Страница 40 из 72
— Это наша земля и наш лес, каун. Эти твари опять объявились вблизи поселений! И никто не способен сказать, что сейчас происходит за границами охраняемого кольца…
— Только не ищи ответов в одиночку, Эль, — негромкий ответ заставил меня замолчать. — Эти ответы ищут и без тебя…
— В одиночку не стану, но знать я должна!
Он оставил восклицание без внимания и снова отвёл глаза. Нарочито медленно огляделся по сторонам, задержавшись на резных узорах колонн и дверей, кованых светильниках и ажурном кружеве металлических решёток, наполовину скрытых под сводами потолка.
— Достойная крепость, — обронил он.
— Достойная нолдор или таварвайт? — после его ухода от ответа не удалось сдержать язвительных замечаний, хотя сама похвала результатам трудов радовала — особенно из уст воителя, неустанно восхваляющего Имладрис как величайшую из обителей эльдар.
— Достойная эльдар, — сдержанно ответил каун. — И безопасная, если судить по тому, что я успел повидать.
— Безопасная, это так, — подтвердила я. И всё же попыталась добиться от него желаемого: — Неужели так сложно ответить на вопрос, не сбегая к пустым речам?!
Он повернулся ко мне и иронично изогнул бровь — ещё мгновение, и привычная надменность скроет даже следы былой открытости. Я подалась к нему, крепко стиснула руку и взмолилась:
— Не молчи! Расскажи… ты же знаешь…
И внезапно он сдался:
— Что ты хочешь узнать?
Поначалу я не поверила услышанному, но быстро опомнилась от неожиданности и забросала его вопросами:
— Кто этот путник, каун? Зачем ему понадобилось искать короля? Что заставило проделать весь этот путь? Какие известия или дела? И о чём говорят сейчас за закрытыми дверьми в покоях Трандуиля?..
Чуть наклонившись вперёд, он высвободил руку и поднял вверх указательный палец, останавливая меня.
— Один вопрос, бренниль. Я отвечу один раз. Спрашивай.
Ненадолго задумавшись, я скользнула взглядом по пустынному коридору. «Один вопрос…» Их было больше одного — и все казались одинаково важными. Но всё же… «Где один, там и два», — толкнулась шальная мысль, едва только в поле зрения попал молчаливо выжидающий Фернрод. И я улыбнулась:
— Тот старик… он совсем не похож на простого адана — ни манерами речи, ни статью, не говоря уже про его силу, проворность и взгляд. Кто же он? А-а-а, каун Фернрод, — я тоже вскинула указательный палец, останавливая готовые сорваться у него слова. Слишком очевидные слова… — Ответ «не простой адан» не подходит!
Он опять рассмеялся и с выражением покорной обречённости поднял к потолочному своду глаза.
— Да-да-да, каун, все коварные планы раскрыты! — я засмеялась и похлопала его по руке. Потом, оставив все шутки, переспросила, всё же надеясь получить серьёзный ответ: — Так кто же он?
— Это долгий рассказ, бренниль. И я не совсем уверен, что успею довести его до конца.
— Почему же?
Он потянулся, вглядываясь куда-то мне за спину поверх головы. Я обернулась — пустой коридор с гобеленами в простенках дверей и стоящими под ними скамьями.
— Абсолютно уверен, что на этой скамье совсем недавно дремала усталая эллет, — раздалось над ухом с нескрываемой насмешкой.
— Она уже ушла, каун, и не станет нам мешать, — фыркнула я, пытаясь скрыть замешательство — с детства так доверчиво не попадалась на подобные трюки! Повернулась к нему и повела рукой в сторону коридора: — Услуга за услугу: я открою самые прекрасные уголки наших чертогов в обмен на подробный рассказ.
Он, казалось, являл откровенные сомнения. Пришлось поспешно прибавить:
— И, конечно, ещё самый вкусный ужин, какой только можно сейчас отыскать.
— Ваше гостеприимство, бренниль, не устаёт меня удивлять! — засмеялся Фернрод.
— Очень рада, что оно уже не пугает!
— Как сказать, бренниль, как сказать… — он взял мою руку, всё еще покоящуюся на сгибе его локтя, и учтиво склонил голову: — Но от подобных предложений не в моих правилах отказываться.
