Пять поросят

- Он не поддержал теорию самоубийства? - поинтересовался Пуаро.

Фогг покачал головой:

- Нет, этот вариант изначально не имел под собой твердой основы. Вы не думайте, Деплиш сделал всё возможное. Он был великолепен. Нарисовал живописный портрет великодушного, погрязшего в страстях, темпераментного мужчины, внезапно воспылавшего нереодолимой страстью к юной красотке, поразившей его воображение. Затем — его ужас и отвращение к самому себе; угрызения совести за то, как подло он обошелся с женой и детьми; неожиданное решение покончить со всем этим. Вот выход для настоящего мужчины. Должен признать, впечатляющее выступление. Слушая Деплиша, вы не могли сдержать слёз. Перед глазами возникал образ несчастного человека, разрывающегося между страстями и нравственным долгом. Эффект был потрясающий. Только когда он кончил говорить, и чары спали, показалось невозможным сопоставить описанную им мистическую фигуру с личностью Эмиаса Крэйла. И вообще — не такой он был человек. И Деплиш не имел никаких доказательств обратного. Могу сказать о Крэйле с большей уверенностью, чем о ком-либо ещё, что у этого человека не наблюдалось даже зачатков совести. Безжалостный, самовлюблённый, уравновешенный и счастливый эгоист. Некоторые принципы он имел только в отношении живописи — не думаю, что он мог написать небрежную, плохую картину — ничто не заставило бы его поступить так. Но что касается остального, это был полнокровный человек. Он любил жизнь. Любил страстно. Самоубийство? Только не он!

- Полагаю, не лучший выбор защиты?

Костлявые плечи адвоката сдвинулись.

- А что ещё можно было сделать? Они не могли махнуть рукой на факты. Слишком многое свидетельствовало против неё. Яд был у неё — она признала, что выкрала его. Налицо было всё, чего душа желала — мотив, орудие, возможность.

- Можно было попытаться доказать, что всё это специально подстроено.

Фогг резко возразил:

- Она призналась практически во всем. В любом случае, это слишком притянуто за уши. Вы подразумеваете, что кто-то убил его и обставил дело таким образом, как будто это сделала она.

- Думаете, эта версия не годится?

Фогг медленно проговорил:

- Боюсь, это так. Вы предполагаете существование таинственного мистера Икс. Ну и где нам искать его?

- Очевидно, далеко ходить не надо. В деле замешаны пять человек, которых можно рассматривать в качестве подозреваемых.

- Пятеро? Постойте-ка. Там был старый дурень, думающий только о том, как бы приготовить очередное жуткое варево. Опасное хобби — но сам он совершенно безвредное создание. Рассеянный, как Ньютон. Не вижу его в образе мистера Икс. Потом девчонка — эта пыталась бы сплавить на то свет Кэролайн, но не Эмиаса. Так, кто ещё… Биржевой маклер — лучший друг Эмиаса. Друг — убийца? Распространённый сюжет в детективных романах, но не в жизни. Вроде бы больше никого… ах, да — проказница-сестрёнка, но она явно не в счёт. Итого четверо.

- Вы забыли о гувернантке.

- Да, верно. Пропащие люди эти гувернантки, о них никто никогда не вспоминает. Хотя я что-то смутно припоминаю… Среднего возраста, говорит прямо, в работе безукоризненна. Наверное, какой-нибудь психолог сказал бы, что она воспылала постыдной страстью к Крэйлу и убила его. Задавленная одиночеством старая дева. Нет, никуда не годится — я просто не верю в это. Если память меня не обманывает, она вовсе не невротичка.

- Времени прошло немало.

- Лет пятнадцать-шестнадцать. Нельзя ожидать, что мои воспоминания окажутся такими уж четкими.

- Напротив, - возразил Пуаро. - Вы помните всё с поразительной ясностью. Это потрясающе. Вы всё ещё видите это, не так ли? Вы говорите, а эта картина предстаёт перед вашими глазами.

- Да, вы правы — я вижу это. Совершенно отчетливо.

- Что мне чрезвычайно интересно, друг мой, так это — п о ч е м у?

- Почему? - Фогг обдумывал вопрос. Его тонкое умное лицо выражало осторожный интерес. - Действительно, почему?

- Ч т о вы видите столь отчётливо? Свидетелей? Адвоката? Судью? Обвиняемую на скамье подсудимых?

