Смерть и Возрождение

— Эдит, постарайтесь собрать вуаль плотнее, — сказал Эдвард.

Эдит сосредоточенно свела брови. Облачко то редело, то уплотнялось, но в конце концов посерело и устроилось на ладони трехнедельным котенком.

— Прекрасно, Эдит, — одобрил старший Шарп. — Теперь представьте себе, что эта вуаль растекается вокруг вас, чуть выше макушки и до пяток.

Томас продолжал смотреть на свою руку, сдвинув брови.

— Киу, — мягко сказал Эдвард, — так она тебя испугается. Просто представь такой клубок тумана.

Томас фыркнул.

Эдит легонько подкинула клуб вуали, приказав ему окружить ее. Вуаль поупрямилась было, но послушалась. Окутала Эдит, как струи дождя, стекающие с невидимого зонта. Вуаль была почти незаметна, и все же — Эдит посмотрела в потолок — разница имелась.

— Я не могу, — раздражённо сказал Томас. — Это невозможно.

— Это возможно, — возразил старший Шарп, клубок с его руки растёкся по воздуху, искажая и меняя облик. — И, Эдит, во время экскурсии не смотрите людям в глаза и не задавайте никому вопросов. Если захотите что-то узнать, пусть спрашивает миссис Шук.

— Вот как… — задумчиво сказала Эдит. — Хорошо, я запомню.

— А мне что делать?! — возмутился Томас.

— Попробуй ещё раз, — вуаль вокруг старшего Шарпа собралась обратно в клубок на ладони.

Томас уставился на свою руку. Наконец на ней возникло что-то вроде кучки шестерёнок — полупрозрачных и серебристо-серых.

— Очаровательно, — удивился Эдвард.

Томас засопел, шестерёнки зашевелились, их стало заметно больше. Эдит смотрела на шестеренки с интересом. В общем, ничего другого от Томаса она и не ожидала.

— Хорошо, попробуй разместить их вокруг себя, — предложил Эдвард.

Томас прикусил нижнюю губу. Шестерёнки раскатились с его ладони и повисли в воздухе, их становилось всё больше и больше, и вот уже весь его силуэт скрылся за крутящимися деталями.

— Так? — спросил младший Шарп.

— Гм… — Эдвард разглядывал сына несколько секунд, потом на минуту отвернулся и зажмурился. Потом посмотрел ещё раз. — Нет, Киу, развей их. Ты привлекаешь внимание, а не прячешься.

Шестерёнки рассыпались мельчайшими искрами. Томас выглядел расстроенным.

— Ничего страшного, — Эдвард задумчиво потёр кончиками пальцев переносицу, потом попросил духа принести гальку со двора.

Послушный дух подвесил перед Эдвардом в воздухе несколько разноцветных камешков. Старший Шарп выбрал один голыш, поблагодарил духа. Подержал камешек в ладонях, протянул сыну.

— Возьми с собой. Потом верни мне. И, Томас, не смотри людям в глаза и не задавай им вопросов. Спрашивай через миссис Шук.

— Да, сэр, — обиженно ответил младший Шарп.

Эдит подошла к нему, погладила по плечу, поцеловала в щеку.

— Не всегда же получается с первого раза, — сказала она. — Сэр Эдвард, Томас — я хотела бы одеться для выезда.

— Разумеется, — старший Шарп пожелал младшему поколению удачной поездки и вышел из комнаты.

— Но у тебя получилось с первого раза! — возмутился Томас.

— Просто, мне кажется, я когда-то уже делала такое, — призналась Эдит. — Давным-давно.

Она еще раз погладила Томаса по плечу и подошла к шкафу. Прибавила к той одежде, что на ней уже была, тонкий шерстяной палантин, надела замшевый жилет. Не хватало шляпки и перчаток, но их же сейчас не носят.

— Я готова, — сообщила Эдит. — Ты поедешь так?

— Не знаю, — Томас спрятал гальку в карман брюк. — Захвачу плащ. Встретимся внизу?

Эдит кивнула.

Туу-Тикки ждала в гостиной, одетая так же, как она одевалась на обряд, только серый свитер сменился ярко-белым.

— Грен и дети уехали, — сообщила она. — Вернутся завтра к вечеру. Я взяла с собой корзину для пикника — ехать далеко, а на берегу водохранилища есть кемпинги, можно будет пообедать там. Дать тебе темные очки, Эдит?

— Не надо, — та качнула головой. — Все-таки ноябрь. Сэр Эдвард велел нам не задавать прямых вопросов людям, а спрашивать через тебя.

