Страница 66 из 72
** Аран Эйниор — (синд.) Верховный Король, именование вала Манвэ на синдарине.
Эльберет — (синд.) именование Варды, супруги Манвэ
Эру Илуватар — (квен.) Единый Всеобщий Отец, создатель Арды
Комментарий к Глава 17. Echuir
хэрвэн/хэрвэс (herven(n)/ herves) — (синд.) муж/жена (супруги)
========== Глава 18. Herve
Супруг
День ото дня потихоньку расцветала весна, овладевая лесами. Распускалась листва на деревьях, птицы вили гнёзда и звонкими трелями приветствовали солнце, всё дольше задерживающееся в небесах. Но в моей жизни, несмотря на новый статус супруги, ничего не менялось. Ровным счётом ничего — я всё так же наблюдала приезды и отъезды стражей, с которыми крепость покидали отец, Фернрод и пришлый старик-адан, и по-прежнему не всегда знала момент, когда новообретённый супруг возвращался назад.
Мои дни походили друг на друга, как горошины из одного стручка, и единственной отрадой снова стала мастерская — едва закрывалась непроницаемо-толстая дверь, отгораживая от прочих звуков, как в моих мыслях возникал лёгкий шепоток, который обычно предшествовал началу творения. И с замиранием сердца я прислушивалась к нему, осторожно пробуя возвратить к жизни навыки, которыми всегда так гордилась и которые после возведения статуи Сэльтуиль никак не желали проявлять себя.
Сейчас я чувствовала, что они пробуждаются. И не последнюю роль в этом играла выпрошенная у Миргола перед свадьбой цепь его ученика — изящные переплетения серебристых звеньев и зелёных листочков будили в сердце мечты о весне, а её расцвет за стенами дворца побуждал действовать. И я потихоньку работала — плавила серебро, гранила крошечные осколки камней, последних из истощённых старых запасов… Занимала себя как могла. И вскоре уже не без удовольствия разглядывала результат трудов: два серебряных жёстких браслета, выложенных завитками цепи с листьями и россыпями крошечных зелёных гранатов, выгодно оттенивших сияние серебра.
Я надела одно из украшений на правую руку и защёлкнула на запястье. Размер подошёл безупречно, да и не удивительно — браслет с алыми камнями переделывался и подгонялся под мои руки столько раз, что ошибиться сейчас было бы совсем позорно. Оставалось надеяться, что и второе украшение придётся впору — более массивное и широкое, потребовавшее больше времени, трудов и серебра, но и рука, которой оно предназначалось, была побольше моей…
Вертя в пальцах и в сотый раз придирчиво разглядывая результат трудов, я задумалась. Взгляд упал на запястья: алые камни на левой руке — память; зелёные на правой — надежда… Минувшее и грядущее. Жизнь… И внутренний голос шептал, что дальнейшее её течение ещё далеко не определено́, и что многое зависит от того, как будет принят мой дар…
Я поднялась из-за стола, крепко стиснув потеплевший от бесчисленных прикосновений предназначенный супругу браслет. Наспех убрала инструменты, погасила огонь и задула свечи — тесная комнатка погрузилась во мрак. Поспешив в лабиринт дворцовых коридоров, я прикрыла за собой дверь мастерской, не запирая, — как потом оказалось, в последний раз…
Фернрод в этот раз обнаружился у конюшен — сидел на примятой траве у корней раскидистого дерева, опираясь спиной о ствол, и задумчиво наблюдал, как открываются и закрываются зачарованные дворцовые врата, пропуская сменяющиеся дозоры. Едва завидев меня, он поднялся на ноги и ждал, не сходя с места, пока я приближусь. Сдержанный и серьёзный, как и в день нашей свадьбы. И, наверное, то был последний день, когда улыбка ещё появлялась на его губах.
— Уезжаешь или уже вернулся? — поинтересовалась я, разглядывая его походную одежду, сплетённые за спиной волосы и потрёпанный плащ.
— И тебе доброго дня, дорогая, — попытался отшутиться он, но улыбка вышла кривая, не тронувшая ни голоса, ни глаз.
