Страница 43 из 72
— Прости, Мирэль, я немного забылась, — только и оставалось прошептать.
Эллет внезапно улыбнулась такому нелепому объяснению — с сочувствием и нескрываемым облегчением — и понимающе закивала:
— Да-да, бренниль, это всё усталость. Ристир тоже не знает ни покоя, ни сна. Он так ждал этого дня!..
Она осеклась и замолчала, как мне показалось, не договорив. И отвела взгляд. Но тем самым невольно выдала нечто большее — мечты и желания, собственные тайные надежды. Хотя чего уж тут ждать?..
— Бренниль Элириэль! — раздался вдруг громкий оклик со стороны реки, и мы с Мирэль разом повернулись на голос: по ведущей на вершину холма тропинке торопливо взбирался Ристир.
Мирэль снова ухватила меня за руку и потянула к нему навстречу, отозвавшись:
— Мы здесь! Уже идём! Сейчас, дорогой, бренниль нужно ещё немного времени…
Но молодой мастер, успев заметить нас, свернул с тропы и в несколько шагов преодолел крутой косогор. Остановился рядом с супругой, церемонно поклонился и холодно заговорил:
— Бренниль Элириэль, позвольте напомнить, что…
На его сосредоточенном лице застыло откровенно недовольное выражение, и я поспешила остановить отповедь:
— Не стоит напоминать, Ристир, я готова исполнить все обещания, что когда-либо дала.
— Тогда идём, и поскорее. Владыка и гости не станут долго ждать! — Он повернулся и вытянул руку, настойчиво указывая на тропу, по которой поднялся сюда, и не сдвинулся с места, пока я не сделала первый шаг.
— Ристир, — негромко позвала его супруга, — но бренниль нужно хотя бы переодеться, прежде чем идти к гостям…
— Она могла это сделать и раньше, Мирэль, — раздражённо бросил мастер, — владыка не любит долгих ожиданий. Бренниль Элириэль, по-видимому, удобнее так, — язвительно добавил он.
Мирэль хотела ещё что-то сказать, но замолчала под ледяным и сердитым взглядом супруга. Да и я не стала возражать — меньше всего сейчас меня заботил наряд. Но всё же от ответного выпада не удержалась:
— Всё верно, Мирэль, твой супруг, как обычно, прав. Идёмте, — я придержала подол платья и сбежала по обрывистому склону прямиком на тропу, минуя длинный её виток. — Не стоит испытывать терпение владыки, особенно если празднование давно пора начинать. — И устремилась ко входу во дворец, больше не оглядываясь ни на мастера, ни на его жену.
Мирэль оказалась проворнее супруга — она нагнала меня раньше Ристира. Остановила неподалёку от плотно сомкнутых створок зачарованной входной двери, удержала на месте.
— Погодите, бренниль, несколько мгновений уже ничего не изменят.
Я обернулась, дожидаясь чуть замешкавшегося на склоне мастера, а Мирэль тотчас же отпустила мою руку и неуловимой змейкой скользнула в раскинувшийся перед входом по обе стороны от моста цветник:
— Сейчас, мне нужна всего пара минут…
И пока её муж, едва сдерживаясь от открытого выражения недовольства и колких фраз, спускался по склону холма, эллет ухитрилась собрать букет цветов.
— Повернитесь, бренниль, — повелительно скомандовала она, выбираясь на тропинку.
И, прежде чем я успела исполнить её приказ, она сама развернула меня спиной к себе за плечи, а её ловкие пальчики забегали по моим волосам, разбирая спутавшиеся пряди, что-то переплетая, приглаживая и разравнивая. К тому времени, как Ристир добрался до входа во дворец, Мирэль уже закончила с причёской и, удовлетворённо оглядев меня, кивнула:
— Так будет лучше, бренниль, уж поверьте.
— Не сомневаюсь… — ошеломлённая её скоростью и умениями, я подняла руку к тонким косам с вплетёнными гроздьями поздних цветов, но так и не решилась тронуть хрупкую красоту. — Спасибо, Мирэль.
Эллет улыбнулась, перекинула мне через плечо на грудь одну из распущенных прядей и приколола у выреза платья остатки букета собственной фибулой.
— Не драгоценные камни, но…
— Благодарю, мастерица. — Я присела в полупоклоне, а она зарделась и заулыбалась.
Поздние цветы, чуть поникшие от заморозков, пахли горечью. Зелень сочных стеблей потемнела, а пунцовым бутонам уже никогда не раскрыть лепестков, не войти в красоту полновесного цветка… И немалых усилий стоило проглотить такой же горький ком в горле, чтобы ответить широкой улыбкой на заботливость и внимание юной эллет.
