Смерть и Возрождение

— А! — глубокомысленно ответил Томас и ретировался в ванную комнату.

Люсиль спустилась с чердака, решив, что перенесет туда свои игрушки после завтрака — и ее весь день никто не найдет.

Лестница сама скользнула наверх, когда Люсиль ее легонько подтолкнула. Люк плотно прилег к потолку, и только цепочка с кольцом выдавала, где он находится.

Эдвард пошёл по запаху дочери, завернул за угол и едва не сбил её с ног.

— Доброе утро, папочка, — Люсиль сделала книксен, но в ее глазах скакали чертята.

— Доброе утро, Люсиль, — старший Шарп пристально изучил дочь.

Где бы она ни нашла лестницу, на чердаке явно было чисто и пусто — Люсиль ничего не несла в руках, пыли или паутины на ней не оказалось.

— Ты уже завтракала?

— Нет, папочка. А что, уже звали к завтраку?

— Ещё нет. В этом доме можно есть в любой час, когда захочешь. Просто спуститься на кухню и попросить духов накрыть. Хочешь после завтрака погулять со мной и собаками у океана? Или у тебя есть игра интереснее?

— В тех смешных сандалиях? — оживилась Люсиль. — Тогда хочу!

— Да, в тех смешных сандалиях. Я научу тебя, как набрасывать вуаль, чтобы люди тебя не замечали.

Когда за Томасом закрылась дверь, Эдит еще некоторое время лежала на кровати, раскинув руки и ноги, в полном блаженстве. Еще никогда ей не было так хорошо, так томно и сладко. Это, наверное, и есть счастье?

Полежав, она встала, по-прежнему обнаженная. По бедру к колену скользнула щекочущая струйка семени. Надо в ванную. Но Эдит не торопилась. Ей нравилась собственная нагота. Ей нравилось, как Томас терял голову, его безудержная страсть, его нежность, его… искушенность? А был ли он искушен? Эдит не знала, совсем не представляла. И как же громко, не стесняясь, он стонал. Да и она… тоже.

Когда-то Эдит слышала, что порядочная женщина должна быть холодна со своим мужем, что плотская близость — только средство зачатия, что она греховна и потребна только мужчинам. Те женщины, которые придумали это… наверное, им очень не повезло с мужьями. Потому что Томас…

Эдит хихикнула и прижала ладони к раскрасневшимся щекам. Надела халат и пошла в ванную. Ей хотелось есть. Как хорошо, что здесь можно взять еду в любое время!

Люсиль встала посреди кухни, оглядела светлые деревянные панели шкафчиков, огромный стол, тяжелые стулья, гроздья бокалов над столом, сверкающую медную посуду, ножи. Она уперла руки в бока и заявила в пространство.

— Так! Я хочу на завтрак овсянку с медом и ягодами, как у Оуэна. И пломбир с фисташками. И апельсины. И виноградный сок, — она обернулась на отца. — Папа, а что ты хочешь на завтрак?

— Омлет с ветчиной, тосты и кофе, — ответил Эдвард, с любопытством наблюдая за дочерью.

— И еще омлет с ветчиной, тосты без корочек, кофе и сливки для моего папочки, — велела Люсиль.

Духи принялись за работу. Зажужжала кофемолка, сливки налились в сливочник, на плиту встали сразу две сковороды и кастрюлька, два апельсина сами собой очистились, поделились на дольки и улеглись на фарфоровое блюдце, принялась мыться крупная черника…

Томас второй раз за утро переоделся и заглянул в комнату Эдит. Он умирал от голода, совершенно непривычного голода. В Багровом пике он ничего такого не испытывал. Может быть, из-за проклятия?

— Моя леди готова завтракать?

Эдит оправила воротничок новой бирюзовой блузки. К ней определенно не хватало камеи. Дух заканчивал собирать ее волосы в скромную прическу.

— О да, — кивнула Эдит и протянула ему руку. — Эти утренние упражнения так стимулируют аппетит, — улыбнулась она.

В выражении глаз Томаса мгновенно появилось что-то глубоко непристойное.

— Несомненно, — ответил он, беря жену за руку.

Они спустились по лестнице, держась за руки, как подростки. В гостиной были только коты, а кухню захватила в своё распоряжение неугомонная Люсиль.

— Так, — сказала она брату и его жене вместо «доброе утро». — А что вы будете на завтрак? Томас, тут можно сделать овсянку с медом и ягодами!

