Страница 24 из 144
Трудно описать, какие изменения произошли с лицом Рубовского. Он посерел, как зимнее небо в ненастный день, черты исказились, нижняя губа отвисла и на ней показалась слюна.
Прошла, наверное, целая минута прежде, чем Рубовский кое-как справился с собой и обратился к помощнику звенящим голосом:
- Захар, объясни этому юноше, что думать, конечно, не запретишь, но говорить вслух такое никто не смеет, даже такой зазнавшийся мальчишка, как он.
Припасённый для этого случая помощник в три шага преодолел полкомнаты и ударом в ухо повалил меня вместе со стулом на пол. Схватив за шиворот, Захар угодил мне в солнечное сплетение. Я лишился воздуха и снова растянулся на полу.
- Ждать, что вы попросите прощения за нанесённое мне оскорбление, я полагаю, бессмысленно, - нежным голоском пропел Рубовский, - но признание вы подпишите.
Я не спеша поднялся.
- А ты подлец, Эрастушка.
Рубовский закатил глаза.
- Захарушка, в слове «подлец» шесть букв. Пожалуйста, начисли столько же.
Детина пустил в меня кулак, но я отразил его заклинанием и сам ударил в живот. Захар согнулся, а я мановением пальца пустил в Рубовского стул, который рассёк ему щёку и повалил под стол. Мой удар, налитый яростью и презрением ко всякой подлости, повалил даже такого огромного мужика, как Захар.
- Ваши методы я презираю! - крикнул я и направил руку на дверь.
Но она не поддалась.
Огненная верёвка вырвалась из-под стола и обвила меня. Я тут же рассёк её клинком серебряного луча и, нагнувшись, приложил ладонь к затылку Захара и шепнул:
- Долой сознание!
Гигант рухнул без чувств.
Стол скрипнул, сделал сальто и чуть не сбил меня с ног. За ним воздух разрезал поток пламени, от которого я заградился невидимым щитом, и поток опалил крашеные стены. Поднявшийся Рубовский выглядел и рассерженным и потрясённым. Вероятно, ещё никто не сопротивлялся при дознании.
- Вы заплатите, юноша! - Рубовский отразил молнию, пущенную мной, и та вырвала из стены куски камня.
- Я ли должник? – удалось мне сострить и вытереть выступивший на лбу пот.
Я, став прозрачным, пропустил сквозь себя световой клинок следователя и оживил стул, который схватил Рубовского за лодыжку. Он пошатнулся, но успел что-то каркнуть.
Звериный то был язык или нет, я так и не понял, но на мгновение ослеп. Этого мгновения хватило, чтобы услышать хлопок и страшный удар и скрежет. Я ощутил за спиной холод стены, а когда зрение вернулось, увидел, что прижат к стене огромной железной скобой, вошедшей острыми концами в камень.
Руки мои оказались свободны для заклинания, в результате, Рубовский кувыркнулся и ударился головой о пол. Сильным был удар или не очень, но следователь выпустил ещё одну огненную бечеву, которая оплела мои запястья.
Вероятно, толстым стенам не удалось сдержать грохот, сопровождавший этот бой, поэтому дверь распахнулась, и в помещение ворвались охранники. Они замерли, не понимая, что произошло, и стояли так, пока не протиснулся надзиратель.
- Что такое... - он испуганно озирался, и жирные щёки его дрожали. - Эраст Владимирович, что с вами?
Рубовский принял помощь охранников, которые подняли его. П.В. с недоумением уставился сначала на меня, потом на Захара, лежащего на полу без движения.
- Это нападение на следователя, - прохрипел Рубовский, который едва держался на ногах. Кровь струилась по его лицу, волосы слепились в кокон.
П.В. некоторое время бестолково разевал рот, пытаясь сложить какую-то фразу
- Господин Переяславский, - наконец проговорил он, - я обязан перенаправить вас в специальную камеру.
Я был сражён морально, однако нашёл в себе силы, чтобы сказать Рубовскому:
- А ты, Эрастушка, не думай, что мы с тобой рассчитались.
П.В. даже хрюкнул от изумления, услышав мои слова.
- Я и не думаю, - сказал Рубовский, уводимый из помещения, - ты полжизни просидишь в камере ещё и за то, что посмел поднять на меня руку.
- Моя карьера падёт только с твоей карьерой, обещаю...
- Посмотрим, юноша. Но владеете вы магией слабо.
Я задохнулся от последних слов.
"Иногда только враг скажет правду", - говорил отец.
Только теперь мне стало по-настоящему тяжело на сердце, не просто тяжело, а как-то гадко.
А П.В. качал головой:
- Я-то думал, что вы... приличный молодой человек... А вы вот как...
- Вы, в самом деле, думаете, что я, носящий фамилию Переяславских, стал бы нападать на следователя?