Поддерживать игру сейчас совсем не хотелось. Я молча ждала более вразумительного ответа, и он это понял:
— Вернулся. И скоро снова буду уезжать…
— Но зачем?! — я шагнула к нему почти вплотную, вглядываясь в лицо, пытаясь поймать взгляд. — Ты не должен! Ты гость…
— И к тому же супруг дочери первого советника короля таварвайт, — тихо ответил он. Но глаз не прятал, и отступать тоже не стал.
— Супруг? — восклицание вырвалось против моей воли, но и дальше хранить безмятежное спокойствие я уже не могла. — Супруг?! Даже в самые тёмные времена истинные супруги способны найти друг для друга время. Тебя же не встретить не то что где-нибудь в личных покоях, но даже в трапезной зале, кажется, ты перестал бывать!
Изумлённо изогнув бровь, он смотрел, не роняя ни слова, пока я не отвернулась, раздосадованная его непониманием, молчанием и безразличием. Соглашаясь стать его женой, я ожидала от жизни чего угодно, но уж никак не бесконечного одиночества.
— Эль… — Его пальцы коснулись моей щеки, скользнули к подбородку, вынуждая приподнять голову и снова взглянуть в лицо. — Эль, дорогая, я не думал, что для тебя это важно…
— Дорогая… — процедила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик и не привлечь лишнего внимания снующих у конюшни стражей, — ты бросаешься этим словом так часто, что и впрямь можно поверить, будто я тебе дорога́. Но за минувшие со дня свадьбы недели ты даже не попытался меня хотя бы поцеловать!
Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от прикосновения его пальцев у подбородка, но вместо этого ощутила несокрушимую ладонь на талии. Он крепко прижал меня к себе, наклонился ниже и прошептал почти беззвучно одними губами:
— Очень сложно пытаться поцеловать супругу, которая дни и ночи проводит в разъездах по лесам или за запертой дверью мастерской.
— Ты… — я дёрнулась, без особой надежды освободиться, но он даже бровью не повёл.
— Что я, дорогая? А сама?..
— Я?! Я приготовила подарок! Для тебя!
Неподдельное удивление и растерянность промелькнули на его лице.
— Для… меня? — И он опустил взгляд, разглядывая протянутый ему браслет. — Эль…
С моей талии исчезли объятия, позволяя незаметно перевести сбившееся дыхание, и Фернрод вскинул передо мной руку:
— Надень сама.
— Кажется, эти слова не так давно я уже слышала.
Но на колкость Фернрод только устало усмехнулся.
Я защёлкнула браслет на его запястье и втайне порадовалась — украшение оказалось точно впору.
— Тебе нравится?
Он задумчиво шевельнул кистью, а я поспешила заверить:
— Я пыталась просчитать и возможность замаха оружием, и наручи, и…
— Всё хорошо, Эль, — тут же успокоил он. — Мне нравится. Очень.
— Правда?
— Да. — Он взял меня за руки, и взгляд его задержался на виднеющихся из-под рукавов браслетах: алый… зелёный… А потом он наклонил голову и коснулся губами моей левой руки: — Благодарю, дорогая.
— Фер…
Но он не дал ничего сказать — перевернул мою правую руку и поцеловал сначала ладонь, потом запястье:
— Мне никогда и никто не делал подобных подарков.
— Наверное потому, что ты ещё никогда не был женат.
Он улыбнулся, но тотчас же оба мы вздрогнули — над головой шелестнули в ветвях перепуганные птицы, и звонко прогудел рог.
— Тебе пора?
— Пора…
Я отступила на шаг назад, но он всё не отпускал мои руки, и пришлось сделать усилие, высвобождаясь. Он отпустил.
— Просто помни, что ты всё же гость таварвайт и не слишком усердствуй в сражениях. Наши стражи тоже способны держать в руках оружие.
— Знаю… Просто хочу, чтобы твоя жизнь стала чуть спокойнее и безопаснее в здешних лесах.
— Она станет такой, если ты возвратишься.
— Непременно, моя дорогая, — засмеялся он. — Ты не успеешь даже соскучиться, дожидаясь моего возвращения.
— Посмотрим…
Остальные слова поглотил новый раскат сигнального рога, и Фернрод быстро наклонился, коснувшись губами моего лба:
— До встречи, Эль.
— Только не забудь сообщить о своём очередном появлении, дорогой мой супруг, чтобы я не оказалась в отъезде.