Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 40

— Ну, — проговариваю, — в таком случае, мне повезло, что сейчас ты одна.

— Значит, ты везунчик, — она слегка наклоняется ко мне, показывая свое декольте. Вау, похоже, сегодня мой день. — Марина.

— Красивое имя, — хмыкаю, сдержавшись, чтоб не рассмеяться. — Андрей. И вон те придурки за столом не спускающие с нас глаз, мои друзья. Они думают, что я тебе понравился.

Она смотрит на наш столик, затем снова на меня.

— Возможно, они правы, — игриво ведет плечиком девушка. Мне приносят заказ, и один коктейль по стойке продвигаю к Марине.

— Тогда давай выпьем за знакомство?

— Давай, — соглашается девушка, оставив свой прежний коктейль не допитый. Мы чокаемся и делаем по глотку «Ртути в аду», в этот момент на мое плечо ложится ладонь, заставляя меня резко обернуться.

— Федя попал в аварию, в больнице, нужно ехать, — поспешно проговаривает Тоха, — ты с нами?

Встаю со стула, кинув деньги на стойку.

— Конечно, бросаю взгляд на Марину, я позвоню.

— Но ты…

Не успеваю услышать, что я, потому что мы несемся к выходу.

На этот раз такси нас привозит довольно быстро и мы вчетвером вбегаем в холл.

— Я в регистратуру, — проговаривает Тоха. Мы втроем остаемся ждать в стороне. Антон подходит к регистратору, женщине за сорок, с взглядом «я вас всех в гробу видала» и, наклоняясь, выясняет, где Федор.

— Вот придурок, говорили ему, — не выдерживает молчания Женя.

— А у нас через два месяца соревнования, — печатая в телефоне, выдыхает Сергей. Оглядываю коридор. На скамейках сидят люди, у многих отсутствующее выражение. У другой несчетные, у третьих хмурое… ненавижу больницы. Возвращаю глаза к регистраторной стойки и останавливаю взгляд на стройной спине девушки в белом халате с высоко поднятым кучерявым хвостом. Она стоит рядом с Антоном и разговаривает с другим регистратором, держа в руках какие-то папки. Она почему-то захватывает мое внимание, не знаю. Словно что-то мелькает в памяти. Не может быть. Может, подойти и в лицо посмотреть?

Антон, наконец, разворачивается и подходит к нам.

— Жив, придурок, — выдыхает он, — ногу сломал, так что через десять минут можно забирать.

— Вот черт… Какую на фиг ногу… вот идиот! У нас соревнования скоро!

— Юджин, спокойно, — проговаривает Любимов, — прорвемся. Главное, что Степашка живой.

— Бля, вышел с вами, встретился, — протягиваю, облокачиваясь о стену, — похоже, ничего не меняется.

— А то, — хмыкает Любимов, — добро пожаловать, домой.

Улыбаюсь и поворачиваю голову к стойке регистратуры, но девушки уже нет. А, может, ее там и не было. Тем более, мало ли кучерявых девушек в нашем городе? Только стоит об этом подумать, как за спиной регистратора открывается дверь и выходит она. И я уже не могу оторвать глаз. Девушка мимолетно прощается с регистраторшей и выходит из-за стойки. На ней черные лосины, сверху черное свободное платье чуть выше колен и кеды на платформе. Яркий макияж с длинными черными стрелками, проколот нос и нижняя губа. Она реально изменилась за четыре года. Еще тогда ее можно было сравнить с ангелом. Сейчас это больше похоже на черта. Но это она. Эта та самая девчонка. Та, за которой я однажды пошел, а затем пробрался на другую сторону большого дуба и, услышав ее голос, был уже обречен. Та, которая стала для меня утешеньем. Та, которая стала мне другом. Провожаю ее взглядом до двери. Та, которую я заставил страдать. Я ее узнал. Узнал бы даже если ее лицо покрывало килограмм штукатурки.

— Дрон, ты че застыл? Кого увидел? — Антон начинает глазами искать по коридору.





— Никого, — отзываюсь, нахмурив брови. Интересно ее кто-нибудь встречает? Даже с таким боевым раскрасом не стоит бродить одной ночью, — я отойду.

— Эй, ты куда?

