Страница 6 из 100
– Я н-не… – снова что-то пролепетал Георг.
– Ведь я тот, кто помог прорасти твоим цветам, продолжая быть рядом с тобой постоянно и всюду. Тот, кого ты ждал, и я чувствовал это в каждой твоей улыбке, в каждом вздохе… Неужели ты не узнал меня, которым так восхищался, читая обо мне книги?
Георгий, наконец, найдя платок, вытирал им взмокшее лицо, губы и руки. И отрицательно качал головой.
– Ты лжешь! – чуть резче сказал гость. – Ты узнал меня. Узнал, но боишься. Мне не нужно от тебя ничего, не бойся… – снова более ласково продолжил он.
Георгий несколько недоверчиво глядел на него, склонив голову набок, продолжая промакивать вспотевшее от страха лицо и удивляясь, как он еще в сознании.
– Да, я узнал, – спустя несколько мгновений негромко признался мужчина.
«Этого не может быть, это бред», – повторял про себя Георгий.
Гость степенно кивнул.
– Жаль, что на это у тебя ушло больше времени, чем я ожидал.
– Но я давно не звал тебя, давно не думал о тебе… – несмело возразил Георгий. – И мне казалось, ты совсем иной…
– Какой же? – иронично улыбнулись в ответ. – С рогами, копытами и хвостом? Не думал, что ты столь стереотипен. Но легко могу организовать и первое, и второе, и третье, и даже больше...
Прозвучало зловеще.
– Но зачем ты пришел теперь, когда мои детские желания отступили в сторону? Теперь, когда я больше не зову тебя? И почему не приходил тогда, когда я отчаянно звал?
***
– Эй, Зигельман*! Как поживает твоя еврейская мамочка?
Юноша остановился на месте, как только его настигли слова одноклассников.
«Опять будут бить», – безучастно подумал он, аккуратно откладывая в сторону старенький поношенный рюкзак. Сменить его не на что. Если порвут, придется учебники в школу носить в руках. Тогда их непременно растащат, как в прошлом году, когда рюкзак спрятали девочки из параллельного класса.
– Господи, как же ты это терпел? – обреченно вздохнул он, поворачиваясь лицом к своим мучителям. – Почему ты не нашлешь на них кару небесную?
– Гляди! – хохотали мальчишки, откровенно забавляясь. Впрочем, теперь одергивать его стало не так весело. Они и сами не заметили, когда он стал безразличен и молча сносил их насмешки. А ведь вначале это было куда веселее. – Мамочкин Жоржик уже приготовился к заслуженной трепке.
– Если у тебя совсем нет времени на меня, Господи, пошли хотя бы Дьявола, чтобы он и их испытал тоже... – едва шевеля губами, произнес юноша, неосознанно делая несколько шагов назад, словно отступая от опасности.
– Правильно, Зигельман, бойся и беги! А то ишь чего удумал – по моей земле безнаказанно ходить!
Йося всегда считал всё своим: девочку, которая понравилась Жорику в пятом классе; школьный дневник с отличными отметками, который он в прошлой четверти взял без спроса, чтобы затереть фамилию и похвастаться дома родителям; карманные деньги, которые Жора копил маме на подарок два года, чтобы на день рождения купить ей красивые туфли; его новый пиджак, за который мама так долго улыбалась дяде Пете; друга, которого так запугали, что теперь он боялся даже здороваться, проходя мимо по коридору.
– Что подставлять, Господи, если обе щеки уже избиты? – наивно вопрошал Жорик, отступая еще на шаг.
А неприятель уверенно надвигался.
Очередная порция тумаков – и Жора лежит у входа в школьный двор. Рюкзак, который он силился уберечь от ненасытного Йоси, безбожно распотрошили, лишив всякой надежды на его восстановление.
Прикрывая руками голову (мама всегда говорила, что беречь надо в первый черед именно голову), юноша отстраненно думал о том, что имя Иосиф, которое друзья его врага сокращали в звучное Йося, имеет те же исторические корни, что и родня Зигельманов. Так почему у Йоси есть все, о чем Жорик только мечтает, а он даже не может себя защитить?
Георгий мимолетом глянул на непрошеного гостя и снова окунулся в воспоминания из юности и детства, словно в ушат холодной воды.
– Йося, ну миленький, пожалуйста, пойдем сегодня на танцы!
Юноша снисходительно глянул на девушку, уже полчаса умолявшую пойти с ней вечером на дискотеку, и перевел задумчивый взгляд на Жору.
– Эй, прыщавый! – окликнул он, игнорируя мольбы одноклассницы, давно строившей планы по завоеванию завидного жениха, коим все считали Иосифа.
«Отзываться нельзя, – упрямо твердил себе заметно повзрослевший Георгий, иначе он окончательно растопчет. Не откликаться тоже нельзя, иначе опять изобьет. Черт бы побрал эти подростковые прыщи! А ведь он уже начинал забывать обо мне».