— Идёмте… — поторопил Ристир, едва удостоив взглядом и старания супруги, и меня.
По его касанию дверь отворилась, и мы едва ли не бегом проследовали по пустующим коридорам в Тронный Зал.
Зал не пустовал. Как и в тот день, когда Ристир впервые снял покрывала со статуй, здесь собрались очень-очень многие: советники, обитатели дворца, мастера и просто любопытствующие таварвайт. Последних было немало, и далеко не все лица мне были знакомы. Но ведь явно не зря у причала около моста стояло множество лодок: на нынешнее празднование прибыли гости даже из поселения в нижнем течении реки — те, кто уже понаслышке знал о красотах, укрытых в глубине крепости-дворца.
Владыка Трандуиль стоял на ведущих к трону ступенях, мало чем отличаясь от собственного изваяния: тоже прямой, гордый, с высоко вскинутой головой, увенчанной короной осени — точь-в-точь такой же, как и та, что уже была возложена и на его статую. Сходство стало ещё более разительным, когда при нашем появлении он протянул вперёд руку, а затем чуть отступил с середины ступеней поближе к сыну, жестом уступая место Ристиру.
Мастер замешкался у подножия лестницы лишь на мгновение — бросил на супругу мимолётный взгляд, на который она ответила ласковой улыбкой — и тут же, бесцеремонно ухватив меня за руку, потянул за собой по ступеням вверх. Наверное, будь в Зале меньше гостей, он бежал бы, преодолевая по две ступени за шаг. Но под множеством взглядов Ристир всё же пытался сохранить торжественность и обуздать собственное нетерпение, казавшееся мне совершенно нелепым. Едва поспевая за ним, через несколько шагов я всерьёз стала опасаться запнуться либо о подол платья, либо о края ступеней лестницы, которой мастер будто бы и не замечал. Это раздражало — с момента пробуждения что-то слишком часто и весьма бесцеремонно побуждали меня к действиям как Ристир, так и его жена.
Я остановилась. Молодой мастер сделал ещё два быстрых шага вверх, прежде чем сообразить, что больше не тянет меня за собой. Он приостановился и оглянулся — и на его лице, кроме крайнего нетерпения, промелькнула едва ли не мольба. Мне стало жаль его, но и падать с ног под взглядами сотен глаз ничуть не хотелось. Я приподняла низ платья, уверенно проделала оставшиеся шаги и, остановившись перед владыкой, склонила голову в ответ на его приветствие.
— Долгожданное появление бренниль Элириэль позволяет, наконец, открыть собравшимся то, что так бережно и ревностно хранил от посторонних глаз мастер Ристир, — произнёс с лёгкой усмешкой владыка, разглядывая меня.
— Простите моё опоздание, хир Трандуиль. — Я приняла протянутую им руку и приблизилась. — Никогда не предполагала, что моё отсутствие может создать сложности для всех собравшихся полюбоваться искусностью наших мастеров.
Ироничная усмешка владыки стала шире. Он оглядел меня с ног до головы ещё раз, задержавшись на вплетённых в волосы цветах, и произнёс вполголоса — так, чтобы сказанное не достигло гостей:
— Никогда не замечал излишней скромности или простоты в твоих нарядах, Эль. Как помнится, ты всегда предпочитала сияние самоцветов ароматам цветов или трав.
— Просто сегодня я не стремлюсь соперничать в роскоши украшений с хириль Сэльтуиль, мой повелитель, — ответила я.
А Трандуиль только в очередной раз усмехнулся и перевёл внимание на Ристира.
— Ну же, мой друг, давай, — в точности повторил владыка сказанные весной слова.
И снова, едва спало покрывало, по зале прокатился восторженный вздох гостей, заставляя молодого мастера счастливо просиять. Он протянул руки к супруге, и Мирэль легко взбежала по ступеням к нему, обвила рукой его талию и спрятала лицо на плече, не в силах сдержать слёзы радости от завершения столь долгих трудов. Со словами благодарности владыка быстро обнял молодую чету и отвернулся, давая возможность обменяться словами наедине. Затем приблизился к Леголасу, с жадным интересом разглядывающему статую матери, ободряюще коснулся его плеча. И что-то негромко произнёс сыну, прежде чем повернуться к народу и огласить начало празднества. Словно прорывающая плотину вешняя вода, по зале понеслись движение и гул голосов, звонкий смех и громкие разговоры, восторженные восклицания, обсуждения и споры, неизбежные среди собравшихся. Истинные мастера не могут долгое время торжественно молчать!