Но я не отвечаю, а просто иду к выходу. На улице поворачиваю голову и замечаю ее стоящую под прожекторами с телефоном в руке. К ней подъезжает синий «Citroen C4» и она юркает в салон. Возможно, это ее парень, возможно муж… Возможно, и нет. Мне не должно быть до этого дела. Мне нужна она, чтобы я смог попросить прощение. Чтобы я смог очистить свою душу. Но стоит только подумать о ее глазах в этот момент, об осуждении в них… о ненависти… я уверен, она меня возненавидит, мне становиться не по себе. Вот так. Прошло четыре года. И из этих четырех, полтора я был на войне, где творились страшные вещи на моих глазах. Но я стою, такой же, как тогда, с тяжело стучащим сердцем. Потому что, как это ни странно, тогда я полюбил. Чертовски сильно. Ту, которую не имел права любить.

— Дрон, ты куда метнулся?

Поворачиваюсь и смотрю на приближающегося Антона. Вытаскиваю пачку сигарет из заднего кармана и показываю ему.

— Надо покурить…будешь?

— Я ж не курю. Спортсмен, — ухмыляется парень. Киваю и достав сигарету закуриваю.

Смотрю на дверь и вижу номер большими цифрами 324. Вокруг по коридору то и дело ходят люди, туда-сюда… Не решаюсь протянуть руку и открыть дверь. Поворачиваю голову и вздрагиваю, так как девушка стоит прямо около меня. Ее большие глаза полны слез. Они жирно обведены карандашом. А лицо искажено от горя. Она указывает на меня пальцем.

— Это ты! — кричит в неожиданно наступившей тишине, — ты виноват!

— Я не хотел!

— Ты! — вновь кричит и делает ко мне шаг. Заставляя меня пятиться. Еще шаг и я спотыкаюсь о бортик наполненной ванны сзади и падаю прямо в воду, которая тут же окрашивается в красный цвет. А затем затягивает меня, не давая вырваться, заставляя бороться за каждый вдох…

Резко поднимаюсь на кровати и жадно глотаю воздух. За окном рассвет. Провожу рукой по волосам и, откинув одеяло, встаю на ноги, что б ощутить себя в реальности. Подхожу к окну и смотрю на лучи поднимающегося солнца. Открываю створку и достаю сигарету. Затягиваюсь, и, не сдержавшись, усмехаюсь. Да уж, парень, пожалуй, теперь действительно добро пожаловать домой.

Глава 2

Два дня проходят в суматохе, мама наприглашала всех родственников. Мол, мое возвращение праздновать. Я говорил, что моя мама просто обожает праздники? И всем непременно надо было меня похлопать по плечу, потрепать по голове, словно мне снова двенадцать. По сути, эти люди являлись для меня чужими. Никогда не питал к ним родственных чувств. Кроме как к маминой сестре, ее я обожал. Но ее не было. Иногда ловил на себе сочувственный взгляд Рашида и его полуулыбку.

Поэтому на третий день, проснувшись утром, понимаю, что с меня хватит праздника. А мама придумает и сегодня что-нибудь. Ей только дай повод. А мне нужно решить проблему. Я много думал, о том, что нужно перестать валять дурака. Мне пора найти девушку, и посмотрев ей в глаза попросить прощение. Не только у нее. Я знаю, сколько ненависти вызовет мое признание. Как иначе растолковать тот знак, что даже не ища с ней встречи, судьба меня с ней сталкивает? И это нужно. Иначе этот груз так и будет лежать на моих плечах. Я уже не мальчишка. Пора отвечать за свои действия.

Стою напротив входа в больницу, где мы были с ребятами три дня назад. Закуриваю вторую сигарету. Знаю, что девчонка на месте. Работает. Проверил два часа назад. Остается дождаться конца ее смены, даже если она здесь снова до десяти вечера. Мне плевать. Забавно. Впервые я ее тоже встретил в больнице.

Нахожу небольшой скверик через дорогу, откуда отлично просматривается вход, и устраиваюсь там.

Звонит телефон. Тоха.

— Привет, братуха. Приехал, встретился и стих, словно и не было.

— Здоров. Да, родственники атаковали. Как Степаша?

— Гипс снимут черт знает через сколько, но у него ж голень, ты ж видел колено сгибать сможет. А его папаня раздобудет дорогущую лабуду, по типу сапога, только из гипса и пластика. В общем, не знаю, но в четверг Федька вроде собирается на треню. Если, конечно, Гитлер его допустит.

Слушай, мы ж так толком и не потусовали. Я че звоню. Ты надолго приехал? Или остаешься насовсем?

— В конце августа отчаливаю. Тох, почему ты это делаешь? Мы ведь расстались не друзьями.