Страница 4 из 40
Пять секунд он молчит.
— Не знаю. Наверно каждый может оступиться. Главное в этом не завязнуть. И мы братья. Да и ты, похоже, выкарабкался.
— Похоже.
— Отлично, — Тоха прочищает горло и переводит тему, — ща тяжело выбираться: сессии и трени, но я звякну, как расхлебаю все.
— Идет…
Дверь больницы в очередной раз открывается, и выходит она. Мое сердце скручивается в тугой узел, при этом героически пытаясь стучать. Ее кучерявые волосы, на этот раз, распущены и уже отросли ниже лопаток, виднеется несколько синих прядей. На глазах большие зеленые зеркальные очки, ее ноги обтягивают светлые джинсы, подчеркивающие маленькую попку, а сверху белая футболка с принтом в виде жабы и какой-то надписью, на ногах легкие кеды.
— Давай, Тох, перезвоню, — отключаю мобильник и перебегаю дорогу. Мне до нее остается несколько шагов, как проезжает спортивная порше желтого цвета. И я не обратил бы на нее внимания, если бы она не притормозил у девушки. Сбавляю шаг и прислушиваюсь. Из машины показывается локоть и профиль парня.
— Эй, Аббас, давай с нами, будет весело!
Замечаю, как напряженно распрямляется спина девушки, но она продолжает идти и не обращать внимания.
— Зажигалочка зажги на мне! … чет она не реагирует, брат, — он машет ей рукой, — может надо по-привычному? Шлюшкаааа!
Она молча протягивает руку в их сторону и показывает фак, чем безудержно веселит говоруна. Которому, по-честному, стоить укоротить язык. Под ноль.
— Реально отозвалась! — восклицает он в полном восторге. Вытаскивается из машины почти по пояс, засовывает палец за щеку и резко отпускает с характерным звуком, — я следующий на тебя, синевласка!
Замечаю, как девушка непроизвольно вздрагивает, но надо отдать должное ее выдержке. Затем парень плюхается обратно, воет как волк и порше дергается с места, набирая скорость. И что это была за хрень? Не знаю почему, но передумываю подходить. И просто иду за девушкой на расстоянии десяти шагов. И уже через пятнадцать минут понимаю, куда мы свернули
Еще лет двенадцать назад, землю у реки, где рос дуб, купили и собираясь затеять стройку. Ее начали огораживать бетонными белыми плитами, дошли до дерева, но не стали его рубить. То ли потому, что половина дуба росла на государственной земле, то ли хозяин был из любителей природы — этого никто не знал. Дерево росло практически у самого обрыва. Да и стройка отменилась. Или хозяина не стало. Или передумал он. Но теперь на обрыве стоит дуб, и от него забор на десять метров к дороге. Это она мне рассказала. До ее появления в моей жизни я не знал о существовании этого места. Останавливаюсь у забора, меж тем как девушка подходит к дереву. Сбрасывает рюкзак на землю. И, коснувшись рукой ствола, смотрит вдаль. А затем ее голова опускается, и плечи начинает легко трясти. Она плачет. Сжимаю бетонную стену руками. Бля. Только не ее слезы. Я не подойду. Сначала нужно разобраться, что заставляет ее плакать и почему эти парни раскрывают рот в ее сторону. И придумать, как это сделать. И клянусь, что каждый будет наказан. За каждую ее слезинку.
Перехожу на другую сторону стены и, облокотившись, прикрываю глаза.
5 лет назад…
Облокачиваюсь о ствол дуба и прикрываю глаза. Почему я здесь? Потому что она сидит с другой стороны читает книгу в полголоса. Ее голос, он успокаивает… Стоило мне ее увидеть три дня назад в больнице, даже не знаю. Просто не смог отвести глаз. Хотя мне на самом деле было совершенно не до девчонок. И то, что я здесь нахожусь, это, по меньшей мере, сумасшествие. Но я уже ничего не мог поделать. Я нуждался, как в наркотике, в ее успокаивающем голосе, читающем строчку за строчкой. Ноющая черная дыра внутри меня росла и превращалась в бездну, съедая всего меня изнутри. Я виноват. Не знаю, почему она читает вслух, но видит Бог, я благодарен ей за это. Не знаю, что за книга. Она ее читает очень маленькими частями. И так понимаю, речь идет о кучке каких-то военных за столом со священником, которого то и дело прикалывает их капитан на ломаном английском, так как он испанец. И в конечном итоге они собираются в бордель. Во всяком случае, вчера она закончила на этом.
А сейчас она продолжает дальше.
— …Комната, которую я делил с лейтенантом Ринальди… Ой! аааААААА! Нет! Нет! Нет! ААААААААА!
Подскакиваю от ее крика и уже пробегаю полпути, как слышу ее выдох.
— Пошла! Боже, — ее голос дрожит и говорит она с отдышкой. Еще бы так орать. Возвращаюсь к своему прикрытию.
