Раскадровка

Норин оглянулась на него и, не отнимая ладони, которой заслонила рот, чтобы не расхохотаться во весь голос, закивала. Том блеснул улыбкой и наклонился к ней так близко, что всё пространство перед ней, всё поле её зрения занимали его глаза. Они были такими большими, взволнованно распахнутыми и заполненными таким ярким воодушевлением, что загипнотизировали Джойс и она, вдохнув, забыла выдохнуть.

— Тогда выходи за меня замуж, — произнёс Том, и вдруг все остальные звуки — приглушенные голоса, скрежет ножек выдвигаемых табуретов, звонкий перестук бокалов, осторожно отбиваемый барабанными тарелками вступительный ритм новой мелодии — перестали существовать. В этой наступившей в её голове абсолютной тишине Джойс рефлекторно захотела переспросить, потому что, казалось, расслышала что-то не то, но обнаружила себя почти задыхающейся и оторопело зажавшей рот ладонью. Хиддлстон протянул к ней руку, и в ней оказалась крохотная овальная шкатулка, обтянутая немного затертым синим бархатом. Судорожно пытаясь вдохнуть, глазами, затуманившимися проступившими от легкого удушья и замешательства слезами, Норин смотрела, как Том открыл коробочку и достал оттуда утонченную вязь кольца.

— Джойс, выйдешь за меня?

Она перевела взгляд на его удерживающие кольцо пальцы, на его большую ладонь, проследила им до тонкой кисти и узловатого пересечения вен на запястье, провела по темному ремешку его наручных часов, по смятому отвороту рукава его синей льняной рубашки, подняла к плечу, к шее в расслабленно расстегнутом вороте и наконец заглянула ему в лицо. Собравшаяся на её веках влага стала слишком тяжелой, и две слезы синхронно покатились по щекам. Норин моргнула, заставила себя глубоко вдохнуть и едва слышно, не разбирая звучания собственного голоса во внезапно вернувшейся реальности громкой музыки, ответила:

— Да… Да, конечно. Выйду.

Том потянулся за её левой рукой, ещё придерживающей бокал, подхватил её и осторожно, словно боялся причинить боль или раздавить кольцо, надел его на безымянный палец Норин. Оно оказалось немного тесным, едва протиснувшимся через сустав, но было невероятно красивым, вычурным в своих мельчайших деталях и одновременно скромным в своей тонкости. Джойс улыбнулась этому неожиданному украшению на собственной руке, и по её щеке вслед за первыми покатились новые слёзы.

Комментарий к Глава 14.

*GQ — ежемесячный мужской журнал о спорте, моде, здоровье, путешествиях, женщинах, эротике, автомобилях, прочее.

Одна из обложек с Томом — https://media1.popsugar-assets.com/files/thumbor/YE4p6saeUtb7h47-FPsswhuVq6c/fit-in/2048xorig/filters:format_auto-!!-:strip_icc-!!-/2017/02/08/687/n/1922398/92da49241ff9061f_Tom_Hiddleston_GQ_Cover.jpg

**Ричард Бёрбедж — современник Шекспира, первый исполнитель роли Гамлета в вероятной первой постановке в 1600—1601 годах в театр «Глобус», в Лондоне. Сам Шекспир предположительно исполнял роль отца Гамлета.

