Страница 1 из 80
========== Глава 14. Бездомный ищет приют ==========
Так или иначе, после первого шага идти стало нетрудно. Это было трудно, когда, казалось, все его сомнения навалились на плечи неподъемным грузом. Но стоило только сделать первый шаг на дорогу, ведущую с горы, как стало легче и проще.
А потом Кеншин начал ощущать нетерпение перед путешествием. Ему всегда нравилось путешествовать и видеть новые места и лица. Ему так давно не было этого позволено.
Это должно быть правильным выбором – теперь они оба, он и дух, наконец могли свободно следовать своим убеждениям защищать людей… теперь у них была возможность сражаться и доказать свою состоятельность.
– Да, – шептал Кента, разделяя радостное предвкушение Кеншина. Он почти кипел от возбуждения на своей стороне стены.
Кеншин улыбнулся и пошел быстрее.
Они почти достигли Хаги, прежде чем остановиться на ночлег. Так и в самом деле было разумнее, потому что денег было немного, а постой в гостинице дорог. Практичнее всего экономить везде, где можно. И к тому же уже стояла ранняя весна, и хотя в горах снег еще кое-где лежал, в низинах он давно уже растаял.
Удовлетворенно улыбаясь, Кеншин уставился на разведенный им костер. Рис кипел в котелке. Это было так знакомо, обыденно. И он продолжал ожидать знакомое присутствие Мастера, приходящего из леса, хотя знал, что это невозможно.
Правда заключалась в том, что Кеншин не привык быть один в темноте.
Ужин был хорош, и настроение было хорошим. Но когда он устроился в постели, все оказалось влажным, и он начал дрожать. Не помогло даже то, что он свернулся калачиком, чтобы унять дрожь. Почва была слегка влажной, и холод просачивался сквозь одеяло.
Ухнула сова, где-то что-то треснуло, и Кеншин подскочил, тяжело дыша. Волосы встали дыбом. Почему? Там же никого нет! Он проверил пространство с помощью ки – да, ни одного присутствия рядом.
– Мы одни, – согласился Кента.
– Но… почему мне страшно?
Смущение. Дух не знал. Чувство ласкового утешения. Это не помогло. Тем не менее, Кеншин попытался успокоиться, хотя спать было и трудно, и он все ждал, что кто-нибудь атакует его со спины. Почему? Это не имеет смысла!
Но он устал, и ему необходимо поспать, чтобы завтра быть в хорошей форме…
Некоторое время поворочавшись, Кеншин оставил свои бесплодные попытки, потащил одеяло к ближайшему дереву и сел спиной к нему. Затем взял меч и обхватил его руками. Если что-то случится, то так, по крайней мере, мой меч рядом, и я готов ко всему. Еще одним утешением, в чем, правда, он никогда бы не признался, было то, что через тонкую ткань рубашки он ощущал волчок Касуми в кармане.
Тогда, после минуты наряженного молчания и небольшой коррекции позы, Кента послал ему ощущение ласкового утешения. Успокоившись таким образом, Кеншин наконец смог заснуть.
Ранним утром следующего дня Кеншин очутился на оживленных улицах столицы Чоушуу – Хаги. Огромное количество людей слегка устрашало, но и захватывало одновременно. Последний раз он был здесь так давно…
Тем не менее, Кеншин хорошо осознавал причины, по которым оказался в заключении на горе, и держал волосы тщательно прикрытыми.
Побродив по улицам, он медленно пришел к выводу, что присоединиться к борьбе против сёгуната не так-то просто. В конце концов, большинство людей здесь плохо думали об иностранцах, и несмотря на то, что Кеншин не был одним из них… он выглядел как они. И как ему убедить людей из Ишин Шиши, что он тоже считает, что сёгунат плохо выполняет свою работу? Или что он не относится к иностранцам?
А до этого, как вообще найти этих Ишин Шиши? А с учетом того, что сражаться с оружием разрешено только классу самураев, как мог он – сын фермера, к тому же проданный в рабство и таким образом оказавшийся вне этой системы – убедить людей в том, что он тоже может быть полезен?
Это вообще возможно?
