Страница 75 из 80
Его собственные неудачи привели к провалу, что Кеншин осознавал со всей остротой. Но тем не менее его преследовала мысль – что если бы она не ушла в то утро? Если бы она рассказала ему все, что знает, может, все пошло бы по-другому?
Первоначально он предполагал, что эти сволочи схватили ее брата, и она ушла, чтобы выторговать жизнь Эниши. Но учитывая то, что ему сказала Мидори-сан, Эниши последовал за ним в лес по собственной воле и потом бесследно исчез. Очевидно, что Кеншин что-то упускал, какую-то важную часть головоломки, без которой все было не на месте.
Возможно, все бесполезно, слишком поздно восстанавливать цепь событий… но ему нужно было знать, каким образом все пошло наперекосяк.
Так что Кеншин поблагодарил их – грубоватую Мидори-сан, ее веселого мужа Кичиро-сана – и пожелал им счастливо оставаться. Дети были очень огорчены, увидев, что он уходит. Упрямый Ичиро и его храбрый брат Нобуро сохраняли хладнокровие, но Аими-чан залилась слезами, громко рыдая о том, как ей не хочется, чтобы он уходил.
Кеншин не был удивлен.
Однако у него не было никакого желания оставаться, и на его губах не появилось даже намека на улыбку, чтобы утешить ее. Все, на что он оказался способен, это на низкий торжественный поклон, прежде чем повернуться и уйти, не оглядываясь.
Обхватив урну с прахом Томоэ, одетый в свои запятнанные кровью и латаные одежды, которые теперь годились разве что нищему, он побрел по дороге сквозь снежную равнину. Платок Томоэ он обернул вокруг шеи. Оба меча висели на поясе и бились о голень, пока он, прихрамывая, брел вперед, опираясь на больные пальцы ног.
Его бы не удивило, если бы кто-нибудь, столкнувшись с ним по дороге, обошел бы его с отвращением. Он был грязен, и он знал это.
Только сегодня утором он увидел в чашке с чаем свое отражение… и новое украшение – подсохшую рану, пересекающую его старый шрам. Он осторожно поднял руку, чтобы погладить его. Томоэ из последних сил оставила ему этот порез. Ее последний подарок, напоминание о его неудачах.
Какая ирония. Как уместно – напоминания о двух его самых ужасных провалах связаны между собой и навсегда впечатаны в его лицо.
Он пытался спасти молодого человека, но вместо этого настолько укрепил его боевой дух, что у того не было другого выбора, кроме как умереть. Хуже того, он не смог дать ему чистую смерть. А теперь его ошибки привели к смерти Томоэ. Человек, которого он любил больше жизни, умер от его собственной руки. И какой мучительной смертью…
Влажный булькающий звук, когда она пыталась вздохнуть, преследовал его в кошмарах. Даже сейчас память была свежа – словно это случилось несколько часов назад, а не недель.
Кеншин всхлипнул, вытирая нос рукавом. Морозный воздух пробирал его сквозь лохмотья, заставлял дрожать влажную кожу. Казалось, его едва зажившие раны протестовали против каждого шага, отдающегося болью в швах.
Все равно.
Ему нужно получить ответы.
Их дом был пустым и холодным, что просто прекрасно устраивало Кеншина. Рассеянно он подобрал дрова из корзины, стоявшей рядом с дверью, и развел огонь. С его перевязанными руками было непросто справиться с кремнем, но когда дело было сделано, он просто сел рядом.
Усталость смежила его веки, и он зевнул, рефлекторно закрывая рот рукой. Даже смешно, каким слабым он стал. Прогулка всего в пару миль, а он готов упасть без сознания и проваляться так несколько дней.
Ветер, ворвавшийся в щель между ставнями, разбудил его, листая страницы дневника, оставленного на столе.
Этот дневник… Несколько мгновений Кеншин безучастно смотрел на него. Почему именно здесь? Из всех своих вещей Томоэ ценила его больше всего. Она часто писала в нем, а если не писала, то все равно эта книга всегда была при ней. Нельзя даже подсчитать, сколько раз он видел его в ее руках.
Говоря начистоту, иногда ему было любопытно, что там… но он никогда даже не рассматривал возможности нарушить ее доверие и частную жизнь, прочитав его.
