Страница 21 из 72
— Будь добр, Леголас, закрой поплотнее окно и спокойно ложись отдыхать — тебе это необходимо сейчас. И не спорь!..
— Я не стану, Элириэль… — чуть слышно отозвался он, пряча бледное подобие улыбки, едва коснувшееся глаз.
— Я сейчас вернусь и надеюсь увидеть тебя уже спящим.
Он снова невесело усмехнулся, но сдёрнул покрывало с просторной кровати, не оглядываясь на хлопнувшую за моей спиной дверь.
Вылетев в пустующий коридор, я прислонилась спиной к стене и с трудом перевела дыхание. Хотелось колотить кулаками во все встречные двери и громко кричать… Где все те верные слуги, что обычно готовы исполнить веления и волю владыки? Почему его сын неприкаянно скитается то по опустевшим улицам поселения, то по лесам? Почему даже отдых в знакомом с рождения доме вызывает у него только страх? Где Хаэтиль, когда она нужна Леголасу? Где, наконец, его мать?!
Последняя мысль, невпопад явившись, отрезвила и успокоила меня — каждый выбирает свой путь в этом мире сам… А ты, Сэльтуиль, всегда твердившая, что я не способна любить, была бы сейчас весьма удивлена…
Приоткрыв двери комнаты Леголаса, я и вправду застала его в кровати — хотя он и не спал. Просто лежал, уставясь в изукрашенные резными узорами балки теряющегося в полумраке потолка, и молчал.
Я присела у его кровати.
— Эй, эрниль… э-эрниль Леголас…
Он ответил всё тем же тоскливо-опустошённым взглядом.
— Ну что ты, милый мальчик…
— Мне страшно, Эль, — внезапно заговорил он и крепко стиснул мою руку. — Мне было страшно в лесу той ночью, мне было страшно сегодня. Мне страшно даже сейчас… Это не достойно сына владыки, но я не могу ничего поделать с собой. Мне страшно… И отец, когда узнает об этом, станет презирать…
— Э-э-эй! Ты что такое говоришь! — не сдержавшись, воскликнула я.
Он тотчас же замолчал и отвернул лицо, молчаливо глотая слёзы.
— Леголас… — позвала я. Чуть выждала и снова повторила: — Леголас…
Он отпустил мою руку, перевернулся на бок лицом от меня и почти с головой зарылся в одеяло, изо всех сил сдерживая дыхание.
Я ещё немного подождала, прежде чем погладила его подрагивающее плечо:
— Твоей матери и отца нет сейчас здесь, милый мальчик, но они оба очень любят тебя. — Прекрасно понимая, что любая фальшивая нотка в голосе может выдать проницательному эллону все мои мысли, я, тем не менее, решилась продолжать: — Ты ведь уже не дитя, Леголас, и ты ведь уже понимаешь, что отец твой покинул дом по велению долга. И он любит… любой таварвайт может видеть, как трепетно владыка любит тебя.
— А нана?..
Ожидаемый вопрос. И на него я, не дрогнув, ответила:
— Твоя нанэт слишком сильно устала от тягот, боли и мрака здешнего мира, Леголас. Но так бывает — и это не её вина. Некоторым фэар слишком сложно обретаться в таких искажённых землях, как наш Эннорат…
Он притих, а поток текущих через его разум мыслей был понятен даже мне, хотя я не делала ни малейших попыток что-либо ощутить или угадать.
— Она тоже любит тебя, Леголас…
Если это ложь, а не истина, пусть так и останется пятном на моей совести…
Владыка Трандуиль был прав в каждом слове, что сказал мне тогда у ручья, — его сыну не стоит знать о наших разногласиях с владычицей Сэльтуиль. Тогда я дала обещание молчать, до конца ничего не осмыслив. Сейчас же даже пытки не смогли бы ничего иного извлечь из меня…
Неуверенно шелохнувшись, Леголас медленно перевернулся. И снова на меня пытливо смотрели ясные доверчивые глаза.
— Эль, ты говоришь не до конца понятные мне вещи…
— Тогда отбрось свои страхи, мой милый мальчик, отдохни, наберись новых сил и отец пояснит тебе всё, что не до конца понятно в моих словах.
— Я боюсь, что отец не вернётся…
Проглотив ненужные восклицания, я как можно твёрже ответила:
— Он вернётся. Он скоро вернётся, Леголас.
Всё же на моей совести, наверняка, ещё остаются незапятнанные места…
Бледная улыбка неуверенно тронула губы юного эллона.
— А ты сама?.. Ты можешь рассказать о тех землях, куда ушла нана?
