Король Излома

— Почему ты простил? — спросил Рамиро, когда Дик перестал оглядываться по сторонам и поел. — Этот человек добровольно отказался от твоей сестры и отдал ее в мои руки.

— Наль не знал, что творил, — ответил Дик и вздрогнул. — Она у тебя?!

— Не знал?.. — Рамиро наклонил голову к плечу. — Да, пожалуй, — сказал он спустя некоторое время. — Я порой забываю, насколько избирательна людская память. Даже в мое время о наследии Четверых практически никто не помнил… но не стоит об этом.

Рамиро резко выпрямился и четырежды хлопнул в ладоши. Исчезли стол и яства. Рой крошечных астэр поднялся в воздух и закружился в нем, смеясь. Дик тоже встал.

В один миг они перенеслись из беседки на каменный козырек, далеко выдающийся над пропастью. Внизу шумела и гремела вода. Дик насчитал шестнадцать водопадов. Наверное, при свете солнца образованный ими «котел» сиял и сверкал сотнями изломанных радуг — красиво. Ночь же добавляла загадочности и очарования.

Зависшая над головой крупная луна (много больше, нежели привык видеть Дик) заливала все вокруг волшебным призрачным светом. Скалы казались темнее и неприступнее, а вода — магическим серебром.

Дик читал: когда-то давно, еще во времена Эридани, серый цвет входил в число тех, что носили Повелители Скал. Однако пущенные в Талигойю эсператисты присвоили его себе. Дику с детства не нравились одеяния монахов и святых отцов. Арно называл их крысами, и Дик — тоже. Он лишь в обществе матушки старался сдерживаться. Но светло-серый, серебристый оттенок всегда казался ему красивым. В отличие от черного (который если кому и подходил, то южанам), серый не убивал северную внешность Окделлов, а подчеркивал: он шел к глазам, а тонкие русые волосы приобретали какой-то более светлый оттенок с золотым отливом (так утверждала Эдит, и у Дика не возникало желания спорить).

Рамиро встал на самом краю и обернулся к Дику. Он широко улыбался. Ветер играл с его одеждой, надувал парусом рубашку, и чудилось — сейчас он шагнет в пропасть, но не упадет, а взлетит. Он совершенно не напоминал выходцев, каких рисовали в хрониках, легендах, а порой и описывали в мемуарах. Рядом с Рамиро расцветали цветы и принимались сладко петь птицы. Сейчас, например, заливался соловей, хотя время для него было совершенно неподходящее, а сухой куст, выросший в расщелине, одевался молодой листвой и розовым цветом.

Дик все же прочел ту книгу про Короля Излома, но сегодняшнюю ночь сопоставил с последним Осенним Балом только сейчас. Через четыре дня Король даст большую Охоту, после чего уйдет зимовать в Лабиринт — до весны. Если Айрис у него, если ее не вернуть до Охоты…

— Твоя сестра действительно у меня, — сказал Рамиро, словно прочитав мысли.

Дик вскинулся было, открыл рот, но Рамиро, мгновенно оказавшись рядом, запечатал ему губы, прикоснувшись к ним пальцем. Прикосновение вышло каким-то интимным, волнующим. Кожа у Рамиро была прохладной, но внутри Дика разлилась огненная волна.

— Муж предал ее и пообещал мне. В то же самое время она произнесла слова призыва. Я решил не отказываться от такого подарка. Теперь она — моя невеста, хотя нужен мне кое-кто другой, — Рамиро говорил мягко, но в тоне звенела морисская сталь.

— Ты отпустишь ее? — спросил Дик.

Тот повел плечом.

— Тебе нужен Повелитель Скал, а не женщина из рода Повелителей! — воскликнул Дик. — Я помню эту легенду!

— Легенду? — Рамиро приподнял бровь. — Сколько же прошло времени, если произнесенное в последний миг жизни стало всего лишь легендой?

Дик хотел ответить, но Рамиро снова положил на его губы подушечку пальца, на этот раз надавив сильнее и продолжив движение, слегка оттягивая нижнюю. Дик приоткрыл рот, уже совершенно не отдавая себе отчета в собственных действиях. Он прямо смотрел в черные чарующие глаза и, кажется, был готов на все, выполнить любую просьбу, и вовсе не ради возвращения сестры, а просто так. Он хотел быть рядом, идти рука об руку через вечность.

Рамиро первым отстранился и опустил веки. Тени от ресниц упали на точеные скулы, но, прежде чем это произошло, Дик разгдлядел в глубине его глаз печаль.