… Но она что-то писала в нем прямо после визита Эниши, не так ли?
Кеншин посмотрел в сторону, сжав кулаки, раздираемый необходимостью знать и верностью к ее памяти. Он знал, что она не хотела бы, чтобы он прочитал ее дневник. Она всегда держала его при себе и закрывала, если он оказывался близко, так что он никогда ничего не видел, даже случайно.
Тем не менее сейчас дневник лежал на столе, и его страницы тихо хлопали на ветру.
Зачем?
Неуклюже, как старик, Кеншин поднялся на ноги. Ответы, в которых он нуждался, недостающие кусочки головоломки, возможность узнать, почему она так поступила – все было в этой книге.
И… она мертва.
А ему нужно знать, почему.
Впервые он провел пальцами по крепко сшитой кипе листков, чувствуя, как истрепались края от ее прикосновений. Даже сейчас он хорошо помнил, как она всегда носила дневник в кимоно, как раз над грудью.
Ее мысленный образ разбередил его сердце.
Помнить ее такой, снова увидеть ее спокойный и красивый лик перед глазами, почувствовать ее доброту, ее заботливое сердце и внутреннюю силу, на которую он всегда опирался – его как будто отправили на небо.
Кеншину хотелось плакать, но он не мог. Он был совершенно опустошен.
Он чувствовал святотатством открывать ее дневник, поэтому открыл его с конца, пролистав пустые страницы до последней записи. Он не станет читать больше, чем нужно… вот запись в последний день года.
Сегодня к нам в гости пришел Эниши. Я была удивлена, увидев его, но и очень рада. Он рассказал мне тревожные новости – так же, как и я, он ушел из дома. Он отказался рассказывать мне, кто присматривал за ним все это время, но когда он сказал мне «Тенчу наконец-то наступит для Баттосая», я поняла. Это те люди. Они не отпустят меня. Эниши передал мне сообщение от них, сказал мне, что я должна прийти на встречу с ними в горную хижину в первый день Нового года.
Что мне делать?
Эти люди поймали моего глупого слепого младшего брата в свою сеть. Она переманили его на свою сторону, пользуясь его детской манерой видеть все в черно-белом свете. Что ему сказали? Ту же сказку о злых, жестоких людях, которые должны быть привлечены к ответственности?
Я попыталась убедить его вернуться в Эдо, отказаться от его пустой мести. Это мой гнев, а не его… Я должна была понимать, что это не сработает. Как всегда, Эниши отказался прислушиваться к голосу разума и ушел в гневе.
Как мне спасти его?
Неважно, на что я надеюсь, эти люди не отпустят меня. Почему? Почему они не видят, что он больше не является угрозой? Это было так давно. Теперь он другой человек! Но они пришли за ним. Они держат моего глупого младшего брата в качестве заложника, чтобы обеспечить мою лояльность. Что я могу сделать?
Кеншин не знал, что и думать, все оказалось таким запутанным. Ее слова ничего не проясняли, только больше все запутывая! Все это не имело смысла. Кто эти люди? Наверняка убийцы, но что еще? Обеспечить лояльность? Томоэ знала их?
Должен ли я читать дальше? Кеншин колебался, сжимая дневник в руках. Он чувствовал себя не в праве вторгаться в ее личные мысли, но…
Медленно он перевернул страницу назад, но вместо обычного вступления увидел обрывок бумаги, выскользнувший из страниц – письмо?
Кеншин,
Пожалуйста, прости меня.
Я должна оставить тебя. Я оставила этот дневник тебе, чтобы ты смог понять мои действия. Эти люди не отпустят меня, и не откажутся от мысли держать у себя Эниши, пока я не расскажу о твоих слабостях. Не бойся, это будет неправда. Я изо всех сил постараюсь ввести их в заблуждение. Я не знаю, сработает ли это… но это единственный шанс, который есть у нас.
Даже без меня ты сможешь выжить. Ты должен выжить.
Кеншин, ты моя вторая любовь. Я ненавидела тебя, но теперь я люблю тебя, убийцу и нежную душу – меч и сердце в одном лице.
Ты будешь убивать снова и снова.
Я знаю, что ты будешь делать это не по собственному желанию, а для защиты, чтобы уберечь гораздо больше людей, чем будешь убивать.