Король Излома

Алва, с тех пор как был убит Рамиро-старший, только номинально считались вассалами Талига. Рамиро-младший еще некоторое время стоял у трона вместе с Ричардом Гориком, но после назначения того Первым маршалом отбыл в Кэналлоа. Его потомки если и приезжали в Олларию, то нечасто, иногда оказывая Талигу военную поддержку.

В изломный год смены круга Скал на круг Ветра соберано Рокэ провел блестящую военную кампанию, уничтожив объединенные войска Дриксен, Гаунау и Каданы, возглавляемые двумя принцами: Фридрихом и Альдо сец-Приддом (он же Лжеракан).

Так… кажется, Дик нащупал возможную нить.

— Будьте любезны принести мемуары Айрис Окделл, рожденной в триста восемьдесят втором году круга Скал, — сказал он. Глаз зацепился за название, сильно выделявшееся на фоне остальных, в основном исторических трудов. — И прихватите «Саги о Короле Излома, записанные со слов жителей Надора отцом Германом», — в груди что-то перевернулось, когда он проговорил это название, а сердце сжалось и понеслось, будто пущенный галопом мориск.

========== Глава 2 ==========

Ветер сдул челку со лба, она мешалась и лезла в глаза, но Дик терпел. Он давно хотел отрастить волосы хотя бы до плеч. Прически в стиле «Человек Чести» или «Лаикский унар» осточертели ему еще в детстве.

Матушка, понятное дело, брюзжала, Эпинэ скалились и ухмылялись, подкручивая усы. Все же хорошо, что Окделлы росли в Эпинэ, а не в Надоре. Дик находился в нем полтора дня и уже видел кардинальную разницу между укладом севера и разгульностью юга. Порой подумать было страшно, насколько понравилось бы здесь матушке. Наверняка мрачный, полный тайн замок превратился бы в выстывший склеп, а распорядок дня включал бы в себя обязательные молитвы Создателю и святым Алану и Катарине.

По мнению Дика, все ярые эсператисты жили в каком-то своем выдуманном мире. Рамиро-старший уже более круга не считался Предателем, а фанатики продолжали чтить Алана Святого, как и простолюдинку, ложью и интригами забравшуюся на трон и проводившую продриксенскую политику наряду с Августом Штанцлером, занимавшим пост кансилльера.

Матушка и в Эпинэ пыталась установить свои порядки, только не смогла. Скучные разговоры о Создателе замолкали тотчас, если в комнату входил кто-нибудь из Эпинэ. А когда наезжали Савиньяки, она удалялась в часовню и практически поселялась в ней. Граф Лэкдеми, известный своими сатирическими памфлетами, разбивал любую ее пафосную речь, как маршал Эгмонт кагетов.

Дик перевел дух, посмотрел вниз — на змейкой вьющуюся тропинку, затем поднял взгляд на вершину пологого, но довольно высокого холма и продолжил восхождение. Стоило все же взять Баловника, однако конный маршрут к каменному вепрю в объезд всех оврагов-буераков занял бы часа три. Пешим, преодолевая подъемы и спуски по крутым, иной раз чуть ли не вертикальным лестницам, он добрался бы за полчаса. Тратить лишнее время не хотелось: оно и так утекало сквозь пальцы.

Отчего же он шел к вепрю? Во-первых, собирался «решить задачу от противного» — найти то самое место, к которому выводил подземный ход. Его со всей тщательностью описывала в мемуарах Айрис Окделл, но, разумеется, за столько времени многое кардинально изменилось. Тезка сестры была примечательной личностью и тоже желала жить в Надоре. Настолько, что в конце круга Скал приехала в него со всей семьей. Времена тогда были неспокойные, и Окделлы решили вернуться под защиту стен древнего замка. Через месяц после этого стихийное бедствие едва не унесло их жизни. Дик снова рассчитывал на удачу. Во-вторых, стоило «проветрить мозги». Они уже отказывались воспринимать весь ворох информации.

За полтора дня в Надоре Дик просмотрел книги и чертежи, принесенные библиотекарем, съездил в полицию, опросил слуг и облазил подземелья, вымазавшись по уши в грязи, пыли и какой-то коричневой субстанции, чуть не влез в странную фосфоресцирующую плесень и закутался в паутину, подобно холтийской мумии.

Дейзи, узревшая его на кухне выбирающимся из возникшего в стене лаза, приняла за призрака. Стояла глубокая ночь, и пугаться было чего.