При виде Эдит сэр Эдвард поднялся со стула.

— Доброе утро, — поздоровался он с невесткой.

— Люсиль, — младший Шарп неловко поцеловал сестру в щёку. — А мясо тут есть?

— Жареное или вареное? — деловито поинтересовалась Люсиль.

— Доброе утро, сэр Эдвард, — Эдит слегка наклонила голову, приветствуя свекра. — А я, пожалуй, попробую медовую овсянку.

— Всё равно, какое уже готово! — Томас отодвинул жене стул.

Старший Шарп вернулся к своему омлету.

Духи выставили перед Томасом блюдо с нарезками вяленого, сырокопченого, варено-копченого, сушеного мяса. Тут было карпаччо из индейки, конская колбаса, ветчина из оленины и кабанятины, балык, копченая грудинка и еще множество всего.

— Вот это да! — Томас взял с тарелки один из поджаренных тостов, нагрузил его ветчиной и откусил едва не половину. — Люсиль, мне тоже кофе.

— Леди Шарп, и вам кофе? — спросила Люсиль.

— Нет, мне белого чая.

Томас едва не подавился, услышав, как сестра назвала Эдит «леди Шарп». Это звучало так странно и непривычно.

Овсянка была готова. Люсиль села за стол и занесла ложку над тарелкой, в которой в медовом озерце плавало множество ягод.

— Вот такой и должна быть настоящая овсянка, — заявила она, наполовину съев кашу. — Леди Шарп, вам нравится?

— Очень, — кивнула Эдит.

— А на десерт будет пломбир с фисташками, — торжественно пообещала Люсиль.

Томас укрылся за кружкой кофе, чтобы не хихикать. Сэр Эдвард закончил с омлетом и остался с чашкой кофе. Желание дочери съесть столько сладкого его не беспокоило — Люсиль выглядела слишком худой. Она тоже изменилась после ритуала — её короткие курчавые волосы набрали каштанового цвета, брови стали темнее, а глаза изменили разрез.

— Отличный завтрак. Спасибо, Люсиль, — поблагодарила Эдит. — Все было очень вкусно. Особенно пломбир.

— Мы пойдём к океану погулять баргестов, — сказал старший Шарп. — Не хотите присоединиться к нам?

Томас вопросительно взглянул на жену.

— Мистер Эккенер говорил, что на сегодня намечена экскурсия на электростанцию, — покачала головой Эдит и посмотрела на Томаса. — Поедем туда?

— Я совсем забыл! — удивился Томас. — Это же было моё желание. Сэр Эдвард, Люсиль, в следующий раз.

Старший Шарп кивнул. Его электростанция, чем бы она ни была, не интересовала, но он помнил интерес сына к механическим игрушкам.

Когда духи убрали со стола и вымыли посуду, на кухню явились хозяева.

— О, вы уже позавтракали. Доброе утро, — улыбнулась всем Туу-Тикки.

— Да, у кого-то утро было очень добрым, — Грен лукаво взглянул на Томаса. — Томас, Эдит, мы выезжаем в двенадцать.

— Мы будем готовы, — пообещал Томас, очень постаравшись не покраснеть. — Эдит, идём?

Младший Шарп утащил жену в её комнату.

— Надеюсь, тебя не разочарует моё желание просто поспать до экскурсии? — Томас рухнул на кровать.

— Ты не спал ночь? — сочувствием спросила Эдит. — Тогда отдыхай, конечно. Я разбужу тебя без четверти полдень.

— Не мог заснуть, — Томас перебрался на подушку. — Баргесты сожрали мой рукав — я ходил с ними гулять.

— Бедные голодные собачки, — рассмеялась Эдит. — Ну хочешь, я посижу с тобой и расскажу, чем я занималась эти два дня?

— Лучше посиди со мной, пока я не засну, — Томас зевнул, не сдержавшись.

Рядом с женой он чувствовал себя в безопасности. Не в том смысле, что считал её обязанностью защищать их обоих, разумеется нет. Но её присутствие, её запах — младший Шарп мгновенно успокаивался и переставал искать возможную угрозу своей жизни.

Эдит послушно села рядом и погладила мужа по отрастающим волосам. Томас закрыл глаза и перевернулся на бок. Через минуту он уже спал.

На кухне Эдвард спросил хозяев дома, что Люсиль можно одеть на прогулку — тёплый свитер, пальто или что-то ещё, что в этом мире носят.