Страница 22 из 72
С отъезда владыки Трандуиля миновало почти семь недель, месяц Лотрон подходил к концу. Бледно-зелёный наряд деревьев потемнел, Эрин Гален отцвёл, и отзвенели птичьи трели. Ночи потеплели, а туманное дыхание леса разносило по поселению ароматы хвои и трав.
Вечером, накануне злосчастного утра, я по собственной воле осталась в доме владыки с Леголасом, заслушавшись рассказами Аэглена — знакомые, но от того не менее занимательные, его истории словно обернули время вспять. И только когда сменилась стража, а мимо нас через залу к входной двери поспешила последняя из помогавших по хозяйству Аэглену эллет, я опомнилась: времена моих сказок прошли. Больше не сидели рядом, внимая словам мудрого охотника, ни Гвейнэль, ни Лаэрлинд, ни прочие далёкие друзья детства. Даже Сэльтуиль, полновластная хозяйка этой залы, исчезла теперь без следа… Наше время ушло. А вот юному эллону, что, подперев кулаком щеку, не сводил сияющих глаз с Аэглена, самое время было остудить и излишнюю любознательность, и впечатления дня.
Поднявшись из-за стола, я направилась в комнату Леголаса — проверять перед ночным отдыхом его спальню превратилось уже в ритуал. Это успокаивало юного эрниля, да и меня тоже, что уж скрывать, — в последние недели все мы хватались за любое занятие, лишь бы не вслушиваться лишний раз в тишину и не бросать бесцельные взгляды на лес. Чтобы хранить надежду и спокойствие. Чтобы ждать…
Вскоре в комнате появился Леголас. Молчаливо разобрал постель, скользнул под одеяло. Я поплотнее прикрыла окна, оставив за пределами комнаты и тёплое дыхание ночи, и сладкий лесной аромат. Мальчик недовольно нахмурился, но вслух не стал возражать — я не мешала его занятиям днём, а он не вмешивался в мой вечерний обход. Было понятно, что стоит мне покинуть дом владыки, как он тотчас же распахнёт окно и надолго застынет у подоконника неподвижной статуей, вслушиваясь и вглядываясь вдаль, — но бороться с этим было выше моих сил. Радовало хотя бы то, что юный эллон больше не отлучался далеко от дома и не стремился самовольно улизнуть в леса.
Наутро Леголас ожидаемо обнаружился у распахнутого окна. Навалившись грудью на подоконник, он почти по пояс высунулся наружу, на мгновение оглянулся, подарив мне короткое приветствие, и снова обратил за окно горящий нескрываемым интересом взгляд. Причина его любопытства была хорошо известна: неподалёку от террасы Дома целителей взблёскивала в лучах солнца полированная сталь — каун Имладриса оправился от полученных ран гораздо быстрее Антары и уже не первый день приветствовал рассветы взмахами меча. Фернрод не до конца ещё восстановил боевые навыки, и это было заметно — во всяком случае, мне. За годы жизни среди эльдар Имладриса довелось не раз повидать этого воителя в сражениях — и с воспитанниками, и с опытными стражами, и даже совсем не в учебных боях, — и сейчас недостаточную подвижность его правой руки отрицать было нельзя. Но, даже не смотря на это, неоспоримое мастерство Фернрода во владении клинком вызывало восхищение. Не скрывал своего восторга его умениями и Леголас.
Подойдя поближе к окну, я встала за спиной Леголаса. Отсюда хорошо просматривалась площадь, террасы Дома целителей и уводящая за угол дома тенистая аллея, где неутомимо и безостановочно сверкала сталь. Захватывающее зрелище… но моё внимание внезапно привлекло движение на площади.
— Леголас, иди сюда, — позвала я мальчика, сама не понимая причины толкнувшейся в сердце тревоги и стаскивая его с подоконника. — Спускайся, скорее сюда.
— Что случилось, Элириэль? — удивлённо оглянулся он. И, к счастью, не успел разглядеть появившуюся на площади пару — сына советника Торониона и его молодую супругу.
Они медленно шли по посёлку в направлении Дома целителей, он обнимал её за плечи, она прижимала к груди их новорожденное дитя. Мне же явилось отчётливое понимание: произошло непоправимое. А шелест играющей под ветром листвы не заглушал тихих всхлипов, слетающих с губ совсем не младенца, а его отца.
Я захлопнула окно и опустилась на колени перед Леголасом, отворачивая его от поднимающейся на площади суматохи.
