Крепость Луны

- Знаете что, господин Рубовский, - зашипел я. - Вы, конечно, ведёте это дело, в коем я по нелепой случайности оказался обвиняемым, но вы не должны забывать, что вы ниже меня по сословию. Ни-же, - добавил я с нежностью, а потом с упоением заметил, как задрожала у Рубовского челюсть и звякнули зубы.

- Мы ему дали эликсир правды, - с улыбочкой, скрывающей тик, ответил Рубовский.

- Я запомню, - я тоже улыбнулся и незаметно надавил на родинку: теперь, даже если меня будут поить уничтожающими память зельями (в чём я не сомневался), то всё происшедшее запомнит книга.

- Попробуйте, - согласился Рубовский, и веки ещё сильнее опустились на зрачки, - однако нам пора перейти к делу. Как вам известно, при внеплановой проверке выяснилось, что в архиве нет важной папки. Члены комиссии вызвали сотрудников нашего отдела, после чего были проведены обыски у работников всего отдела, в котором вы работаете. Похищенные документы нашли именно у вас, поэтому вам и представлено обвинение. Однако вы смеете отрицать попытку хищения, не так ли?

- Совершенно верно, - кивнул я.

- И это, я должен сказать, весьма неразумно, ибо все доказательства против вас.

- Простите великодушно: какие доказательства?

- Документы в ящике отцовского, а теперь вашего стола.

- А вы не допускаете мысль, что их могли мне подкинуть?

- О, вероятность сия невероятно мала, ибо ваш отец умел пользоваться магией, и охранных заклинаний, даже при поверхностном обзоре, наши жандармы обнаружили больше сотни.

- Зачем же мне класть документы не куда-нибудь, а в ящик отцовского стола? Вам не кажется это глупым для человека, который служит...

- Лучше - служил, - вставил Рубовский.

- ...служит в сыскном агентстве?

- Вы просто не думали, что кто-то будет проверять наличие документов. К тому же, зачем их забирать навсегда, если можно сделать копии?

- Для чего же? - устало поинтересовался я.

- Это вам лучше знать.

- Мне?

- Вы - преступник, а преступник всегда лучше следователя знает, для чего ему нужны гадкие результаты его мерзких преступлений.

- Преступник, - задумчиво проговорил я. - Роль, конечно, заманчивая, но я не буду её играть.

От бешенства Рубовский затрепетал:

- Так я, по-вашему...

- По-моему, вы вообразили себя Шекспиром, во власти которого раздавать роли.

- Пусть будет так, - подумав, выдавил из себя Рубовский. - Но всё-таки приготовьтесь петь. - Он положил на стол лист пергамента, перо и чернильницу. - Это ваше признание, самое чистосердечное признание на белом свете. Оно уже готово, вам остаётся только подписать.

Я весело посмотрел на коллегу.

- Моя подпись к вашим услугам, - и я плюнул прямо на слово "признание".

Рубовский, внешне спокойный, как древняя гора Уральского хребта, поднялся и постучал в дверь. Снаружи её открыл П.В.

- Будьте добры, верните господина Переяславского в его камеру, но через час вновь доставьте ко мне. Мы выпьем с вами чаю, а Николай Иванович хорошо подумает над всем, что было предложено ему с такой добротой и обходительностью.

Меня провели мимо главного следователя, которого я не оставил без внимания и скривил презрительную рожу.

Прошедший час, разумеется, ничего не дал. Мне сознаваться было не в чем. Я пытался подавить страх перед избиением, которое было так же неизбежно, как падение камня из разжатой ладони.

На этот раз П.В. шепнул мне при выходе:

- Слушайте Эраста Владимировича. Делайте все, что он вам говорит-с. Так лучше будет-с.

- Для кого лучше? – вспыхнул я, отступив от надзирателя на пару шагов, как от больного проказой.

- Для вас, для нас, для всех, Николай Иванович.

- Нет, П.В., лучше будет только для господина Рубовского, а мне, видите ли, не хочется, чтобы ему было хорошо. Такая вот у меня маленькая прихоть.

Надзиратель надул усы, обиженный тем, что я не оценил его доброе намерение защитить меня. Впрочем, я сомневаюсь, что он ничего не знал о тех способах, которыми Рубовский делал себе блестящую карьеру. Просто из-за трусости желал остаться в стороне. Уж простите, дорогой мой П.В., если эти воспоминания вы изволили прочесть, и они обидели вас, но таково моё мнение о вас. От труса до предателя - один шаг, так я думаю.

Меня вновь завели в комнатку. Маленький Рубовский ждал, переплетя над столом коротенькие полные пальчики. Великан-помощник всё так же стоял в углу, словно и не покидал его.

- Уверен, вы хорошо подумали.

Следователь наклонился и протянул было руку под стол, но я остановил его.

- Нет, нет, лишняя трата времени, - заверил я. – Вы получите тот же автограф, что и прежде. Я своих слов не бросаю на ветер. Что сказал, то сказал.

- Вы так молоды и не всего понимаете в этой жизни, - картинно вздохнул Рубовский.