— Тогда нам сюда, каун, — я потянула его за собой в одно из ответвлений основного коридора, — и думаю, что долгий рассказ уже можно начинать…
*
В верхних ярусах дворца было заметно холоднее, чем у купален — больше воздуха и простора, да и осенние заморозки, сковывающие землю на поверхности, уже давали о себе знать. Расставленные вдоль стен жаровни почти не давали тепла — глубокой ночью большинство постоянных обитателей дворца находились в своих покоях. Кроме стражи — но не их долгом было следить за обогревом коридоров и залов спящего дворца.
Мы с Фернродом находились в одном из самых верхних чертогов, в Глубинном Саду — гордость матери и её подруг, место их неусыпных стараний, их Большое Дело, занимающее всё свободное время с самого дня переселения, их Мечта… Для того, чтобы здесь проросли даже самые неприхотливые травы, потребовалось немало времени и сил — а ещё знаний и умений многих мастеров, сумевших принести под землю свет и тепло с поверхности холма. И пусть здесь никогда, наверное, не удастся получить ни пышного цветения яркой весны, ни пёстрого осеннего ковра палых листьев, но даже этот небольшой островок жизни, упорными трудами взлелеянный в сердце каменного оплота, для многих служил отрадой — особенно, когда приходилось подолгу находиться в недрах пещеры. В нынешнем году в должной мере оценила его прелесть и я…
Темноту разгонял бледный свет кристальных фонарей, разбросанных, словно крошечные осколки Итиль, по всему саду. Но даже он уже угасал — серебристые светлячки тускнели и гасли один за другим. Это значило, что на поверхности занимался рассвет. Благодаря мастерству тех, кто стоил эти чертоги, новый день вскоре подарит фонарям сил на ещё одну ночь сияния, но на сегодня их свечение истаяло до конца.
Наш поздний ужин, добытый у Аэглена и разложенный на небольшом столе под навесом из сплетения одеревеневших побегов, вполне мог превратиться в ранний завтрак, но после выслушанного рассказа Фернрода я никак не могла ни обрести душевный покой, ни отпустить уставшего кауна отдыхать. Да он и не настаивал — завернувшись в тёплый плащ и откинувшись на спинку скамьи по другую сторону круглого стола, бездумно вертел в пальцах один из сияющих кристаллов и наблюдал за мной поверх наполненного вином кубка. И молчал.
А во мне, как взметнувшаяся под ветром листва, кружились отголоски только что услышанных слов: Таур-э-Ндаэдэлос… Дол Гулдур… Лес великого страха… Холм чёрного колдовства… Отгородившись от наступающих бедствий и зарывшись в недра холма, мы сами заперли себя в неведении… И перестали существовать для всего прочего мира, исчезли — как и Эрин Гален, и Амон Ланк… Предвидел ли это хир Трандуиль? Знал ли? И что вообще было ему известно после того долгого похода с разведчиками? Ведь никто из них с той поры так и не обронил ни слова об увиденном в южных краях… На глазах лориэнской стражи упала с Амон Ланк пелена, скрывавшая его долгое время, явились шпили и бастионы нововозведённой крепости, — мы же тем временем сражались за земли, которые в итоге так и не смогли удержать. Тьма ползла через Южную чащу — мы отбивали атаки на наши дома… Мы нашли новый дом — и исчезли для мира. Но мир всё же не забыл о нас… И посланец-адан в чертогах Трандуиля — тому подтверждение. Вот только что за сила обосновалась в чистых когда-то землях, если её появление взбудоражило всех Мудрых от Гаваней Линдона до Андуина? «Однажды это случится… это уже началось…» — в памяти крепко укоренились случайно подслушанные в глубоком детстве обрывки разговора отца и Трандуиля. А все те знания, что за долгие годы ученичества щедро дарил мне в Имладрисе Миргол, не позволяли легко отмахнуться от подобных слов. Слишком много тайн открылось за годы скитаний, и не раз довелось убедиться — ничего не бывает навсегда…
В задумчивости опуская на стол свой кубок с вином, я промахнулась в полутьме мимо отведённого ему места и попала по одной из расставленных на столе тарелок. Рука дрогнула, алое вино плеснуло через край. И раньше, чем я успела исправить оплошность, на противоположном краю стола огниво высекло россыпь ярких искр. Светящийся кристалл в руках Фернрода окончательно потух, а вместо него крошечный огонёк лизнул фитилёк свечи и затанцевал в одном из светильников, рассеивая темноту над поверхностью стола.