— Побудь здесь, хорошо? Ты слышишь меня, Леголас? — он рассеянно кивнул, упрямо прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам, и пришлось встряхнуть его за плечи, чтобы добиться внимания. — Послушай, эрниль. Ни в коем случае не выходи из дому и не открывай окно. Понимаешь? Пообещай!
— Да… Куда ты, Элириэль? — взволнованно позвал он, когда я подхватилась на ноги и метнулась к двери.
— Сейчас вернусь, Леголас. Только никуда не уходи!
— Но…
Но я уже выбежала за порог, успев пожалеть только о том, что не имею ключей от замков этого дома — куда спокойнее было бы запереть маленького упрямца в безопасной комнате, чем полагаться на его слово.
Хотя оказалось, что данное слово юный эрниль всё же умеет держать…
…Он ожидал моего возвращения, сидя прямо на полу своей комнаты, прижимаясь спиной к стене под подоконником, обхватив колени руками и глядя в никуда застывшим взглядом.
Я приблизилась и села рядом, ожидая расспросов, но мальчик молчал — явно видел и понял слишком многое, долетающее до его комнаты с площади, чтобы теперь о чём-то спрашивать. Да и мне слишком тяжело было поверить и признать случившееся, чтобы пытаться что-либо говорить сейчас. Ласковая тёплая ночь непомерно жестоко обошлась с семьёй советника Торониона — его подавленный обрушимся горем сын сумел лишь сказать, что чёрная тень к малышу пришла перед рассветом от распахнутого окна… Алордин, не медля, поднял по тревоге всю стражу и увёл в леса. Антара не оставляла попыток врачевать дитя, но одного взгляда на горестное лицо моей матери было достаточно, чтобы понять — её усилия не помогут… Не в этот раз…
Стоило протянуть к взволнованному Леголасу руку, как он, словно этого ждал, тотчас же прижался к моему боку, старательно стараясь подавить дрожь. Я обняла его и погладила по растрепавшимся волосам. «Ты не должен был этого видеть… Не должен такого переживать… — вихрем кружилось в голове. — В наших землях, в наших домах поселилась опасность. Но это не должно быть так!..»
— Эль… — неуверенно заговорил было он, но тут же замолчал, то ли не решаясь озвучить снедающие его мысли, то ли попросту не находя слов, чтобы выразить их. — Эль, они…
— Мне хотелось бы сказать, что всё будет хорошо, милый мальчик, но это не так, — решилась я.
Пусть лучше знает правду — сын владыки должен уметь побеждать страх…
— Что… что с нами будет, Эль? — еле слышно прошептал Леголас.
— С нами? Не знаю, эрниль, наши судьбы может видеть лишь Вайрэ, не я. — Ложь, наверное, на время смогла бы подарить утешение, но утешать я не умела никогда.
Он вскинул голову, явив взволнованный пытливый взгляд, и я снова погладила его по волосам:
— Я буду с тобой, Леголас, и не оставлю тебя. Я не позволю никаким теням или ночным охотникам забраться в твои окна и буду защищать до возвращения владыки.
— Эль… — он наклонился, ткнувшись в меня лбом, — …для меня большая удача… случай, что ты вчера здесь осталась… Ведь я, наверное, тоже мог бы сейчас… как он… — запинаясь на каждом слове через силу выговорил Леголас. — Я ведь хотел открыть окна, как ты ушла… Но потом… потом подумал, что ты… можешь заметить меня…
— Ну что ты, эрниль, перестань, — прижимая его к себе, я с ужасом понимала, что он прав. Ведь знала же! Успела узнать его привычки — и оставила без внимания. Непростительная глупость! И самое настоящее чудо, что эта беспечность не привела к непоправимому, что он не пострадал…
— Не бойся, мой мальчик, мы — все мы — отныне будем внимательны. Только теперь стоит изменить привычки. И всегда — понимаешь? — всегда быть настороже.
— Понимаю, Эль…
Он притих, прижавшись к моему боку. Его мысли — тревожные, мятущиеся, растерянные, — были понятны и ощутимы даже без усилий осанвэ. Я молчала, стараясь не вслушиваться в доносящиеся с площади звуки, пыталась отогнать собственные невесёлые размышления и гладила склонённую макушку мальчика. В памяти вставали давно минувшие тревожные ночи военного времени, орочьи набеги и вставшие кольцом стражи, за спинами которых лежали погибшие жители восточных рубежей… Почему снова? Неужели снова как тогда?..