Король Излома

— Я, Ричард, герцог Окделл, действующий Повелитель Скал, заступаю дорогу твоей Дикой Охоте, Рамиро Алва, — произнес Дик и порезал запястье старинным кинжалом, который отыскал в оружейной замка.

Вепрь пропал. Дик же оказался стоящим посреди широкого тракта, которому не было ни начала, ни конца. Дорога стрелой неслась от горизонта до горизонта, слева и справа ее обступали величественные сосны.

Прямо перед Диком бил копытом вороной мориск с горящими углями глазами. Он закусывал удила и открывал рот, полный зубов скорее волчьих, чем лошадиных.

За спиной Рамиро, облаченного в легкий доспех, застыла многочисленная свита, но Дику было неинтересно ее рассматривать. Все его внимание занимал только Король Излома.

— Я готов осуществить замену, — сказал Дик. — Я вручаю тебе свою жизнь и кровь.

Рамиро легко спрыгнул на землю и в мгновение ока оказался рядом.

— Я согласен отпустить твою сестру, — сказал он и щелкнул пальцами.

В тот же миг рядом возникла Айрис. Она хмурилась и, похоже, была крайне недовольна таким исходом.

— Ей суждено продолжить род Повелителей, стать хранительницей крови, вопреки всем кэртианским законам.

Дик кивнул. Мир стоит, пока у него есть четыре Повелителя и Ракан, — он знал эту легенду и теперь не сомневался в ее правдивости. Древние гальтарцы утверждали, будто женщины — всего лишь сосуды и не могут быть вместилищем божественной крови, но Рамиро, видимо, оказалось известно гораздо больше. Айрис растаяла в воздухе, так и не произнеся ни слова.

— Я принимаю твою замену, Повелитель Скал, но ты не тот, кто мне нужен, и никогда им не станешь, а потому уходи и живи среди живых.

А вот этого Дик никак не ожидал.

— Ты научил меня кое-чему, — улыбнулся Рамиро, — лежавшему на поверхности, но остававшемуся недоступным. Я был слепцом. Теперь вижу и отпускаю тебя.

— Но я не хочу уходить! — Дик взглянул на него умоляюще, но Рамиро только качнул головой. Унижаться, просить… Гордость Повелителей Скал рождалась раньше них, но как же хотелось сделать именно это.

— Ты уйдешь из Надора? — спросил Дик, чтобы заглушить недостойные чувства.

— Скажем так, теперь я не ограничен одним лишь Надором, — ответил Рамиро. — Я сам загнал себя в этот плен, но отныне под копытами моего жеребца окажется вся Кэртиана!

Дик вздохнул.

— Я не исчезну, — сказал Рамиро, — но мы больше ни разу не встретимся.

Дик закусил губу.

— Я, Рамиро Алва, некогда соберано Кэналлоа, а сейчас Король Излома, не имею никаких претензий и отпускаю нынешнего Повелителя Скал, Ричарда герцога Окделла, — провозгласил он, и вся его свита, и сосны, и воды, и камни, и ветер в небесах воскликнули в унисон. Земля дрогнула, и Дик не удержался бы на ногах, если бы Рамиро не подхватил его. Он, улучив момент, прижался губами к уху Дика и зашептал.

Смысл дошел до него не сразу, но Дик кивнул, пообещав. Он хотел пожелать Рамиро удачи, обязательно отыскать того, кого он так желал найти, но не успел. Король исчез, рядом снова стоял каменный вепрь, а о правую ногу терся Невепрь и каким-то образом умудрялся довольно похрюкивать.

— Хоть ты не собираешься от меня отказываться, — сказал Дик и потрепал Невепря по черной шерсти. Ему предстоял нелегкий разговор с сестрой, объяснения с Налем и дальняя дорога, для злой обиды времени не находилось, да и невозможно стать для кого-то полноценной заменой — насильно мил не будешь, в конце-то концов. Что касается грусти по этому поводу, то ей можно предаться и позднее.

***

— Но он все же необычайно похож, — вздохнула фульга, подведшая Рамиро коня.

— Но не он, — ответил тот, глядя вслед удалявшемуся в компании Невепря Дику.

Он еще не осознал, что силы стихии и спутники более не покинут его, и потому печалился. Дик так и не понял, насколько оказался важен, но на то он и Окделл, чтобы натворить по незнанию, а потом удивиться.

