Страница 39 из 72
Мне же, как и прочим, оставалось лишь строить домыслы и ожидать.
В безопасности подземных залов снова в полной мере ощутилась скопившаяся за последние дни усталость. Одна только мысль о тихой комнате, ванне и постели едва не усыпила, но любопытство превозмогло, заставляя отправиться бродить коридорами дворца в надежде уловить случайно оброненные слова. Но сейчас это было невозможно — приглашённые и седовласый старик заперлись не в Зале Советов, а в личных покоях владыки, куда никто не мог проникнуть без ведома Трандуиля и Алордина. Даже Аэглен или кто-либо из стражей не сумел бы помочь в этот раз…
Озарение пришло в тот момент, когда я стояла перед запертыми покоями в пустом коридоре, отрешённо разглядывая резные узоры на дверях. Мысль явилась внезапно, яркая и понятная, и не будь я так измотана, она пришла бы намного раньше, избавив от бесцельных блужданий под каменными сводами, — два гостя пришли с отрядом в подземелья холма. И только один из них находился сейчас там…
Сбросив сонное оцепенение, я развернулась и поспешила по переходам к нижним ярусам, где располагались перетоки подземной реки и погреба. За закрытой дверью предназначенной для гостей купальни было тихо, лишь равномерно журчала в источнике вода. Тишина — обманчивое состояние, особенно если не исключать намерение выяснить всё до конца…
Я усмехнулась мятущимся мыслям и присела на скамью в коридоре, приготовившись ждать…
_______________________________
Комментарий к Глава 10. Охота
ион нин — (синд.) сын мой
*Эрниль, адэль! — (синд.) Принц, сзади!
мэллин — (синд.) друзья
** морнфарон — (синд.) чёрный (тёмный) охотник. Название вымышлено автором.
эдайн — (синд.) люди, адан — человек
мэльдир — (синд.) друг мужского пола
========== Глава 11. Лассэлантэ ==========
Усталость минувших дней сыграла со мной плохую шутку — расслабившись под мерное журчание подземной реки, я всё же не удержалась и соскользнула в полусонное забытьё. А когда вскинула голову на звук открывшейся двери, передо мной стоял каун Фернрод — скрестив на груди руки, с полуусмешкой и с неизменным выражением едва уловимой надменности на лице. Лёгкие туфли, сменившие высокие походные сапоги, сделали его шаг совершенно неуловимым, и непривычно было видеть на нём одежды, которые нигде не перетягивали ни пояс, ни оружейные ремни. Ткань туники промокла у шеи и на плечах от влажных прядей распущенных волос, но подобные мелкие неудобства ничуть не беспокоили и не смущали кауна. Ещё бы! Кто же станет обращать внимание на незнакомые чертоги, усталость долгой дороги и последствия едва не ставшего последним боя в недружелюбном лесу, если под дверью гостевой купальни на всеобщее обозрение устроилась эллет и хлопает сонными глазами, будто вытащенная из дупла сова?! Чу́дное зрелище!
Мысленно обругав себя за невнимательность и неуместную дремоту, я всё же решила не отступаться от задуманного и получить ответы на вопросы, которые не давали покоя с той самой минуты, как клубы едкого дыма у реки пеленой заволокли глаза. Улыбнувшись как можно уверенней, я поприветствовала воителя:
— Доброй ночи, каун Фернрод!
— Приветствую, бренниль, — едва скрывая насмешливые нотки в голосе, отозвался он. — Но разве слова истинно добрых пожеланий не принято произносить при первой встрече, а не почти день спустя?
Упрёк был справедлив. В суматохе минувшего дня, да и в дороге до дворца Трандуиля, как-то даже в голову не приходило мыслей раскланиваться с нежданным гостем в приветствиях, которые так и не были произнесены при встрече. Что ж, тем проще будет завязать разговор…
Я встала, приложила руку к груди и покаянно склонила голову:
— Прошу прощения, каун Фернрод, за недостаточно дружелюбную встречу. Извинением мне могут послужить оправдания, что не слишком часто в разъездах по лесу встречаются давние знакомые и не каждый, кто пересекает границы земель таварвайт, ныне относится к друзьям.