========== Глава 15. ==========

Суббота, 28 апреля 2018 года

Бридпорт, графство Дорсет, Англия

Во дворе вокруг разбитого в нём белоснежного шатра, над небольшим заросшим фонтаном посередине клумбы, у поросшей мхом фигуры купидона, между служившими живой высокой изгородью деревьями висели рваные клочки тумана. Было раннее утро, в доме царила сонная тишина, снаружи радостные птичьи трели приветствовали новый день. Том вышел на пробежку, едва рассвело. Ему плохо спалось, а с приходом утра не сиделось в тесной спальне с яркими стенами и низким бревенчатым потолком. Он не беспокоился о чем-то конкретном, скорее волнение о совокупности сразу нескольких вещей не давало ему уснуть. Хиддлстон прокручивал в голове свои крайние пробы, из-за которых застрял в Лос-Анджелесе на целую неделю, с каждым днём всё больше отчаивался получить роль и всё сильнее опасался опоздать на собственную свадьбу. «Метро-Голдвин-Майер» в лице Барбары Брокколи, стоявшей во главе продюсерской команды, кривил губы, вскидывал брови и предлагал прийти снова на следующий день. От Тома требовалось то разучить несколько диалогов, то на экранной пробе сыграть сцену без слов, то продемонстрировать свой уровень владения сценическим боем. Его рассматривали под всеми углами, его просили раздеться, его отправляли на примерку и грим, делали пробную фотосъемку. Это, вне всяких сомнений, было самое многоступенчатое, самое изнурительное, самое морально сложное прослушивание во всей его карьере. Тому не сказали «нет», но и к «да», вероятно, пока не склонялись, а он очень хотел роль. Он загорелся ею, когда Кристиан Ходелл ещё в самом начале зимы пригласил его в офис для разговора, и с того дня упорно готовился. Ходил в тренажерный зал, занялся джиу-джитсу и боксом, посещал стрельбище, погрузился в изучение серии, читал книги и пересматривал фильмы. Всё ради роли, которую рано или поздно на себя хотел бы примерить, вероятно, каждый британский актёр. Казалось, даже пресса работала Хиддлстону на руку. С конца октября, когда Том и Норин впервые показались на публике официально в качестве пары — на премьере «Шантарама» в Лос-Анджелесе, обсуждение вращалось только вокруг них: новая любимая в Голливуде британская пара! Что за колечко на пальце Норин Джойс? Том Хиддлстон — новый Джеймс Бонд? Но, какая бы у него не была физическая подготовка, как точено не сидел бы на нём смокинг, насколько глубоко не изучил бы он предысторию персонажа, как бы ни исследовал его психологию, какой бы поддержкой СМИ, Интернета и фанатов не заручился, Том не нравился Барбаре. Она, не утруждая себя проявлением уважения хотя бы к массиву проделанной работы, прямо сообщила ему об этом. И наибольшим своим успехом Хиддлстон считал факт того, что несмотря на это его не выперли с проб в первый же день, а несколько раз кряду пристально к нему присматривались. Но он уже пытался смириться со своим провалом, пока даже не получив официального отказа.

Других потенциальных проектов не было. БиБиСи как-то невнятно покачивались в сторону второго сезона «Ночного администратора», но эти разговоры велись в праздном порядке за чашкой кофе как-то между делом. До Тома доходили отголоски размышлений над продолжением «Конга», в котором ему, если и могло что-то достаться, то эпизодическая роль воспоминаний главного героя о своей неспокойной молодости, но ничего конкретного. «Марвел» пересчитывали первые кассовые сборы новых «Мстителей» и пока не торопились выделять из полученной суммы бюджет на продолжение. Наступило давно предрекаемое Кристианом мертвенное затишье. В феврале Тому исполнилось всего тридцать семь, и он не был готов так рано оказаться на актёрской пенсии, забытым и не востребованным. А что более важно, сегодня ему предстояло жениться на Норин Джойс, и создавать свою семью безработным и растерянным Тому не нравилось.

Ему вспомнился разговор с отцом, и Хиддлстон вдруг раздраженно ускорил шаг, словно мог от этого убежать. Ещё осенью он сам позвонил отцу, чтобы сообщить о том, что обручился с Норин, и вместо поздравления или его обычного сухого «Я тебя услышал», натолкнулся на вопрос:

— Ты наконец уходишь из актёрства?

Том выдержал паузу непонимания взаимосвязи, и отец, не получив ответа, заполнил её:

— У меня есть контакт с кое-кем в Кембридже, тебе бы нашли ставку преподавателя… скажем, на отделении классической филологии.

— Пап, к чему это?

— Ох, Томас, не огорчай меня. Ты ведь не можешь продолжать перебиваться игрой, если собираешься вступить в брак и взять на себя ответственность за детей, которые в нём появятся. Ты ведь никогда не был глупым мальчиком. Упрямым — да, но не глупым.

Хиддлстон тогда едва сдержался, чтобы не выпалить в ответ, что отец, несмотря на свою успешность в фармакологической промышленности, никогда не был хорошим отцом, и уж тем более не состоялся хорошим мужем, и чтобы не бросить трубку. Теперь, прокручивая в голове тот телефонный разговор, Том до судороги в челюсти сжимал зубы и бежал так быстро и порывисто, что у него сбилось дыхание и в легких начало болезненно жечь. Он заставил себя замедлиться.