Фогг тихо произнёс:

- Ну конечно — вот причина! Вы ухватили самую суть. Я всегда буду помнить

е ё... Это, конечно, вздор, романтика... В ней что-то было. Не знаю, была ли она по-настоящему красива. Не очень молодая, усталое лицо, круги под глазами. Но она являлась главным действующим лицом этой драмы. Она то и дело погружалась в себя, мыслями уносилась куда-то далеко, оставив телесную оболочку покорно слушать, что говорят, и вежливо улыбаться. Она вся состояла сплошь из полутонов и контрастов. И несмотря ни на что, в ней было больше жизни, чем в той, другой — с потрясающей фигурой, красивым лицом и юной первобытной силой. Я восхищался Эльзой Грир, потому что в ней был стержень, потому что она могла бороться, потому что она мужественно перенесла все страдания и не дрогнула. Но восхищался я и Кэролайн Крэйл, потому что она н е б о р о л а с ь, а погрузилась в свой мир полутеней. Она не проиграла сражение, потому что не сражалась.

Он осёкся.

- Я уверен только в одном. Она любила человека, которого убила. Любила настолько сильно, что часть её умерла вместе с ним…

Мистер Фогг, королевский адвокат, умолк и провёл пальцем по краю стакана.

- Что это со мной? - проговорил он. - Кажется, я говорю очень странные вещи. Знаете, я тогда был совсем неопытным юнцом. Просто честолюбивым юношей. Всё это произвело на меня громадное впечатление. И всё-таки я уверен - Кэролайн Крэйл была замечательной женщиной. Я её никогда не забуду. Нет — никогда.

Глава 3.

Молодой адвокат.

Джордж Мэйхью был осторожен и уклончив.

Конечно, он помнит ту историю, но не слишком хорошо. Дело поручили его отцу, ему же было всего девятнадцать.

Да, страшная поднялась шумиха. Всё-таки Крэйл был знаменитостью. Его картины прекрасны — действительно прекрасны. Две из них красуются в галерее Тейта. Это вам не что-нибудь.

Он просит прощения, но ему не совсем понятен интерес месье Пуаро к этому делу. Ну надо же, д о ч ь ! Неужели? Канада? Он-то всегда думал, она живёт в Новой Зеландии.

Джордж Мэйхью расслабился и разговорился.

Да, страшный удар для девушки. Он ей глубоко сочувствует. Было бы гораздо лучше для неё вообще не знать правды. Незачем было рассказывать ей теперь. Ей нужна правда? Хорошо, но что ей ещё неизвестно? В любом случае есть газетные отчеты. Сам он практически ничего не знает.

Нет, к сожалению, у него нет каких-либо поводов сомневаться в виновности миссис Крэйл. Хотя в какой-то степени её можно понять. Жить с художником — нелёгкое бремя. Крэйл, понятное дело, путался то с одной женщиной, то с другой. Возможно, она была властной и не могла смириться с изменой. Сейчас она бы просто развелась и как-нибудь пережила разрыв.

Он осторожно добавил:

- Дайте-ка вспомнить... м-м… полагаю, девчонкой, замешанной в деле, была леди Диттишем.

Пуаро подтвердил, что это так.

- Газеты то и дело напоминают о той истории. Она уже не раз разводилась. Думаю, вы знаете — она очень богата. До Диттишема была женой какого-то знаменитого исследователя. Она всегда более или менее на виду. Настоящая светская львица.

- Или охотница за чужой славой, - предположил Пуаро.

Эта мысль неприятно удивила Мэйхью. Его лицо выражало сомнение.

- Что ж, возможно... да, наверное, это так.

Казалось, он напряженно обдумывает этот факт. Пуаро спросил:

- Миссис Крэйл являлась клиентом вашей фирмы на протяжении многих лет?

Джордж Мэйхью покачал головой:

- Напротив. Её адвокатами были Джонатан и Джонатан. По некоторым обстоятельствам мистер Джонатан решил, что не сможет должным образом защищать интересы миссис Крэйл, и договорился с нами — с моим отцом - что мы возьмем это на себя. Вы правильно поступите, месье Пуаро, если встретитесь со старым Джонатаном. Он отошёл от дел — как-никак, ему за семьдесят — но он хорошо знал семью Крэйл, и он мог бы сказать вам куда больше. Я не могу сообщить ничего нового. В то время я был совсем мальчишкой. Не думаю, что я вообще присутствовал в суде.