Выстроив эти факты, Кеншин почувствовал, что вступление в борьбу за счастье простых людей будет немного сложнее, чем он предполагал вначале. Так что он бродил по городу, подслушивая разговоры, слухи и общее настроение людей, чтобы получить представление о текущей ситуации. Мастер учил его рассматривать разные варианты, прежде чем делать выбор. Кроме того, сама мысль о том, что ему придется просить, приводила Кеншина в дрожь.
Хотя, говоря по правде, ходить и спрашивать, где он может присоединиться к восстанию против правительства, было не только невероятно трудно, но и совершенно глупо.
И как будто он уже не был достаточно застенчивым – каждый раз, когда он случайно натыкался на кого-то или привлекал чье-нибудь внимание, люди смотрели на его меч, затем втайне бросали второй взгляд, отмечая его бледную кожу или кончики рыжих волос, выглядывающих из-под тростниковой шляпы… и, конечно, он слышал замечания о ребенке, играющем в самурая.
Кеншин знал, что он маленький – но они не должны указывать на это!
Он в любом случае знал, что не похож на способного бойца. Он был молод, а взрослые всегда считают, что дети не способны на многое. Он не был ребенком, но люди этого не понимали.
То, что ему удалось собрать из разговоров на улицах, было… многообещающим. Многие люди, похоже, были согласны с Сонно Дзёи – идеологией, что говорила, что иностранцы должны быть выдворены из страны, а император восстановлен во власти. Он также услышал о каком-то самурае – Такасуги Синсаку, собиравшем военизированный отряд. Однако очень немногие упоминали это, и говорили они раздражающе тихим шепотом.
Вечером Кеншин вновь ушел из города. Он не знал, как долго ему придется путешествовать, прежде чем он найдет группу, которая приобщит его меч к общему делу. Если не получится в Хаги, значит, придется идти в другую провинцию, а путешествовать дорого. Так что имеет смысл беречь то, что у него есть.
Почему-то было трудно заснуть. После тщетных попыток уснуть нормально около остывающего костра, Кеншин отказался от напрасных усилий и переместился к ближайшему дереву. Это же не паранойя или глупость, хотеть защитить собственный тыл, не так ли?
Да и держаться меча разумно.
В конце концов, у него больше не было непробиваемой защиты Мастера, всегда защищавшего его лучше всего. Нет, сейчас были только он и Кента.
Пришлось неделю подслушивать слухи и разговоры на улицах, прежде чем Кеншин наконец услышал что-то дельное о Такасуги Синсаку и отряде, который он собирал для движения Сонно Дзёи. И все, что он услышал, было весьма интересным. Звучало все просто превосходно – отряд назывался Кихетай, и в него вербовали бойцов по критерию способностей, а не происхождения. Так что присоединиться мог каждый, независимо от класса или статуса, если был достаточно хорош.
А в чем Кеншин был уверен, так это в своих способностях. Хитен Мицуруги это самый сильный стиль меча, и даже Мастер признавал, что ему почти нечему его учить.
Итак, теперь вопрос стоял в том, чтобы найти рекрутеров Кихетай, убедиться в том, что они борются за то же, во что верил Кеншин и…
… убедить их взять его.
Потребовалось две недели, чтобы выяснить, где Кихетай проводит вербовку. Хотя многие люди соглашались с Сонно Дзёи, было весьма неразумно говорить вслух о создании независимой армии. Так что люди осторожничали и не говорили об этом на улицах. Но Кента напомнил ему, как они могут слышать лучше, чем остальные люди. И хотя прошло уже много времени с тех пор, как они в последний раз использовали этот способ, несколько лет на самом деле, вспомнить было нетрудно – капля ки в уши.
И что лучше всего! Кажется, все эти годы и все его усилия на тренировках увеличили его способности владеть ки, и они могли использовать ее дольше и чаще!
Так что с помощью ки им удалось собрать по кусочкам, что Кихетай проводит встречу в отдаленном чайном доме недалеко от гавани. И бойцы, что желали присоединиться, могли прийти туда и задать вопросы.
И вот Кеншин был здесь, сидел в углу, тщательно закрыв шляпой свои чертовы волосы. Люди продолжали украдкой бросать взгляды на него и его меч, задумчиво хмурясь. Но пока никто не потребовал от него уйти.