Страница 22 из 144
«Не надейтесь, господин Ярый! А за спасение буду благодарен. Что ещё?»
«Ничего. Спи, если на нарах это возможно. До связи».
Я спрятал перо и чернильницу в Ламбридажи и положил на неё левую руку.
- Спрячься в самой себе!
Чёрный том превратился в облачко дыма, которое тут же втянулось в родинку. Моя рука хлопнула по столешнице, потеряв опору.
Я снова лёг и, утомлённый впечатлениями, уснул. Не помню ни одного сна, который снился в ту ночь. Казалось, я только смежил веки, как в них ударил жёлто-оранжевый луч, вырвавшийся из-за облаков.
Громыхнул замок, и в проёме показался П.В.. Я перевернулся на бок и только потом сел.
- Доброе утро, господин Переяславский. Благоприятно изволили почивать?
- Отлично.
Один помощник налил в умывальник свежей воды, другой поставил на стол тарелки и приборы, выглядевшие очень даже сносно для острога. Простого человека так уж точно не накормят, сразу подумал я.
- Наверняка, вы изволили взалкать?
- Чуть-чуть, - признался я.
- Тогда прошу присесть. Приятного аппетита.
П.В. удалился вместе с помощниками, оставив меня пожинать плоды острожской кухни. Эти плоды оказались приятными на вкус. Вероятно, готовились они отдельно.
Через час вновь явился надзиратель и пригласил прогуляться:
- Вас вызывают на допрос, господин Переяславский.
Столовые приборы пересчитали, вежливо загородившись спиной. Потом (уже менее вежливо) обыскали с ног до головы и провели по унылым коридорам в тусклое неуютное помещение с единственным запылённым окошком.
За пустым столом сидел главный следователь Западного отделения (я догадался, что это он, по мундиру, а также учитывая собственную должность). На мгновение показалось, что это упитанный сынишка одного из начальников забрёл в комнатушку, но потом я разглядел морщины, вислые щеки, неестественно большие для мальчика руки и понял, что передо мной зрелый, лучше сказать, полностью вызревший и начинающий потихоньку стареть мужчина. Веки его почти закрывали зрачки, и невольно создавалось впечатление постоянной дремоты.
В углу стоял дяденька богатырского телосложения, с неприятнейшей миной и красными, торчащими из-под соломенных волос ушами. Я сразу догадался, для чего он здесь.
- Садитесь, господин Переяславский, - сказал главный следователь. Голос у него был сладко-приторный, бархатный, с женскими нотками. – Меня зовут, если вы ещё не знаете…
- Увы, не знаю, - перебил я самым неделикатным образом, чтобы показать: имена начальников только потому, что они начальники, я знать наизусть не обязан.
Следователь приподнял веки, обнажив в глазках мышиного цвета искорки удивления, переходящего в раздражение и желание поквитаться.
- Меня зовут Эраст Владимирович Рубовский. Я главный следователь Западного отделения.
- Так и думал, - пробормотал я не без намерения.
- Простите?
- Весьма рад встречи, - я опустился на стул.
- Я тоже. Да, как видите, обстановка не радостная.
- Ага. Цветочков маловато, - кивнул я. - Люблю цветочки.
Мой лёгкий, беззаботный тон не понравился Рубовскому: я почувствовал, как воздух стал плотнее.
- Неловко говорить, но такова моя жестокая обязанность. Я возглавляю, как вы догадались, дело по злостному хищению ценных документов, на которых стоит гриф "Секретно".
- Догадаться не трудно, - вставил я.
- Это хорошо. Однако вы должны так же догадаться, что являетесь главным подозреваемым. И пока единственным.
- Значит, писарь Дмитрий, с которым я работаю, уже дал показания?
Рубовский медленно моргнул и ответил, глядя мне в глаза:
- Сразу. Он подтвердил свою невиновность и освобождён.
- При помощи какого же способа вы убедились в невиновности Дмитрия? - не повышая голоса, но с силой спросил я.
- А вам бы хотелось, чтобы он разделил с вами вину, господин Переяславский?
Я скривился и, не поворачиваясь, указал пальцем на угол помещения.
- Разумеется, я рад, что Митя невиновен. Просто тип, стоящий позади меня, навевает мысль, что ваши методы получения правды от подозреваемых противозаконны.
- Что вы говорите?.. – голос Рубовского был мягок до безобразия. Ему бы веер в руки, и вышла бы дама приятная во всех отношениях, которая первой услышала новость о похищении губернаторской дочки.
- А то и говорю, что пока этот молодец не покинет помещение, я говорить не буду.
Рубовский хмыкнул, но промолчал.
- Отвечайте, что вы делали с Дмитрием!
- О, не кричите на меня...