдать, но вмешалась Сара:

— Рождество — семейный праздник. Так и должно быть. Но мы можем вместе отметить Новый год, например.

— Вот это было бы действительно круто! — осклабилась Фернанда. — Можно было бы приготовить ужин!

— Не навязывайся, — одернул Виктор, но дочь было не остановить. Она мечтательно улыбнулась и добавила:

— И посмотреть салют. Сара, а с твоего балкона видно набережную?

— Видно. А ведь и в самом деле можно отпраздновать у меня!

— Всем вместе?

— Фернанда! — процедил Виктор сквозь сжатые зубы. Только этого ему ещё не хватало, но теперь и Сара вцепилась за идею совместного праздника. Она с улыбкой кивнула:

— Конечно, всем вместе.

Фернанда в восторге взмахнула руками и подпрыгнула.

— Бомба! — пискнула она. — Правда, папа?