— Так и сделаем, — согласилась Туу-Тикки.

Томас спустился вниз через несколько минут, в заново повязанном шейном платке и кожаном плаще и сообщил, что готов. На этот раз он не смотрел на автомобиль Туу-Тикки с таким благоговением и даже сам пристегнулся с первого раза. Эдвард и Люсиль как раз вышли из дома и придержали баргестов, чтобы те не лезли под колёса.

Туу-Тикки помахала сэру Эдварду и Люсиль и вывела машину за ворота.

— Нам ехать часа два, если верить навигатору, — сообщила она своим пассажирам. — Через весь город, потом по мосту, через Окленд и дальше на север. Если будут вопросы о том, что вы видите, я на них отвечу.

— Людей на экскурсии в самом деле будет много? — спросил Томас.

— Не больше двадцати пяти человек, там ограничение по количеству экскурсантов, — сказала Туу-Тикки и притормозила перед первым светофором, пропуская пешеходов. — Но в основном это будут дети и подростки с родителями.

— Дети? — со странным выражением переспросил Томас. — Об этом я не подумал.

Он уставился в окно, наблюдая, как машина выезжает с холма, проезжает поворот и въезжает в малоэтажный пригород. Первая же пара пенсионеров в шортах, футболках, сандалиях и бейсболках поразила младшего Шарпа до глубины души.

— Собачка! — Эдит заметила нарядного шпица в розовых бантиках. — Такая смешная!

— Померанский шпиц, — отозвалась Туу-Тикки. — Их тут довольно много.

Шпиц облаял машину.

Ближе к центру людей становилось все больше. Туу-Тикки старалась избегать совсем уж злачных кварталов, да и время было слишком позднее для девочек из развлекательных заведений, и все же Эдит то и дело ахала за ее спиной при виде прохожих.

— Это ужасно, — в конце концов не выдержал Томас, — ну не дикари же они в самом деле! Как можно так выставлять себя на всеобщее обозрение!

Последней каплей для него стала молодая азиатка в коротко обрезанных джинсовых шортах, ярко-розовых сетчатых колготках, трёх выглядывающих друг из-под друга футболках разных цветов и с десятком стальных колец в бровях и носу.

— А почему нет? — серьезно поинтересовалась Туу-Тикки. — Если работодатель не требует жесткого дресс-кода? Эта девушка явно работает не… — азиатка свернула в тату-салон, и Туу-Тикки кивнула. — В общем, ее облик соответствует месту, где она работает.

Машина в очередной раз встала на светофоре. Ее обогнал велосипедист — длинноногий жилистый мулат в радужных очках, шлеме, яркой зеленой футболке и черно-зеленых велосипедках. Эдит шокированно уставилась на его голые колени.

— Это непристойно, — так же серьёзно ответил Томас, — так же, как ходить по улицам и петь во всё горло.

— Все зависит от места и окружения, — объяснила Туу-Тикки. — В деловых кварталах, на классическом концерте, на благотворительном приеме такой облик будет неуместен. Просто неуместен — не непристоен. Здесь, в этом районе, на рэйв-пати или клубной вечеринке, на рок-концерте — это строгий и, в общем-то, сдержанный дресс-код.

Дорогу перед машиной перешли двое мужчин средних лет — в джинсах и клетчатых пиджаках, с одинаковыми татуировками на висках, с серьгами и широкими кожаными баслетами. Они держались за руки, а свободными руками толкали перед собой двойную коляску с близнецами.

— Кто эти люди? — спросила Эдит.

— Супруги, — ответила Туу-Тикки, трогая машину на зеленый свет. — В этой стране законны однополые браки. Это просто пара с детьми.

— Однополые браки?? — судя по голосу Томаса, он хотел сбежать обратно в Багровый Пик прямо сейчас.

— Сан-Франциско — гей-столица страны, — улыбнулась Туу-Тикки. — Самой старой паре, которая тут поженилась, было… — она задумалась. — Восемьдесять девять и девяносто один. Томас, — Туу-Тикки посмотрела на него в зеркало. — Разве от тебя кто-нибудь требует интересоваться существом твоего пола? Ты счастливо женат, так какое тебе дело до чужих предпочтений? Это люди не нарушают закон, не причиняют никому вреда, они совершеннолетние и дееспособные. Пусть живут как им нравятся. Они работают и платят налоги, усыновляют сирот, участвуют в благотворительности. Они, как правило, умны и талантливы, законопослушны, хорошие соседи.