— Должно быть, люди насочиняли всевозможных историй и обо мне, и о моих подданных, — проронил Рамиро. — У тебя есть четыре дня, чтобы все обдумать. Я приму только равноценную замену, Повелитель Скал.

— Я готов!

— Сейчас, очарованный ночью, ты с удовольствием отдашься мне на этих самых камнях, не то что согласишься уйти! — резко и зло воскликнул Рамиро и распахнул глаза, заполненные полуночной тьмой.

Дик вспыхнул и наверняка покраснел, но не разозлился. Скорее, почувствовал разочарование и тоску, потому что на самом деле Рамиро был нужен вовсе не он.

— Не ты, — подтвердил тот, — но я приму замену.

— Так принимай!

— Ты вернешься в замок.

— А я вернусь?

Рамиро фыркнул и посмотрел на высокое звездное небо.

— О Окделлы! Как же с вами тяжело… и сладко. Разумеется, ты вернешься, — заверил он, глядя Дику в глаза. — И сначала будешь хотеть согласиться и вспоминать меня, а потом тебе станет страшно; возможно, даже в дом Создателя побежишь. Обдумай все за эти четыре дня. Эрэа своим согласием отменила проклятие, и после Охоты я уйду и более никогда не побеспокою твой род. Решай, кто из вас составит мне компанию, — ты или она.

Дик кивнул и прикусил губу. Хотелось упасть на колени и принести клятву верности, подтвердив ее собственной кровью, но Рамиро выразился однозначно: сейчас не примет.

— Как я найду тебя через четыре дня?

— Ты уже знаешь ответ. Заступи дорогу Дикой Охоте.

Дик покорно склонил голову. Рамиро взъерошил ему волосы и придвинулся почти вплотную.

— Разве можно грустить в такую ночь? — прошептал он Дику на ухо, опаляя мочку жарким и одновременно прохладным дыханием (как подобное сочетание вообще возможно, Дик не понимал, но остро чувствовал). — Она создана для веселья и танцев.

Он протянул руку, и Дик вложил в нее свою. Рамиро отступил за край пропасти, но, как и предполагал Дик, не упал.

— Ну же, мой Повелитель, всего один танец!

И Дик, не сомневаясь, шагнул в пропасть вслед за ним.

========== Глава 5 ==========

Дик стоял возле каменного вепря, прислонившись к его теплому дышащему боку спиной. Камни под его ногами перешептывались и гудели. Они сами не понимали, чего хотят от своего Повелителя. Гранит и базальт, помнившие Алана и многих его предков, — одобряли. Известняк крошился от противоречивых эмоций, им испытываемых. Кремень и кварц находились в растерянности, ведь роду Повелителей Скал суждено прерваться. Сокрытое глубоко в недрах и не поддающееся обнаружению, так и не отысканное никем серебро ухмылялось. Ему было известно много больше, чем остальным.

Если бы еще месяц назад Дику сказали, будто он станет слышать камни, он рассмеялся бы. Если бы не исчезновение Айрис, он побежал бы к психиатру после первого же видения. Теперь… стоять так и слушать казалось естественным. Дик попросту не понимал, как умудрялся жить без всего этого.

А как будет существовать Надор без астэр, фульг, найери и литтэнов? Без своего Короля Излома, в конце концов?!

Стало ли ему страшно, как предрекал Рамиро? Да.

Когда Дик проснулся в своей постели, он было принял все за яркий сон. Затем раздался стук в дверь, и в комнату, едва расслышав разрешение войти, вбежал Наль. Пожалуй, будь он эорием, поклялся бы Дику в верности кровью.

Наль остался прежним. Он помнил ночь, хоть и смутно. Налю многое объяснила найери, которая провожала его в замок. Эта змея обернулась Айрис и все же взяла свою плату, хоть и не так, как намеревалась вначале, но то было личное дело Наля, которое к Дику не имело ни малейшего касательства, да и поведал об остатке ночи вовсе не он, а булыжник в замковой кладке.

Молить Создателя о спасении Дик, разумеется, не побежал. Эсператисты возвели гордость в число смертных грехов, но Дик плевать хотел на это с Блуждающей башни. Он перестал бы уважать самого себя, если пошел бы к священнику. А еще (и подобное казалось странным, страшным и удивительным) он умудрился привязаться к Рамиро — к призраку, выходцу или кем он там являлся на самом деле. К убитому далеким предком рыцарю, проклявшему весь его род. К Королю Излома.