Несколько мгновений каун с неподдельным изумлением смотрел на меня, а потом мотнул головой и расхохотался — звонко и громко, разбудив даже эхо в глубине лабиринтов подземных коридоров и заставив приоткрыться одну из дверей к погребам. Заметив меня, сунувшийся было на шум страж остановился у порога, и я махнула ему рукой, отправляя назад. Дверь с глухим стуком захлопнулась, снова оставляя нас наедине.
— Ваше неприкрыто-радостное настроение можно считать полученным прощением, каун?
— Бренниль, — едва переводя дыхание от смеха, выговорил он, — такие изысканные речи и гостеприимное радушие с вашей стороны пугают меня сильнее, чем встреча с морнфарон в нехоженых лесах.
— Очень жаль, каун, я совершенно не имела намерений в очередной раз подвергать вашу доблесть излишним испытаниям.
Он снова рассмеялся, и его заразительный искренний смех заставил улыбнуться и меня — редко приходилось видеть сурового кауна Имладриса в таком добродушии. Ни оценивающего прищура настороженных глаз, ни кривой полуусмешки, ни осторожных речей издалека — словно быстрый поток подземной реки унёс всё это вместе с усталостью, наполнив эллона свежими силами.
За минувшую сотню лет, с той поры как были отстроены чертоги, стражи уверились в благотворном влиянии здешней воды — стоило лишь по возвращении из долгого дозора окунуться в подземный поток, как без следа уходили и озабоченность, и бремя тягот пути. Так всегда было раньше, в светлые времена — лес, вода и родная земля берегли таварвайт, откликались на зов песни Мудрых, помогали целителям и дарили силы стражам. Так было до случившегося исхода, до появления морнфарон, до того, как на лес опустилась тьма… В здешних землях вернулось всё то, что казалось утраченным — безопасность и дары силы Мудрых, щедрость земли и животворящая вода. Мы черпали надежду в отстроенной твердыне, и верилось, что грядущее ещё принесёт процветание таварвайт. Я не раз замечала, как в безопасности подземных чертогов меняются стражи, но никогда прежде не доводилось наблюдать целительного влияния здешних вод на чужака. И увиденное окрыляло… Потому что крепило уверенность в правоте выбравших это место для жизни — если здешние воды готовы нести силу пришлым, то таварвайт уж тем более ждут светлые времена…
— Моя доблесть, бренниль Элириэль, грозит вот-вот расползтись по швам, — парировал каун. И, наконец совладав со смехом, добавил: — И это было бы очень некстати, если помнить о том, что мне ещё предстоит проделать обратный путь на запад через ваши кишащие ядовитыми тварями леса.
— Очень жаль, каун, — со всей возможной искренностью повторила я. — Очень жаль, что мы невольно навлекли опасность на вас со спутником. Я навлекла…
Он нахмурился и взмахом руки остановил извинения.
— Не стоит, бренниль. Всё уже в прошлом. Примите благодарность за помощь, — чуть поколебавшись, добавил он и подарил внимательный цепкий взгляд.
Стоило заговорить о случившемся, от беззаботного веселья Фернрода не осталось и следа — передо мной снова стоял собранный и готовый ко всему воитель, не доставало лишь сверкающей стали в руках.
— Путь на запад не будет столь сложным, — пообещала я, — вместо Старой дороги через лес теперь есть новая удобная тропа.
— А что с Мен-и-наугрим?
— Слишком близко до южной чащи…
— Ваши разведчики… не ходили больше туда?
Его вопрос прозвучал скорее как утверждение, и мне оставалось лишь покачать головой:
— После того раза с владыкой — нет… уже никогда…
— Может быть, это и к лучшему… — едва различимо пробормотал он.
— Может, и так… — я чуть помедлила: — А… что сейчас там?
Он нахмурился сильнее и отвёл взгляд.
— Каун Фернрод! — я шагнула к нему и коснулась его скрещенных на груди рук, пытаясь разглядеть выражение лица. — Расскажи! Расскажи мне всю правду! Я хочу знать о том, что сейчас пожирает леса…
Он напрягся и вскинул голову, его губы чуть дрогнули, но ответом была тишина. Моя ладонь отчётливо белела поверх его загорелой руки — слишком редко я видела солнце в минувшее лето. А Фернрод путешествовал, видел… Он знал! И после всего случившегося на охоте это знание казалось бесценным — я обязана тоже узнать!