Впрочем, Рамиро, поддавшись эмоциям, сам наворотил дел. Он разозлился на Алана, но кто бы не проклял убийцу, которого считал другом? И его чувства были гораздо глубже, чем он полагал.

Говоря по чести, Рамиро сам не понял, что и как совершил. Видимо, боль открыла какие-то резервы души, а кровь, которая оказалась сильнее, чем даже у Повелителя, завершила волшебство. Рамиро не умер окончательно, перевоплотившись… сам не зная в кого. Его нарекли Королем Излома, и он сам заперся в Надоре, укрепив границы собственной злобой. Теперь — выпустил. И вместе с ним обрели свободу все волшебные создания Кэртианы, до того обитавшие в здешних лесах и горах и, что уж отрицать, доставлявшие немало хлопот местным жителям.

Теперь надорцы вздохнут спокойно, зато вздрогнут остальные — те, кто умудрился забыть корни и собственную кровь. Рамиро готов был посмеяться над ними, если бы… если бы не серебристое сияние впереди.

Именно оно заставило убрать руку, уже возложенную на луку седла, и сделать четыре неуверенных шага.

— Алан?..

Окделл смотрел прищурившись, но без ненависти в пасмурных глазах, без того выражения на лице, которое запомнил Рамиро.

Алан молча протянул ему раскрытую ладонь, и Рамиро пожал ее, поняв, что простил и прощен сам.

========== Эпилог ==========

Дик сидел за столиком небольшого летнего кафе с потрясающим видом на Алвасетскую бухту и белокаменный замок. Камни древней мостовой довольно ворчали, греясь на солнце. Явившегося в «гнездо Кэналлийских Воронов» Повелителя Скал они встретили настороженно, но благосклонно. Дик допивал шадди и все никак не мог понять, почему Рамиро просил посетить его родину. Камни по этому поводу упорно молчали, а ветер, который, к своему изумлению, Дик тоже начал понимать, только смеялся и язвил.

Из Надора Дик вылетел очень спешно — можно сказать, что практически сбежал. Айрис, разозлившись, чуть не расцарапала ему лицо, благо камни были всецело на его стороне и подсказывали, где не стоит ходить, чтобы не попасться сестрице.

Айрис улетела еще раньше него — в Васспард, к другу детства Валентину Придду, давно приглашавшему ее посетить восстановленный и превращенный в музей замок. Оттуда она подала на развод, но Наль даже не расстроился. Найери жила с ним душа в душу.

Дик вздохнул. Выходило, именно он проиграл во всем, казалось бы одержав победу.

Рамиро исполнил свое обещание и исчез, вот только не объяснил, как без него жить. Король Излома слишком запал в сердце. Дик послушал его, прилетел в Кэналлоа и сейчас сидел в окружении смуглых, черноволосых и улыбчивых людей, но от этого становилось лишь больнее. Один кэналлиец уже четверть часа сверлил его взглядом, а Дик намеренно не обращал внимания. Кэналлиец раздражал. Он был строен, изящен, с волосами цвета воронова крыла с синим отливом (то перо Дик теперь возил с собой как талисман).

Юркая официантка с огромными, словно у лани, глазами принесла счет и наклонилась много ниже, чем требовалось. Дик поблагодарил за шадди, расплатившись пластиковой картой. Официантка взяла ее и унеслась выбивать чек, а Дик, соответственно, остался ждать ее возвращения.

Куда податься, он не знал. Ходить по туристическим местам не тянуло. Бесцельно шататься по городу, впрочем, тоже. Наверное, он спустится в порт, ветер обещал там много интересного, включая парусники, на которых до сих пор рассекают Устричное море рыбаки.

— Пардонаме, вы приезжий? — раздался над ухом мелодичный баритон с очень знакомыми бархатными нотами.

Дик вздрогнул и обернулся. Первые мгновения ему казалось, будто он сошел с ума или снова спит, либо Рамиро все же передумал. У незнакомца оказалось утонченное и в то же время хищное лицо. Кожа — чуть ли не бледнее, чем у самого Дика; глаза — синие, как вечернее или, наоборот, рассветное небо. Волосы он предпочитал завязывать в хвост на затылке, а в остальном…

Разве бывают такие кэналлийцы?

— Да, — ответил Дик, когда пауза затянулась.

— Мне показалось, вы заблудились и не знаете, куда идти, — широко улыбнулся незнакомец.

Фраза прозвучала слишком двусмысленно для ищущего заработок экскурсовода на вольных хлебах.