— Я никогда не бывала там.
— Но ведь что-то же знаешь!
— Только песни, что поются в Имладрисе — там чаще всего можно встретить рождённых в Бессмертных Землях эльдар, — отвечала я с опаской и осторожностью, не желая лишний раз бередить разум сына владыки. Как знать, что пожелает поведать ему о Бессмертных Землях отец, и кто я такая, чтобы что-то обсуждать?..
— Спой мне, Эль… — неожиданно попросил Леголас. — Знаешь ту песню про звезду, что пела нана?
Отрывки этой песни он уже однажды напевал, но тем меньше хотелось это обсуждать.
— О нет, эрниль, менестрель из меня, боюсь, выйдет ещё более слабый, чем рассказчик! — Он не различил натянутости в моём смехе, лишь подхватил улыбку, заигравшую на губах. — Отдыхай, эрниль. Нынешней ночью я буду хранить твой сон. Засыпай…
Мальчик послушно смежил веки, в очередной раз поразив меня сменой своего настроения. Как же просто и сча́стливо всё случается в детстве! Стоит лишь найтись тому, кто станет вести́ и оберегать…
Ночь бродила по поселению, заглядывала в окна домов. Кружилась по улицам с Тишиной. Не грозила, и даже уже не пугала — просто царствовала и жила среди нас.
Леголас мирно спал. Я хранила его сон, мысленно давая безумные клятвы — защищать… оберегать…
А неверная Тишина только слушала, готовя новые испытания, — скоро, совсем скоро мирно дремлющий юный эллон окажется действительно самым юным из всех, кто останется жить среди надвигающейся на Эрин Гален неизвестности. И последним из тех, кто благополучно повзрослел в наших покинутых всеми благими высшими силами лесах…
========== Глава 7. Затмение ==========
В непрерывном движении небесных светил иногда случаются моменты, когда серебристый Итиль приближается к раскалённой ладье Анор — так близко, что день превращается в ночь. «Ithil gwathra Anor…*» — говорят тогда, когда под лесными кронами вырисовываются причудливые узоры смешения света и тьмы, когда небесный свод, только-только синевший чистой лазурью ясного дня, вдруг чернеет и расцвечивается россыпями ярких звёзд, и когда, как поётся в старинных песнях, небесный майа настигает свою вечно ускользающую подругу. Непрошенная ночь не ко времени… затмение… гват…
Нынешней весной затмения Анор никто не ждал — ладьи обоих светил размеренно сменялись в небе, чередуя в привычном порядке ночь и день. Ничто не знаменовало тревожных событий — но всё живое тревожилось: будто удлинились тени притихшего, враз помрачневшего леса, надёжно укрывая тайны и опасности в глубине нехоженых чащ, будто наступил гват.
Изнывая от гнёта тишины и тревоги, в нашем посёлке ожидали возвращения владыки Трандуиля. Об этом не говорили вслух, но не заметить было невозможно: в сердцах всех без исключения таварвайт жила надежда, что возвращение разведчиков Индора и владыки вернёт покой и привычный уклад жизни всем нам.
Я тоже надеялась — приглушённое, отдалённое, едва уловимое, почти на грани эстэль, но это чувство жило и в моём сердце. До того утра, когда пришла настоящая беда…
Ночь, что я провела у кровати в комнате Леголаса, была первой в череде множества таких же. Поначалу гонец от Хаэтиль всё чаще и чаще начал появляться на пороге дома моего отца, передавая просьбы эллет подменить её в обязанностях и дать возможность отлучиться на ночь к приёмной матери. Я соглашалась — Антаре помощь и забота любимой дочери была не лишней, а мне всё большее удовольствие доставляла неспешная и ничего не значащая вечерняя болтовня с юным эллоном. Мальчика снедали тревоги, которые он так и не умел до конца обуздать, и казалось, что наши беседы перед сном хоть немного, но успокаивают его. Я развлекала эрниля рассказами о далёких землях, народах и тех красотах Арды, что в своих странствиях успела повидать. Он слушал, мечтательно разглядывая балки потолка, и засыпал. И ростки надежды на благополучное возвращение отца крепли в нём день ото дня по мере того, как пережитые в лесу страхи отходили в прошлое. Наблюдая за ним, я понимала, что за последние недели стала самой настоящей нянькой — тем, кем не желала быть никогда, — но теперь уже это слово не вызывало в душе волн отвращения и не заставляло скрывать презрительную усмешку. Нянька… Что ж, пусть так — если это поможет вернуть мир и покой в наши леса.