— Что случилось? — спрашиваю и тут же прикусываю язык.
— Кто здесь? — испуганно спрашивает девушка.
— Дуб, — отвечаю, не находя ничего умнее. Воцаряется тишина. Мое сердце начинает гулко стучать. Потому что она в любой момент может показаться с этой стороны стены. А я совершенно не готов смотреть в ее глаза. Стыд и вина начинают свое пожирание изнутри, болезненно отзываясь в моем теле.
Но она смеется, чем удивляет меня. И этот смех он проникает мне под кожу, он мне чертовски нравится. Мне никогда не нравился ничей смех… тем более девчонки. А тут… И почему это она?
— Очень оригинально, — протягивает, — и давно ты там сидишь?
— Не так уж…
— Надо же! Я была уверенна, что об этом месте никто не знает! — восклицает она. Так и есть.
— Хотела побыть наедине? — приглушенно спрашиваю.
— Хотела! — раздраженно проговаривает.
— Я тоже хотел, — лгу, — и думаю, если мы не пересечем черту, нам ничего не помешает.
— Что ты имеешь в виду?
— Давай каждый останется на своей половине.
— Но ты же меня слышишь!
— А мне нравится слушать твой голос, когда ты читаешь.
Она снова смолкает, заставляя меня напрячься.
— Ладно, только чур никаких переговоров.
— Меня здесь нет…Так чего ты кричала?
— Я увидела змею… не сказать, что я бы умерла от ее укуса, но я просто ненавижу змей. Ведь змеи это… змеи. Бррр…
Ее ненависть к змеям вызывает улыбку. Но я тут же ее гашу. Не для этого я здесь. Я здесь, потому что трус и подлый ублюдок. Потому что не могу подойти к ней и выразить всю полноту чувств, насколько мне жаль. Но есть шанс. Малюсенькая надежда. И просто хватаюсь за нее…Вместо этого, я сам успокаиваюсь от ее ровного и самого чертовски прекрасного голоса, продолжающего читать дальше.
Мне нельзя с ней сближаться. Меня тянет к ней. И эта тяга не прошла. Стоило ее только увидеть, как сердце делает тройное сальто. Но мне нужно думать не о себе. Мне нужно придумать, как выведать всю информацию. Как ей помочь, потому что я готов сделать все, что в моих силах, чтоб она перестала плакать. И у меня на это крайне мало времени. Как сблизиться с той единственной, которая не безразлична и с которой ни в коем случае нельзя быть и при этом всём не спятить?
Ну, по крайней мере, основные задачи ясны.
Следующий день начинается с пробежки вдоль набережной. Мне нужно растрясти собравшуюся энергию и жирок, а то на маминых харчах скоро и рыло треснуть может. На мне спортивные шорты и спортивная безрукавка. Чтоб не было сильно жарко, она расстегнута до половины. Накидываю капюшон, отгораживаясь от мира. Начинаю бежать, слушая музыку, играющую в наушниках.
Набережная тянется километров десять и упирается в рощу, спускающуюся по склону к реке. И если чуть пройти дальше, тренировочный пункт байдарачников. Это довольно популярный вид спорта в нашем городе. Здесь сильная подготовка и тренера. Часто в дальнейшем отсюда уходят в большой спорт и добиваются высот. Именно сюда я и добегаю, останавливаясь в тени деревьев. Хожу туда-сюда, приводя дыхание в норму. Там закрытая зона, чужих не пускают. А я теперь такой. Мой взгляд привлекают мальчишки, которые выбегают на берег. Им лет по двенадцать — тринадцать. И я даже знаю, что они сейчас будут тренировать равновесие. Первые шаги. Почему я пошел в спорт? Мне нравилось ощущать себя в команде. Мне нравилось, что в байдарке мы — единый организм. И каждый из нас важен. И каждый самостоятельная единица. Без одного нет системы. Тренировки сделали из моего долговязого тела, груду мышц. Что уже в пятнадцать, на меня стали обращать внимание девчонки постарше. И, конечно — победа. Ничто не сравниться с ней. Когда ты работаешь на всю силу и получаешь заслуженную награду и признание. В этот момент можно ощутить, что такое счастье и как оно много весит. Я любил этот спорт. Но ненависть меня ослепила, повела меня не в том направлении. Окутала мой разум. И я все потерял: друзей, спорт… себя. Так бывает, когда не становится близкого человека. Внутри все сжимается в болезненный ком, и тебе нужен тот, кто будет виноват во всем. Кто ответит. Светка… Перед моими глазами часто возникает образ того, как она поворачивается у двери в тот день. Ее красивые синие глаза, как всегда искрятся, светлые волосы обрамляют лицо. Улыбка озаряет дом. «Надерите им задницу!» Она поднимает сжатый кулачок вверх и за ней закрывается дверь.