Прибежавшие на крик домоправитель и конюх с вилами поверили, будто Дик не выходец и не привидение, лишь когда тот прочел четырежды по четыре раза четверной заговор. Последующий час его отмывали, оттирали и били березовым веником в купальне (причем последнее явно проделывали в профилактических целях).

«Вы наших эрэа уж не пугайте, ваша светлость, — бурчал банщик. — Мы ведь в Надоре живем, да еще в замке: разного навидались, еще больше боимся».

«Чего же именно?» — спрашивал Дик.

«Да всякого. Когда ваш батюшка погиб, Невепрь расшумелся. Пару раз я сам призрака регента видел. И Короля — тоже. Ну и так, по мелочи, — вздохнул банщик. — Иной раз фульга созорничает или литтэн портреты со стен скинет».

«И много вы перед этим принимали на грудь?» — фыркнул Дик.

«Ни капли! И грибное жаркое тоже не ел, — обиделся банщик. — Вы не в курсе просто, а в Карлионе Король все посевы вытоптал и черную росу на поля нагнал. Аккурат как вы в подвалы полезли. Мне родственники жены звонили — жаловались».

И это конец круга Ветра!

Надор очень нравился Дику. Здесь было хорошо, но вот жить среди таких бредней он, пожалуй, не смог бы.

Вепрь возник в поле зрения, стоило Дику ступить на последнюю ступеньку: огромный и величественный, черный на фоне золотой и багряной бурной надорской осени. Подойдя к нему ближе, удалось разглядеть врезавшиеся в монолит кандалы, почти уничтоженные ржавчиной. К валуну когда-то приковывали Повелителей Скал перед инициацией.

Дик провел рукой по гладкому черному боку. Камень впитал в себя тепло солнечных лучей и казался живым. Дику даже почудилось, будто он едва-едва вибрирует под его пальцами. Ясно, почему Айрис любила гулять здесь.

— Все! Хватит! — одернул самого себя Дик и убрал руку. — Где же тут может находиться подземный ход?..

Он углубился в лес, но с тем же успехом мог бы искать подснежники в Зимний Излом или снег в Летний. Все поляны были одинаковыми, стволы — однообразными, ручьи — многочисленными, а камни — молчаливыми. Они никак не помогали своему Повелителю.

Может, Надор на него обижен? Или все дело в том, что Дик не проходил инициации и не произносил слова Скал? Поговаривали, будто стихия слушалась Ричарда Горика, а его тезку, Ричарда Окделла, она даже наказала, когда он чуть не приговорил к расстрелу Рокэ Алву, заподозрив того в мятеже.

Дик помотал головой. Похоже, в нем просыпается кровь истинного надорца, раз подобного рода бредни лезут в голову.

Он приостановился, расслышав за шелестом собственных мыслей чей-то тихий стон. Преодолев пологий подъем, Дик понял, что звук ему не почудился.

— Эй?!

— Помогите!.. — послышалось в ответ. Голос был мужским, низковатым и красивым; впрочем, это являлось последним, что сейчас интересовало Дика.

Он побежал на звук и едва затормозил у кромки крутого оврага. Где-то посередине склона лежал человек, одетый во все черное и как-то странно. Издали деталей разглядеть не удавалось, но все же нечасто осенью можно увидеть кого-нибудь в одной рубашке и удлиненном жилете, напоминающем древний колет, в узких штанах и сапогах.

«Реконструктор?» — подумал Дик. В Золотых землях все сильнее развивалось это движение. Странно, если бы оно обошло стороной такую глухомань, как Надор.

— С вами все в порядке?! — выкрикнул он.

— Почти, — незнакомец вскинул голову, убирая назад длинные черные волосы. — За исключением того, что не могу подняться. Осторожно! — воскликнул он, и Дик судорожно схватился за чудом оказавшуюся поблизости толстую ветку, иначе неминуемо полетел бы вниз, поскользнувшись на опавшей листве. — Спускайтесь осторожнее, вы рискуете оказаться в похожем положении.

Дик внял совету и, более не доверяя золоту, покрывшему обманчиво ровный склон оврага, принялся спускаться.

— Что с вами случилось? — спросил он, добравшись до незнакомца.

— Ничего сверхъестественного, я упал сюда и подвернул ногу. Не сильно, но встать не могу. Как ваше имя, юноша?